– Так оно и есть, – согласился Лейт. – Я ожидал найти здесь остатки «Факела», потому что думал, что они придут на медицинский уровень, чтобы бороться со своим отравлением. Но теперь похоже, что они обосновались здесь еще с самого начала.

– Так давно? – Кейн нахмурился.

– Здесь есть тому свидетельство. А теперь стисни зубы – настоящий удар ждет тебя там.

Лейт провел его вокруг длинного стола к загроможденному столу, проскользнув между двумя химическими сборочными машинами. На столе, между беспорядочно разбросанными листами бумаги, лежал человек. Все выглядело так, как будто он недавно вздремнул, но так никогда и не проснулся. Перед ним лежал открытый гроссбух, и Лейт показал ему на заголовок левой страницы. Кейн склонился над ней и прочитал:

– ГРАФИК ПРОИЗВОДСТВА. – гласила жирная, аккуратная, сделанная от руки надпись, – ЕЖЕДНЕВНЫЕ ДОЗЫ ПОРЫВА ДО КОНЦА НЕДЕЛИ…

– Порыв? – Кейн нахмурился. Что это за чертовщина… – Он внезапно замолк. – Ты думаешь, – он медленно спросил у комвзвода, – это то же самое, что нужно было мне?

– Мы не будем этого знать наверняка, пока не проведем настоящий тест. Но вряд ли мы найдем хоть крупинку этого до конца операции.

Кейн негромко фыркнул.

– Только если ты веришь в чудеса, – сказал он. – Я расстался с этим с тех пор, как перестал верить в Санта Клауса.

– Нет ничего плохого в том, что веришь в чудеса, которые иногда с тобой случаются, – пробормотал Лейт.

Что-то в его интонации заставило Кейна взглянуть на него. Лицо комвзвода было напряженным, взгляд сосредоточен в бесконечности.

– Что случилось? – спросил Кейн.

– О… ничего. В любом случае, я ничего не могу поделать, – Лейт глубоко вздохнул и немедленно выдохнул. – Ты просто только что напомнил мне о Рождественском Проекте, который уже начался на Плинри.

– Рождественский Проект? Что это такое?

– Спроси об этом у меня как-нибудь в другой раз, – посоветовал он. – Пойдем, пора возвращаться и искать остальных. И посмотрим, есть ли какой-нибудь безопасный способ определить, чем же на самом деле является маленький Рождественский подарок «Факела».

Было три часа утра, когда Небесный собрал снаряжение для очередной вылазки за пределы машинного отсека лифта. В тот же момент разведывательный корабль с Земли достиг Плинри и передал условленный сигнал. Незамедлительно на окраинах Капстона при непосредственном вмешательстве Дэйли Грина начался знаменитый Рождественский Проект.

Небесный замер, едва звуки трех отдаленных взрывов коснулись его ушей. Гул слышался со всех частей света: севера, юга, востока, запада. То был сигнал Грина, предназначавшийся ему, Тавросу и еще девяти спрятавшимся в укрытиях спецназовцам. Все говорило о том, что операция уже вступила в свою кульминационную фазу. Небесный знал, что в действительности взрывы не были сильными, но все же ворота Центра могли повалить запросто. СБ под предводительством Хаммершмидта была приведена в полную боевую готовность, и все войска сосредоточились на стенах в ожидании скорого вторжения.

Подобное положение дел было невыгодно для Трубы: она оставалась абсолютно беззащитной против загодя окруживших ее спецназовцев. Беззащитной, если не учитывать охрану Рекриллов и несколько мультимегаваттных лазеров.

Небесный мужественно скрипнул зубами и полез на крышу. Все начиналось на несколько дней раньше, чем следовало того ожидать по штатному Расписанию. Но Таврос уже вполне изготовился к сражению. Необходимо было убедиться разве что в том, что лазеры надежно и всерьез выведены из строя. Существовал только один способ проверить это.

СБ начала потихоньку реагировать, как только спецнaзoвeц обосновался на углу машинного отсека лифта, аккуратно разложив смертоносные принадлежности. Немного поодаль резко трогались с места машины и неслись к стене, а когда боец вынул снайперскую рогатку, то висевший к югу вертолет отправился в противоположном направлении. Он знал, что вертолеты могли составить серьезную угрозу, но с этим приходилось пока что мириться. В любом случае, эскадрильи Корсаров скоро уйдут с дороги, если пилот разведывательного корабля правильно исполнит свою роль.

Небесный знал, что если тот ее неправильно исполнит, то будут твердые шансы на то, что Корсары его вышибут с неба. Спецназовец содрогнулся, и раз и навсегда вышвырнул эту упадочную мысль из бодрой головы. Некоторые спецназовцы, безмолвно ждавшие по соседству, тоже будут мертвые валяться на пыльной почве. Довольно непродуктивно было перемалывать в сознании подобные неулыбчивые горизонты.

Таврос зарядил рогатку большим серебристым шариком. Город внезапно озарился вспышкой.

Плотно прижавшись к кровле, Таврос выглянул за угол машинного отделения и как раз вовремя: один из лазеров на Трубе развернулся вверх и выстрелил.

Небесный напряженно осклабился. Пустые капсулы, которые разведывательный корабль сбросил на город, были практически безвредны, но Рекриллы не могли догадаться об этом. Лазер немного пошевелился и выстрелил снова. Позже выстрелили и еще три лазера, и все с жаром ринулись в битву, когда засекли, что с орбиты летит целая туча пустых негодных капсул. Наведение, выстрел, наведение… Все работали с ослепительной электрической скоростью.

Или только двое работали. Нет, отнюдь не те, которые были закормлены радиоактивными лепешками, что выпекали О'Хара и Спадафор.

Небесный глубоко вздохнул: трюк Хокинга сработал! Лазеры работали медленно в отношении падавших капсул, но сумасшедше скорострельно в отношении наземных целей. Любой спецназовец, который рискнул бы приблизиться к Трубе, был бы испепелен немедленно. Надо было выполнить еще один удар… Таврос зажал в руке рогатку. Если выстрел окажется неточным, то все последующие не будут стоить и ломаного гроша.

Таврос напрягся и сосредоточился. Как только ствол пушки задрался вверх и на мгновение замер, он выпустил шарик в цель. В бинокль было видно, что выстрел угодил прямо в открытый карданный вал механизма…

Небесный быстро захлопнул глаза, так как лазер вспыхнул бело-синим пламенем.

Конечно, выстрел не причинил прямого вреда – бронированное карданное кольцо было сконструировано таким образом, чтобы выдерживать попадания других высокомощных лазеров, а тривиальная термитная бомба Небесного вряд ли сколько-нибудь заметно утомит его охлаждающую систему. Но высокомощные лазеры не разливают вместо удара лужи расплавленного металла. Учитывая, что аппарат находится на ручном управлении, то, скорее всего, будет достаточно долго находиться в одном и том же положении, чтобы расплавленный металл застыл и схватился.

Было бы наивно надеяться, что оператор лазерной пушки возымел представление о том, что карданное кольцо повреждено. Но вот лазер зацепился «кошкой» о стену. Была произведена попытка, довольно смелая, переключить орудие в нижнее положение. Небесный, затаив дыхание, следил за тем, как лазер тужился опустить дуло вниз, которое удерживало в вертикальном положении нашлепку быстро застывшего металла. Изощренный механизм был рассчитан на скорость, а не на приложение силы, и потому все попытки были бесплодны. Таврос посмотрел на соседний бок Трубы и увидел, что еще один лазер таким же образом обездвижен.

Мгновенно четверть стены, окружавшей территорию Рекриллов, сделалась беззащитной.

Быстро дотянувшись до коммуникатора, Небесный послал сообщение, но наземные войска четко сообразили, что их лазейка открыта, на стене болталась уже не одна «кошка». «Спадафор, – передал Таврос, – О'Хара, оставайтесь в укрытии». Небесный стремглав ринулся к лестнице.

Спецназовцы уже мужественно сражались за пределами Трубы, пока Таврос бежал вниз, и битва, судя по всему, была в полном разгаре.

– Какова ситуация? – спросил Таврос у Чарльза Квона, который распластался рядом с одним из лазеров, выведенных из строя, с рогаткой в руке…

– Наибольшее сопротивление исходит вон из того здания, – ответил Квон.