–?Итак, — продолжал Даниель Метцер с воодушевлением, — вы племянник Филиппа Домера. А у вашего дядюшки дети есть?

–?Я и моя сестра — его единственные родственники, — ответил Жорж.

–?Но тогда вы должны иметь на него громадное влияние.

Лейтенант улыбнулся.

–?Не смею этим хвастаться, но он старается доставлять мне удовольствие.

–?Если я хорошо понял, господин офицер, то у вас есть сестра? Стало быть, вы с ней поровну наследуете состояние дядюшки.

–?Я никогда об этом не думал, уверяю вас. Я так глубоко привязан к дяде, что при мысли о его смерти прошу Бога продлить его жизнь.

–?Чувство похвальное, но конечность жизни естественна, не правда ли? Когда господин Домера уйдет в иной мир, вы искренно огорчитесь, прольете потоки слез и получите наследство.

–?Возможно. Но признаюсь, я не понимаю, почему вас это занимает.

Даниель Метцер сумел придать своему лицу веселое выражение.

–?А! Вы изволите шутить, господин лейтенант! Положительно, еще пять минут назад я не дал бы вам и ста су.

–?А теперь?

–?О! Совсем другое дело! Вы получите тысячу франков. Вы получите их без всяких процентов! Теперь, когда я знаю, кто вы, вы внушаете мне большое участие.

–?На каком основании?

–?Как племянник и наследник миллионера. Я открываю вам кредит, а взамен прошу только об одном.

–?О чем?

–?Упомянуть обо мне в письме к вашему дяде. Получив благоприятный ответ, я поеду в Гавр.

Жорж Прадель не переставал удивляться.

–?Вы поедете во Францию, чтобы увидеться с моим дядей? — воскликнул он. — Что же вы хотите ему сказать?

–?Я хочу убедить его, что в этой африканской, почти девственной земле можно делать колоссальные дела и, если он захочет присоединить к моему капиталу часть своего и отдать в мое распоряжение некоторые свои суда, мы добудем без риска и почти без труда больше миллионов, чем он имеет теперь. Да, я намерен доказать ему это и надеюсь, что вы поможете мне своим влиянием.

–?Но, милостивый государь, — возразил лейтенант, — я никогда не вмешивался в дела моего дяди. Не найдет ли он странным, что я занимаюсь ими теперь?

–?Вовсе нет. Вы поступаете как преданный родственник, доставляя господину Домера средства увеличить свое состояние. На одних военных поставках можно получить страшные барыши, и я знаю недалеко от Алжира баснословно богатые золотые прииски. Мне не хватает средств, чтобы начать одному разрабатывать эту африканскую Калифорнию. Когда ваш дядя поддержит меня, все пойдет легко, и меньше чем за два года наш капитал увеличится в сто раз.

Жорж Прадель сделал знак, выражавший недоверие.

–?А! — продолжал Даниель Метцер. — Я читаю ваши мысли, господин лейтенант. Вы дурно судите обо мне. Я очень серьезный человек и с радостью докажу вам это. Но пока не время. Свободны ли вы вечером?

Молодой офицер почувствовал, как сильно забилось его сердце.

–?Совершенно свободен, — ответил он.

–?Доставьте мне удовольствие, проведите со мной час или два. Я представлю вас госпоже Метцер, которая будет очень рада познакомиться с вами. Решено?

–?Решено.

–?Итак, до вечера. Мы выйдем вместе, но прежде я отдам тысячу франков, которые вам нужны.

Даниель Метцер отпер несгораемый шкаф и, взяв сверток с золотом, подал его гостю.

–?Пожалуйста, назовите проценты, — сказал Жорж Прадель.

–?Мне не нужно ни векселя, ни процентов. Вашего слова достаточно. Вернете мне этот пустяк, когда хотите.

Жорж Прадель, удивляясь неожиданным поступкам Даниеля Метцера, поблагодарил его и вышел вместе с ним. Расставшись почти у дверей дома, они разошлись в разные стороны, предварительно условившись, что увидятся вечером. Лейтенант отправился домой. Невыразимое смятение царило в его душе. Образ Леониды не оставлял его. Он думал: «Я люблю ее».

Лицо госпожи Метцер — лицо столь печальное, трогательное и прекрасное — было для Жоржа Праделя завораживающей загадкой. Внезапная перемена Даниеля Метцера по отношению к нему также озадачивала молодого офицера. Этот ростовщик, которого считали жадным и опасным, вначале отказал ему, но затем предложил пользоваться своей кассой без условий и дал деньги без процентов. Только ли желание завязать деловое партнерство с дядюшкой Домера стало причиной столь внезапного превращения?

Как бы то ни было, если муж Леониды рассчитывал завоевать расположение молодого человека, он жестоко ошибался. Офицер испытывал к нему инстинктивное отвращение. Однако он пожал ему руку на прощание, и вечером опять должен был ее пожать. Увы! Но не приходится ли терпеть мужа, чтобы приблизиться к жене? Жорж Прадель осторожно поднялся по лестнице дома, в котором жил, неподалеку от Императорского форта, и нашел дверь в свою квартиру запертой.

–?Паскуаль! — закричал он.

Паскуаль, как подставной рекрут, служил в роте зуавов, лейтенантом которой был Жорж Прадель. Лицемерный негодяй, ленивый и порочный, скрывал, как нам уже известно, под приятной наружностью раболепный характер, склонность ко всему дурному и довольно гибкий ум.

Племянник Домера взял его в денщики и выказывал ему полное доверие. Паскуаль исполнял свои обязанности с усердием, потому что они смягчали тяготы военной службы и давали ему почти безграничную свободу. Жорж Прадель выхлопотал своему денщику позволение не ночевать в казармах, и будущий убийца Жака Ландри и Мариетты занимал мансарду в том же доме, где жил лейтенант.

Выходя из дома в этот день, офицер сказал денщику:

–?Я скоро вернусь, и, вероятно, вы мне понадобитесь.

Поэтому он был сильно разгневан, когда нашел дверь запертой и денщика отсутствующим. Он стоял уже несколько минут, когда увидел наконец Паскуаля, выходившего из узкого переулка. Рядом с денщиком шел мужчина, уже пожилой, подозрительной наружности, в лохмотьях. Они, по-видимому, были поглощены беседой.

–?Паскуаль! — крикнул Жорж в гневе.

Молодой зуав поднял голову, вздрогнул, узнав хозяина, и поспешил к нему.

–?Вы насмехаетесь надо мной? — спросил Жорж. — Вы отправились гулять с моим ключом в кармане?

–?Покорнейше прошу прощения, — пробормотал Паскуаль смиренно. — Я не думал, что вы изволите вернуться так скоро. Я пошел перекусить.

–?Отоприте дверь и наденьте мундир, сейчас отправитесь с поручением.

–?Слушаю.

Жорж Прадель, переступив порог своей квартиры, взял лист почтовой бумаги и написал следующее: «Моя прекрасная жидовка, прощайте! Примите прилагаемую вещицу на память о друге, который возвращает вам свободу и сам становится свободен». Он подписал эту лаконичную записку, положил ее в конверт, а конверт в портсигар, который служил ему бумажником. Тут явился Паскуаль, уже в мундире. Жорж велел ему идти с ним, вышел из дома, направился к площади Правительства и в ювелирной лавке купил браслет за двадцать пять луидоров. Голубой бархатный футляр был старательно завернут в шелковую бумагу. Отдав письмо и сверток денщику, Жорж приказал немедленно отнести все это Ревекке.

–?Ответ будет? — спросил Паскуаль.

–?Сомневаюсь, — сказал Жорж, улыбаясь. — Во всяком случае, если и будет, то на словах, — прибавил он.

Прекрасная жидовка не умела писать. Денщик отправился с поручением, а молодой человек пошел в кофейню «Аполлон», где намеревался убить время за абсентом, домино и бильярдом. Время до вечернего визита к Даниелю Метцеру, казалось, тянулось бесконечно. Кофейня была полна офицеров. Они дружелюбно приняли Жоржа.

–?Здравствуйте, любезный друг, — сказал Поль де Менар, пожимая ему руку. — Как поживает израильская жемчужина, черноволосая Ревекка, которую наперекор всем я продолжаю провозглашать истинной королевой красоты?

–?Надеюсь, что Ревекка здорова, — ответил лейтенант. — Но мы не виделись сегодня, и впредь, желая узнать о ее здоровье, обращайтесь к кому-нибудь другому.

–?А! — вскрикнули двое-трое молодых людей. — К кому же?

–?К моему преемнику.

–?Словом, разрыв?