Следом за ним ко мне подошел субъект с пренеприятнейшим голосом. Сердце у меня екнуло. Вот уж кому не хотел бы принадлежать ни под каким видом! Но они с моим продавцом тоже не сговорились. Затем меня осмотрело еще несколько человек. Эти явно околачивались на ярмарке просто, чтобы убить время, и волноваться по их поводу не приходилось. Куда хуже почувствовал я себя, когда передо мной вновь возник мужчина с этим ужасным голосом. Он немного повысил цену. Как я боялся, что он меня купит!

— Погодите-ка! Погодите! — вдруг подбежал ко мне покупатель, который мне показался столь симпатичен. — По-моему, мы с этим конем подходим друг другу, — поглаживая меня, продолжал он. — Так уж и быть, даю двадцать четыре фунта.

— Двадцать пять, и он ваш, — ответил торговец.

— Двадцать четыре и десять шиллингов, — прибавил еще немного милый мой покупатель.

— Идет, — сдался торговец. — Вы потом сами поймете: в этом коне прямо уйма хороших качеств. А уж кеб и вовсе лучше него никто не сможет возить.

Мой новый хозяин расплатился наличными, и мы пошли с ним в гостиницу. Там мне дали прекрасный овес. Пока я ел, хозяин со мной беседовал. Когда я насытился, хозяин принес седло и уздечку, и мы с ним пустились в путь по направлению к Лондону.

Приехали мы лишь к вечеру. На улицах Лондона ярко горели газовые фонари. Я миновал уже множество улиц и перекрестков, а город все не кончался. Как раз к тому времени, когда я уже думал, что мы вечно будем ехать по этой брусчатке, хозяин меня осадил перед стоянкой кебов.

— Мое почтение Мистеру Губернатору, — крикнул он какому-то джентльмену.

— Добрый вечер! — откликнулся тот. — Вижу, ты неплохого коня приобрел.

— Кажется, да, — ответил хозяин.

— Что ж, желаю тебе удачи с ним, — снова услышал я голос Мистера Губернатора.

— Спасибо! — засмеялся хозяин, и мы с ним поехали дальше.

Свернув на какую-то улицу, мы попетляли еще немного и наконец остановились в проулке. На одной стороне его стояли маленькие домишки, а на другой — конюшни и сараи для экипажей. Хозяин свистнул. Дверь одного из домов распахнулась, и навстречу нам выбежала молодая женщина. За ней по пятам неслись мальчик и девочка.

— Ну, Гарри, открой-ка ворота, — спешившись, велел мой хозяин мальчишке. — А ты, — обратился он к своей прелестной жене, — принеси-ка пока что фонарь.

Минуту спустя все семейство обступило меня во дворе у конюшни.

— Он не кусается, папа? — спросила девочка.

— Конечно, нет, Долли, — ласково поглядел на нее мой хозяин. — Этот конь такой же хороший, как твой котенок. Можешь смело погладить его.

Я тут же почувствовал прикосновение детской руки. Конечно, у меня нет уверенности, что породистого коня можно всерьез сравнивать даже с очень хорошим котенком. Но, несмотря на это, мне было очень приятно, что Долли меня погладила по плечу.

— Пока ты его почистишь, я принесу отрубей, — сказала жена хозяина.

— Правильно, — согласился тот. — Не только ему, но и мне настал момент закусить. Надеюсь, для меня ты тоже что-нибудь припасла?

— Сосиски в тесте и пирог с яблоками! — прокричал мальчик.

Все засмеялись. Я разглядывал их счастливые лица и радовался, что теперь буду жить среди этих людей. Когда же хозяин отвел меня в чистый, очень уютный денник и досыта накормил, во мне снова окрепла вера, что счастливые мгновения моей жизни еще не все позади.

Попал я в семейство на редкость счастливое. И кебмен мой, Джереми Баркер (все знакомые называли его просто Джерри), и жена его, маленькая темноволосая Полли, и двое детей просто обожали друг друга. Мальчику Гарри скоро исполнилось двенадцать. Он был высокого роста и с очень открытым и благородным характером. А черноглазая Дороти (или Долли), восьми лет от роду, почти не отличалась от матери. Такая же веселая, домовитая и аккуратная. Разве что еще меньше ростом.

У Джерри был собственный кеб и, кроме меня, еще один конь белой масти по имени Капитан. Несмотря на пожилой возраст, Капитан выглядел столь благородно, а в длинных его ногах и гордо изогнутой шее чувствовалось так много породы, что я ни минуты не сомневался: в молодости он не имел себе равных. Это был настоящий старый аристократ. Жизнь его изобиловала потрясающими событиями. Когда Капитан делился со мной воспоминаниями об увиденном и пережитом, я мысленно благодарил судьбу, которая свела меня с такой замечательной личностью. Довольно скоро мне стало известно, что мой старший коллега по кебу принимал участие в Крымской войне. Его призвали на военные действия вместе с хозяином — кавалерийским офицером. Вот так и вышло, что Капитан, талант и силы которого тогда были в самом расцвете, водил в бой целый полк. Чуть позже я еще к этой теме вернусь. Пока же изложу по порядку, как проходили первые дни моей жизни у кебмена.

Утром Джерри меня хорошенько почистил. Потом меня отвели во двор.

— Полли! Долли! — крикнул хозяин жене и дочери. — Идите сюда! Вам надо как следует познакомиться с новым конем!

Что касается Гарри, то мы с ним уже познакомились.

Полли угостила меня ломтиком яблока, а Долли — куском хлеба. Они так внимательно разглядывали меня и беседовали со мной столь ласково, что я будто снова вернулся в счастливые времена, когда еще носил имя Черный Красавчик. Я, со своей стороны, постарался показать всем членам этой чудесной семьи, что отныне они могут полностью на меня положиться. Полли сразу же оценила мою красоту.

— Если бы метин на коленях у него не было, он бы и близко к нашему кебу не подошел, — с уверенностью проговорила она.

— Не понимаю, как с ним такое случилось, — задумчиво отозвался муж. — Конечно, судить тут наверняка трудно, но мне все же кажется, что не по собственной воле он рухнул. Слишком уж твердый у него и уверенный шаг. Не возражаешь, если я назову его Джеком, как нашего покойного старика?

— Конечно, нет, — ответила Полли. — Наш старый Джек был очень хорошим и добрым конем. Пусть память хотя бы так сохранится.

Потом хозяин заложил в кеб Капитана, и они отправились на работу. После обеда усталого Капитана поставили отдыхать. Я же впервые вышел на новую службу. Прежде всего Джерри тщательно подогнал под мои размеры хомут и уздечку. Движения моего хозяина напомнили мне Джона Менли, и я впервые за последние годы ощутил себя личностью. И уж совсем полное счастье охватило меня, когда выяснилось, что Джерри не признает мартингала и всяких подгубных ремней. Простая уздечка, и только. Работа снова приобретала смысл.

Миновав несколько улиц, мы выехали к той самой стоянке кебов, где мой хозяин вчера разговаривал с Мистером Губернатором. При дневном свете я смог получше разглядеть эту улицу. По одну ее сторону высились дома с красиво оформленными витринами магазинов. С другой стороны была церковь, а вокруг нее — кладбище, отгороженное чугунным забором. Вдоль этого забора и стояли в ряд кебы.

К тому времени как мы подъехали, кебов скопилось довольно много. Мы встали в самом конце очереди. Некоторые из кебменов сбились в группу и о чем-то беседовали. Другие задавали корм или воду своим лошадям. Третьи сидели на козлах с газетами.

Завидев нас, несколько кебменов подошли поближе.

— Такой черный! — поглядел на меня с восторгом один из них. — Особенно хорошо будет с ним обслуживать похороны.

— Слишком шикарно для кеба смотрится, — с таким же вниманием оглядев меня, высказался другой. — Помяни мое слово, Джерри, однажды в этом коне проявится какой-нибудь непорядок.

— Даже если и так, сам я никаких непорядков в своем новом Джеке не собираюсь выискивать, — невозмутимо отвечал мой хозяин. — Зачем раньше времени портить себе радость духа?

Я увидел, как к нам проталкивался тот самый мужчина, с которым хозяин вчера разговаривал. Высокий, широкоплечий, с серовато-седой шевелюрой, в сером пальто с пелериной, серой шляпе и длинном шарфе, человек этот выглядел внушительно и величественно. При виде его кебмены почтительно расступились.