– Медицинскую команду! – рявкнул Куин по направлению к баррикадам. – Остальные, наденьте же на них эти наручники. Это может быть всего лишь притворством.

Кейн напрягся, краем глаза следя за Лейтом и ожидая от него сигнала к действию. Но никакого сигнала так и не пришло, и массивные наручники сомкнулись у него на запястьях. Фактически Лейт был все еще шокирован тем, что сделал с собой Мордахей, и Кейн постепенно понял, что это была отнюдь не уловка.

– Ну? – нетерпеливо фыркнул Куин, когда над Мордахеем столпилась медицинская бригада, негромко гремя своими инструментами.

– Паралитический шок, – сказал один из медиков, доставая гипосульфит и застегивая наручники на руках Мордахея. – Эй, кто-нибудь, снимите с него это – я сделаю ему укол.

– А он не притворяется? – спросил Гэлвей, когда один из охранников, повинуясь, направился к нему.

– Вовсе нет. Да сними ее полностью. Спасибо.

Как только была снята правая перчатка спецназовца, медик сделал укол гипосульфита.

– Генерал, нам нужно немедленно доставить его в госпиталь – я дал ему стабилизатор, но это надолго не поможет. Он принял слишком большую дозу парализующего наркотика, а это аналогично серии выстрелов из парализующего дротикового пистолета.

– Так дезактивируйте его, – рявкнул Куин. – Дайте ему противоядие…

– Но я вам сейчас не могу объяснить, насколько специфичный наркотик он только что принял, – прервал его медик. – Все противоядия сами по себе очень токсичны, если только в крови нет парализатора. И введение неправильной дозы противоядия приведет к мгновенной смерти.

Куин скорчил гримасу, но коротко кивнул:

– Хорошо, тогда вызовите машину скорой помощи. И будь я проклят, если ему удастся улизнуть, – он повернулся к остальным. – А ну-ка, двигайтесь к барьеру, мы подождем там, пока не появится транспорт.

– Минуточку, – колеблясь, сказал Питман, шагнув по направлению группы, столпившейся вокруг Мордахея. Охранник Службы Безопасности пропустил его…

И только тогда Кейн с ужасом осознал, что с него сняли наручники.

– Питман, – спросил он. – Что?..

– Мне очень жаль, Кейн, – сказал Питман тихим голосом, избегая встретиться с ним взглядом. – Гэлвей, у Мордахея есть кассета, которую вы хотели послушать.

– Питман! – выдохнул Колвин. – Ты вшивый, вонючий предатель. Почему, во имя дьявола?..

– Потому что у меня не было выбора! – выкрикнул Питман, став на колено рядом с неподвижным Мордахеем. – Совсем никакого выбора. И если вы проклинаете меня, то проклинайте и Рекриллов – это они со мной сделали. – Его рука юркнула под рубашку спецназовца, скрывающая под собой пластичную броню, и через мгновение появилась с кассетой.

– Да, хорошо, я проклинаю Рекриллов, – гневно крикнул Колвин и, прежде чем его остановил солдат Службы Безопасности, успел сделать один шаг вперед. – Но сколько же денег они тебе предложили, что ты не смог отказаться…

– Заткнись! – пропищал Питман, вскочив на ноги и развернувшись. Его рука с зажатой кассетой замахнулась в броске…

Гэлвей остановился перед ним, ловко выхватив у него кассету.

– Успокойся, Питман, – сказал он, и даже сквозь туман тотального недоверия Кейн почувствовал в голосе префекта необычные нотки сожаления. – Теперь все кончено. Все кончено.

– Только не теперь, – мягко сказал Лейт. Его голос был спокоен, но в глазах полыхал смертельный огонь. – Только не теперь. Но ты еще заплатишь, Питман. Я клянусь.

Над головой внимание Кейна привлекло какое-то движение: промелькнула неясная тень и приземлилась скорая помощь. Она села на тротуар рядом с Мордахеем, медбрат внутри распахнул заднюю дверь и вскоре появился снаружи, заспешив с носилками под мышкой к стоящим вокруг распластавшегося Мордахея солдатам.

– Вы трое – поедете вместе с ним, – сурово проинструктировал Куин трех охранников, когда Мордахей исчез в утробе скорой помощи.

– Но тогда там не хватит места для меня, – протестовал медик.

– Но ты же только что сказал, что сейчас ты ничего не можешь поделать,

– возразил генерал. – В любом случае, ты будешь там через пять минут.

Врач скорчился, но он хорошо знал, что лучше не спорить. Он прошел мимо трех охранников и медбрата, который подогнал охранников и сам исчез внутри летательного аппарата, закрыв за собой дверь. Скорая помощь взмыла в небо, и Куин снова переключил свое внимание на остальных.

– Я уверен, что все вы не настолько глупы, чтобы выкинуть нечто мелодраматическое, – сказал он практически обычным разговорным тоном.

– Не беспокойтесь, – сказал ему Лейт все тем же мягким голосом. – Никто из нас не собирается умирать до тех пор, пока мы не позаботимся о вас.

– Я в этом уверен, – сказал Куин. – Лейтенант, вызовите транспорт. И проинструктируйте следователей, чтобы приготовились к допросу.

Кейн онемело проследовал к баррикаде. Питман – предатель, Мордахей находится на краю жизни и смерти… схвачен Лейт. Что будет потом он даже не знал, но по всей видимости, это было уже не важно.

Для Кейна вся вселенная только что закрылась на ремонт.

Это было довольно любопытное ощущение. Мордахей, как полагается, был совершенно беспомощен.

Любопытное и абсолютно неприятное ощущение. Любое малейшее движение скорой помощи заставляло его опасаться соскользнуть с носилок, хотя он наверняка знал, что охранники его крепко к ним пристегнули. Свет под куполом кабины потускнел, за что он был искренне благодарен, так как его постоянно открытые парализованные глаза вскоре начали очень сильно болеть от яркого освещения. Было бы приятно взглянуть на распростершийся под ними ночной город, но голова была повернута лицом к потолку, и все, что попадало на периферию его зрения являлось отражением от окон самого интерьера скорой помощи.

И все, что он еще был в состоянии делать – это лежать и слушать.

– Легко и быстро, правда? – заметил один из охранников Службы Безопасности, сидевший рядом. – Я полагаю, что не так уж трудно справиться со спецназом, когда знаешь, когда и куда он должен прийти.

– Все партизанские войска такие, – отозвался стражник с другой стороны. – У них крепкие нервы и маленькая численность, и стоит их только пригвоздить, как они тут же сдаются.

– Ну, на твоем месте я не был бы таким уверенным, – сказал ему медбрат. – Я помогал лечить некоторых парней, которые поступили к нам после фиаско на улице Ралто…

– Прикуси язык, – рявкнул один из людей Службы Безопасности.

– Фиаско есть фиаско, – настаивал медбрат. – И эти же самые спецназовцы проделали с ними полное медицинское обследование.

– Да, но тогда они могли двигаться, – сказал кто-то, и Мордахей почувствовал, как его больно ткнули в грудь. – Это не…

– Эй, что это? – прервал их охранник Службы Безопасности. Его рука протянулась через лицо Мордахея к груди и появилась с маленьким плоским диском. – Вы что, ребята, не обыскали его?

– Конечно мы обыскали, положили все его барахло в эту сумку. И какого черта мы что-то пропустили…

И с хрустом, из-за перепада давления, из брюшной бомбы вырвалось облачко газа, застывшее ураганом летучих иголок.

Щеку Мордахея пронзила острая боль, он напрягся, смутно осознавая, что впервые после того, когда он принял сверхдозу парализатора, ему удалось напрячься. И когда начавшиеся было ругательства и крики остальных внезапно затихли, все его тело наполнило покалывающее ощущение. Его мускулы затрепетали, он нащупал и открыл защелки, державшие ремни, пристегивавшие его к носилкам. Глубоко вздохнув, он сел и огляделся.

Вся его компания сгорбилась, осев на сиденья, на их лицах застыли выражения ужаса и удивления. «Поняли они или нет, что с ними произошло», – подумал Мордахей. Противоядие к парализатору было специально создано летальным, чтобы предотвратить потенциальную возможность его заблаговременного использования жертвами до того, как по ним выстрелят, и вряд ли создатели противоядия догадывались о том, как это может быть использовано против них.