Все как-то неправильно. Слишком скоро.

- Ты сказала Кэлу? Или Рей?

Ее лицо искривляется, и она плачет в руки, тряся своей головой. – Я не могу.

- Почему? Ты должна сказать им. Они наши лучшие друзья.

- Так больно говорить об этом тебе. Я не могу попрощаться со всеми. Особенно с Кэлом. Я просто… не могу.

- Ты просто так уедешь?

- Я напишу им письмо. Я надеюсь, ты сможешь отдать ему, когда я уеду.

Понятия не имею, как я сдерживаю себя последние четыре дня, просыпаясь рядом с Найэль. Она настаивает на том, чтобы я спал на своей кровати… рядом с ней. Она говорит, что доверяет мне. «Я доверяю тебе». Я хотел услышать это от нее, но сейчас это самые худшие слова на свете, которые, словно бетонная стена, разделяющая мою кровать пополам. На одной стороне – я, совершенно сбитый с толку, а на другой – Найэль, которая ворочается и периодически кладет руку или ногу на мою сторону так, что мы касаемся друг друга. Кажется, ей все это до лампочки. А мне нет. «Я доверяю тебе». С таким же успехом она могла кастрировать меня.

И к тому же каждый день мне звонит или пишет Рей, требуя отчета. Как будто теперь, когда Найэль живет со мной, она внезапно откроется и расскажет мне обо всех своих тайнах. Наоборот, она стала еще более уклончива и говорит теперь загадочными фразами с непонятным для меня смыслом. Разговор с ней на тему, касающуюся ее жизни, похож на игру в «Скрабл», при этом я не умею читать.

Когда она целует меня, я не беспокоюсь о том, кем она была раньше. Меня волнует только то, что она – единственная, кто целует меня сейчас. Я живу ради того, чтобы прикасаться к ее губам. Мне хотелось бы касаться не только их, но я позволяю ей задавать темп. Я не хочу торопиться, пока она сама не захочет.

Каждый раз, когда мы прикасаемся друг к другу, я весь горю. Пламя ее прикосновений обжигает каждый дюйм моего тела. Всякий раз, когда я думаю, что мы собираемся продвинуться дальше, она останавливается. Без предупреждения. Она встает и уходит. Мне не хватает времени, чтобы успокоиться. Ей нужно просто взять и вывалить поднос со льдом прямо на мои штаны.

Я не верю, что она нарочно мучает меня. Правильнее было бы поговорить с ней о нас. Куда это приведет. Чего мы хотим. Но когда дело доходит до девушек, я никогда не делаю то, что надо. И пусть я фактически окружен, это не облегчает мне задачу.

Вот почему Рей – моя лучшая подруга. Она говорит все, что думает. А я… просто молчу.

– Куда ты собираешься пойти сегодня? – спрашиваю я Найэль, когда она надевает куртку. Она вот-вот исчезнет, поскольку иногда уходит без предупреждения. Даже несмотря на то, что она живет со мной, трудно отследить, когда она уходит.

– Хочешь пойти со мной?

Спрыгнув с дивана, я хватаю куртку. – Конечно.

Я всегда говорю «да», когда она зовет меня с собой. Я никогда не знаю, на что соглашаюсь, но что бы это ни было, это всегда что-то неожиданное.

В воскресенье Найэль сказала, что хочет поиграть в пинбол. Поэтому мы играли в пинбол…проведя весь день в галерее игловых автоматов, о которой, кажется, знают только местные геймеры. Это старая галерея, в которой темно и пахнет несвежими чипсами и плесенью. Не самое лучшее сочетание. Тем не менее, здесь есть все устаревшие видеоигры. Когда мы вышли оттуда, мои пальцы были покрыты волдырями.

Вчера она купила тридцать воздушных шаров, наполненных гелием, и привязала к каждому ленточки с сообщением: «Тебя любят». Потом мы поехали на заброшенную ферму и вышли на середину заснеженного поля.

Перед тем как отпустить их в небо, я спросил: – Это есть в твоем списке?

– Вроде того.

Я ждал, зная, что за этими словами есть что-то еще.

– Вообще-то в списке было написано «Прожить снова самый счастливый день в жизни».

Я посмотрел на облако цветных шаров. – Ты делала это раньше?

– Нет. Она радостно улыбнулась и потрясла головой. Затем она выпустила шары в серое зимнее небо, раскрасив его цветными пятнами. – Но теперь у меня появится возможность когда-нибудь повторить это.

Я засмеялся. А потом притянул ее к себе и поцеловал. Такой момент заслужил поцелуя, и поэтому я постарался, чтобы его окончание было наилучшим. Я продолжал целовать ее, пока цветные точки уплывали над нашими головами.

Так что сегодня я не знаю, куда она поведет меня. И я не возражаю. Никаких ожиданий. Потому что я знаю, что поступки Найэль сверх всяких ожиданий.

– Куда сегодня? – спрашиваю я, заводя грузовик.

– Сперва нам нужно заехать к Элейн, – отвечает Найэль, придвигаясь вплотную ко мне.

– А потом? – снова спрашиваю я.

– А потом… мы собираемся сделать мир немного счастливее. - Она подпрыгивает на сиденье и целует меня в щеку.

Кажется, в ее ответах никогда не будет ответа.

После сбора у Элейн нескольких сумок, набитых, по-видимому, вещами для строительства космического корабля, Найэль садится на место водителя. Она даже не спрашивает. А я не собираюсь спорить. Она, очевидно, не хочет, чтобы я знал, куда мы едем, пока не доберемся туда. Но последним местом, куда я ожидал приехать, оказывается детская больница.

В Креншоу есть уважаемая медицинская школа, куда отовсюду приезжают люди на обследование. Я слышал, они занимаются самыми современными исследованиями. Это одна из причин, почему студенты учатся в университете.

Я учусь не из-за этого.

Следуя за Найэль по вестибюлю больницы, я пытаюсь подготовиться к тому, что мы собираемся делать. Но, по правде говоря, нет никакого способа подготовиться к этому. Это не похоже на растяжку перед забегом.

– Они просто дети, – говорит Найэль, отрывая меня от моих мыслей. Она внимательно смотрит на меня и дарит обнадеживающую улыбку.

– Что, так заметно? – спрашиваю я.

– Ты слегка побледнел, – замечает она, дотрагиваясь до моей руки, когда лифт останавливается. – Мы должны помочь им не забыть.

– Не забыть что? – спрашиваю я, позволяя ей вести меня по коридору.

– Что они дети. Не важно, через что им приходится пройти. Они все равно остаются детьми.

Я вижу блеск в ее глазах и киваю. Не то чтобы я не люблю детей. Просто я никогда с ними не общаюсь, за исключением тех случаев, когда моя семья собирается несколько раз в году.

Я делаю глубокий вдох и сжимаю руку Найэль. Насколько это действительно может быть ужасно? Не хуже, чем знакомство с родителями девушки.

Мы сворачиваем в другой коридор, и Найэль подходит к стеклянной двери с табличкой «Клиника Ши: Амбулаторное отделение». Она придерживает дверь, пока я не войду. Мена оглушает шум, когда я переступаю порог – смеющиеся и болтающие дети, кричащие младенцы, звуки видеоигр и голоса персонажей с телеэкрана.

– Привет, Мэдди, – говорит Найэль женщине, которая стоит за стойкой администратора в медицинском халате, покрытом улыбающимися снежинками.

– Привет, Найэль, – радостно отвечает Мэдди, бросив взгляд на меня. Я делаю вид, что должен здесь находиться, притворяясь уверенным в себе. В ее заинтересованном взгляде я понимаю, что она видит меня насквозь. Наверное, меня выдали капельки пота на лбу.

– Найэль! – за стойкой появляется женщина с короткими рыжими волосами. – Я так рада, что ты здесь. Дети спрашивали о тебе.

– Привет, Роуз, – говорит Найэль. – Роуз, это Кэл. Тот парень, о котором я тебе говорила. Он будет помогать нам сегодня вместо Элейн.

– Разумеется! Добро пожаловать, Кэл. - Говорит она мне. – Мне только нужно, чтобы ты заполнил несколько бланков, и еще мне надо сделать копию твоего удостоверения.

– Конечно, – отвечаю я, бросая на Найэль вопросительный взгляд. Я протягиваю Роуз свое удостоверение, и она уходит снимать копию.

– Элейн раньше работала здесь медсестрой, – объясняет Найэль. Это не совсем то, что я хотел узнать от нее. – Теперь она раз в неделю приходит сюда в качестве волонтера. Последние два месяца я прихожу вместе с ней.