Кейн кивнул. Конечно, он все это знал, но на одно мгновение ему захотелось понадеяться на то, что Питману удалось обойти изощренную Рекриллскую технологию тестирования на благонадежность.

– Тогда назад к первому вопросу: почему ты просто не остался играть на стороне Гэлвея?

Питман опустил глаза, отвернувшись к ветровому стеклу.

– Потому что я не мог, – просто ответил он. – Вы – мои друзья, мои товарищи по оружию, если вдаваться в сентиментальные подробности. И я не мог предать вас, чего бы мне это не стоило.

Он тяжело сглотнул, и Кейн уловил, как моментально напряглись его скулы.

– А чего это могло стоить? – быстро спросил он.

– Если повезет… ничего. По крайней мере, так мне пообещал Лейт.

– И ты поверил ему и согласился?

Питман снова повернулся к Кейну, на его устах застыла кривая улыбка.

– Почему бы и нет? Ты ведь поверил.

Кейн фыркнул.

– Это вряд ли удачное сравнение. У меня никогда не было выбора, верить или нет.

– Конечно, был. Тебя никто никогда не заставлял мириться с его высокопрофессиональным надувательством. Ты мог бы прямо сейчас пойти к нему и сказать, что все его действия обходятся тебе слишком дорогой ценой, и что ты немедленно уходишь. Но ты не собираешься этого делать, и мы оба об этом знаем. Почему не уходишь?

– Я думаю, потому что он лучший тактик из всех, кого я когда-либо знал. – неохотно ответил Кейн. – Потому что, черт, я не знаю, почему.

– Другими словами, потому что ты доверяешь ему, что он хорошо сделает свою работу, причем с минимальной опасностью для твоей собственной шкуры… и ты довольно умен, чтобы предпочесть немного ущемленное самолюбие наблюдению за тем, как вокруг тебя умирают твои товарищи.

Питман внезапно прервался. Долгое время Кейн изучал его лицо, а затем фыркнул.

– Да, я думаю, ты прав. Мы оба верим ему… и нам обоим это очень не нравится.

Питман немного пожал плечами.

– Я думаю, что это лучше, чем просто достойно умереть. Черт с этим, – он кивнул в сторону начала аллеи, – как ты думаешь, кому он звонит? Куину?

– Надеюсь, что нет. Этот город и так уже перегрелся от произошедших событий, и не хватало только того, чтобы он размахивал красными перчатками перед чьим-либо носом.

– Эх. Ну… возможно, он просто звонит Реджеру. В любом случае кому-нибудь надежному. Так будет лучше.

– Было бы неплохо, – тяжело согласился Кейн. – Но почему-то я в этом сомневаюсь.

Канаи только что управился с ужином и ломал голову над тем, что ему делать всю оставшуюся часть вечера, как вдруг зазвонил телефон.

Он замер, обернувшись, чтобы посмотреть на него, а рука машинально полезла в мешочек с серикенами. Наверное было более дюжины людей, которые могли ему позвонить, большинство из них были страшно на него злы, и практически ни с кем из них он не хотел говорить. Гневно взглянув на телефон, он желал, чтобы тот заткнулся.

Но человек, находившийся на другом конце провода был настойчив… и кроме того, Канаи был контактным человеком спецназа и поэтому не мог просто проигнорировать звонок. Со вздохом он поднял трубку.

– Да?

– Канаи?

Спецназовец впился в трубку с неожиданной силой.

– Лейт?

– Правильно. Твоя линия не прослушивается?

– Определенно нет, – ответил Канаи, машинально передав старый спецназовский кодовый ответ «да».

– О'кей. Мне бы хотелось поговорить с Бернардом – хочу, чтобы он знал, как все прошло сегодняшней ночью. Ты можешь мне это устроить?

– Вероятно, – осторожно ответил Канаи. Как прошла сегодняшняя ночь? «Туманная завеса, наигранная для Службы Безопасности, или Бернард вел какую-то игру за спиной?»

– Где вы хотите поговорить с ним? – спросил он Лейта, пытаясь заставить свой голос сохранять обычную интонацию.

– На шестой улице к северу от последней ночной мусорки, мы будем в доме в двух кварталах к западу от перекрестка. Понял?

– Думаю, что да.

Мусорка – это, должно быть, место, где они вылезли из тоннеля Анны Силкокс. Мысленно представил карту Денвера…

– Да, я знаю где это находится. Вы хотите, чтобы я привел туда Бернарда этой ночью?

– Ответ утвердительный. Конечно, одного.

– Конечно, – перевод: «без всяких хвостов Службы Безопасности». Возможно, если только он быстро сработает. – Мы скоро там будем.

– Хорошо. Ты можешь передать Бернарду, что Анна Силкокс тоже будет там.

– Хорошо, – сказал Канаи, его живот сжался от внезапного чувства неопределенности.

Связь прервалась, и несколько мгновений Канаи стоял, не видящим взглядом уставившись на телефон. Анна Силкокс? Но это же было невозможно, менее чем двадцать четыре часа назад Бернард говорил, что передаст ее Куину.

– Черт, – прошипел сквозь зубы Канаи. Здесь происходит что-то странное, и чем бы это ни было, ему это уже очень не нравилось. Собрав все свое снаряжение, он взял пальто и выскользнул за дверь.

Работник Службы Безопасности, сидевший за монитором, беспомощно пожал плечами.

– Извините, префект Гэлвей, но я больше ничего не могу вам сказать. Было произведено четыре пульсации, сделанных высокомощным коммуникационным лазером в этих трех направлениях, каждая из пульсаций содержала в себе одно единственное слово «Рождество». Вы определили место, из которого была осуществлена эта передача, оно расположено недалеко от гор, но до тех пор, пока генерал Куин не отпустит вертолеты с поисковой работы над Денвером и даже если отпустит, я все равно не смогу вам больше ничем помочь.

Раздосадованный Гэлвей стиснул зубы.

– И если эта штука подвижная, то ее уже сто раз разберут и упрячут в горах, прежде чем мы найдем ее.

– Я боюсь, но это похоже на правду, – согласился офицер.

– Черт, – Гэлвей уставился на изображение звездного неба, выведенное на монитор, его взор прыгал между тремя отмеченными окружностями. На конце одного из тех векторов был таинственный космический корабль, который околачивался в системе с тех пор, как Лейт и его команда высадилась на Землю. Ясно, это был необходимый приемник неразрешенного сигнала; это так же было ясно, как и то, как думал Гэлвей, что сообщение было послано Лейтом. Предопределенный сигнал к действиям… но к каким? Так или иначе, все равно все скоро закончится, сказал Лейт, сославшись на последовательность действий Питмана. Что он мог под этим подразумевать?

– О черт, – выругался Гэлвей, когда ему в голову ударила неожиданная мысль. Сумасшедшая, невероятно безумная, она определенно подходила к тому, что охотно бы осуществил Лейт…

– Гэлвей!

Префект дернулся и обернулся, оцепенев от вида приближающегося в дежурную комнату Куина и двух работников Службы Безопасности.

– Генерал, – сказал он, шагнув ему навстречу, – на корабль был послан сигнал…

– Гэлвей, до окончания полного расследования официальными представителями Рекриллов на Плинри, вы заключаетесь в казарму, – перебил его Куин. – Ваша упомянутая схема двойного агента потерпела полное фиаско, приведя к потере жизней, разрушению государственной собственности и побегу важных заключенных. Отведите его в надлежащую казарму, ребята.

– Что? – Гэлвей оцепенел, будучи не в состоянии поверить собственным ушам. К нему подошли двое людей Службы Безопасности. – Вы серьезно? Хорошо. Итак, Лейт и Питман надели на наши головы черные повязки. Но мы же не потеряли целые…

– Что ты подразумеваешь, говоря наши головы? – гневно выпалил Куин. – Ты единственный, кого они одурачили.

– Меня и Рекриллов на Плинри, – огрызнулся Гэлвей. – Давай не будем забывать, что это они были инициаторами всего проекта.

– У нас было только твое слово и несколько. вероятно подделанных, бумаг, – сказал Куин ледяным тоном. – И когда мы сделаем соответствующие запросы, то обнаружится, что ты сделал гораздо больше, чем говоришь. А?

Гэлвей почувствовал, как напрягся его живот. Этого не могло случиться, просто не могло. Или Куин стал совершенно невменяемым? Он взглянул на человека, сидящего перед монитором, но в его глазах ему удалось разглядеть только осторожную измеряющую пустоту.