- Я бы хотела, - выдыхает она.

- Пусть это будет твоим первым «что, если», - объявляю я. - Следующую падающую звезду, которую мы увидим, ты заберешь, чтобы стать собой снова.

Николь смеется.

Мы лежим, смотря на небо в ожидании второго шанса.

- Ришель?

- Да? - отвечаю я, все еще ожидая хоть какого-то движения на небе. Я думаю, что кое-что вижу, но это самолет.

- Ты… счастлива?

В ее голосе сомнение, которое заставляет меня взять ее за руку. - Сегодня счастлива, - Николь сжимает мою руку. – Сделаешь мне одолжение?

- Что угодно, - отвечает она сразу же. Слишком быстро.

- Я беспокоюсь за тебя, знаешь ведь? Ты насколько спокойна. Что творится в твоей голове? Все ожидают, что ты будешь… идеальной. Я знаю, что ты, должно быть, расстраиваешься, злишься, сердишься. Просто… отпусти это.

- Я не могу каждый раз кричать, когда все отстойно.

Я продолжаю высматривать загорающиеся огоньки надо мной. – Тогда… позволь звездам забрать это у тебя, и все изменится к лучшему. А с восходом солнца все эти звезды исчезнут, забрав всю боль с собой.

- До той ночи, пока они не напомнят мне, что все – полный отстой.

- Нет, потому что они снова превратятся в возможности.

- Твоя философия просто-напросто запутывает.

Я смеюсь. – Да. Я не знаю, в чем я вообще уверена теперь.

- Ну, я не смогу больше смотреть на звезды, не думая о тебе, - говорит Николь, крепко сжимая мою руку.

- Это вовсе неплохо.

Полоска света проносится над нами. Мы разнимаем руки, чтобы указать на нее одновременно.

- Вот, смотри. Ты должна быть ей. Разной, безумной, непредсказуемой девушкой, какой хотела быть всегда.

Николь с трудом кивает.

- Девочки, - моя мама зовет нас с задней террасы хижины. – Идите внутрь. Меньше всего вы хотите простудиться.

- Разве мы здесь не для того, чтобы подышать свежим воздухом? – спрашиваю я.

- Ришель, - говорит мама строго.

- Уже ид-е-ем! – отвечаю.

- Все в порядке, - заверяет меня Николь. – И, правда, снаружи холодно.

Я сажусь. – Ох! Может быть, она нам приготовит горячий шоколад!

– Ты мне расскажешь? Кто такая Найэль Престон? – спрашиваю я снова, после чего мы молча смотрим друг на друга, и, кажется, проходит целая вечность.

Найэль притягивает к себе колени, обнимая их, и продолжает сидеть на земле, покрытой мхом. – Ложь, которая должна была быть правдой.

– Для меня она кажется настоящей. Как она может быть ложью?

Найэль закрывает глаза, ее ресницы блестят от слез. Я хочу прикоснуться к ней. Обнять. Но в то же время боюсь, что так и не узнаю того, зачем пришел сюда.

Она поднимает свои грустные голубые глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. – Мне не нужна была моя жизнь. Я больше не хотела причинять боль. Поэтому я стала той ложью, которой хотела быть.

Она смотрит вниз и выдыхает, как будто пытается освободиться от своей боли. Ее слова не имеют смысла. Я не знаю, что именно она вспомнила. И насколько сильно ее удерживает та ложь, в которую она убедила себя поверить.

– Ты узнала меня на той вечеринке в честь Хэллоуина?

– Не сразу. Ты изменился, – говорит она, кусая губы. – Но когда я узнала, что это ты, то старалась держаться подальше от тебя. Было очень тяжело, потому что ты напомнил мне обо всем, о чем я пыталась забыть. Но каждый раз, когда я встречала тебя, мне хотелось увидеть тебя снова. Поэтому, я узнавала тебя, как будто впервые встретила.

– Что же случилось с Николь? – спрашиваю я. Где-то между хижиной и этим местом я обнаружил в себе смелость задать все вопросы, которые вертелись у меня в голове все это время. Конечно, проще не задавать их, чем видеть, как она сидит, опустив голову, как будто хочет замкнуться в себе и исчезнуть. Но если я собираюсь бороться за нее, то ей тоже нужно бороться за себя, кем бы она ни была.

Найэль кладет голову на руки, уставившись на мох. – Я хотела, чтобы она исчезла. - Она втягивает в себя воздух и грустно вздыхает. Ее непонятные ответы все еще смущают меня. Что если, она слишком долга была окружена своей ложью, что не сможет найти из нее выход?

Капля дождя падает ей на руку. Я смотрю на небеса, которые решили, что именно сейчас идеальное время, чтобы обрушиться на нас. Ну, конечно.

– Давай вернемся в хижину, – предлагаю я, подходя ближе, чтобы помочь ей подняться.

Найэль поскальзывается в ботинках, прежде чем принять мою руку.

Когда начинается сильный дождь, я уже собираюсь бежать. Но Найэль идет пешком, ни капельки не испугавшись дождя. И это именно то, что я должен был ожидать от нее. Крона вечнозеленых деревьев скрывает нас от бури. Но мы все равно промокаем.

– Почему ты хотела, чтобы она исчезла? – спрашиваю я после того, как мы с минуту идем молча, уставившись себе под ноги. Тишина убивает меня.

Найэль бросает на меня удивленный взгляд, как будто не понимает, почему я спрашиваю. – Она… Девушка, которой я была, делала то, что от нее все хотели. Она не была настоящей, и я больше не хотела быть той девушкой, – она кусает губы, стараясь не расплакаться. – Было очень сложно вспоминать о ней. О той, кем я была. Но я больше не она.

– Потому что ты начала новую жизнь, – делаю вывод я. – И я думаю, что это неплохо. Разве ты не стала счастливее в роли Найэль… в роли себя?

Найэль останавливается и поворачивается ко мне, ее глаза блестят. – Да, – выдыхает она. – Стала. Но что, если на самом деле это не я? Что если я так сильно хотела быть Найэль, что потеряла себя?

Я дотрагиваюсь до нее. Кажется, что между нами целая пропасть, и я больше не могу этого вынести. Она не сопротивляется, когда я обнимаю ее.

– Не думаю, что ты потерялась. Ты просто позволила себе быть той, кем всегда хотела быть. И это делает тебя счастливой, – говорю я, целуя ее в макушку. – И ты сделала меня счастливым рядом с собой. И поэтому я считаю, что ты это… ты. Та, кем ты должна быть.

Она пристально изучает меня с тенью улыбки на губах, слезы на ее лице смешались с дождем. – Я скучала по тебе.

– Я тоже скучал по тебе, – говорю я, целуя ее мягкие, влажные губы. – Почему я должен был потерять тебя на все эти годы?

Она отстраняется, вытирая слезы со щеки и покачивая головой. Она еще не готова к этому. Говорить о том, что причиняет боль.

Мы продолжаем идти. Я больше не хочу задавать ей никаких вопросов. Я не могу. Этот разговор забрал у меня все силы. В груди все сжимается от беспокойства. Удивительно, что я еще дышу.

– Я дала слово, - Шепот Найэль с трудом слышен сквозь дождь.

Она останавливается передо мной на опушке леса, откуда видна хижина, ее руки крепко сжаты.

– Ты по-прежнему должна держать слово? – спрашиваю я. Видно, как она сражается сама с собой, не зная, что ответить мне.

Найэль отрицательно качает головой. – Но я хранила его так долго, что не знаю, как теперь об этом сказать. - Всхлипывая от рыданий, она закрывает лицо руками.

Ее плечи трясутся с каждым мучительным вдохом, и это разрывает меня на части. Я не знаю, как с этим справиться. Как только я прикасаюсь к ее плечу, она наваливается на меня не в силах больше держаться.

– Все хорошо, – успокаиваю ее, прижимая к себе. – Ты не обязана мне рассказывать.

– Я расскажу, – бормочет она в мою промокшую рубашку. – Мне нужно рассказать. Просто… это тяжело. Мне все еще очень тяжело.

Хенли начинает лаять. Я смотрю поверх макушки Найэль, как в поле зрения появляется машина моей мамы. Найэль поворачивается в моих объятиях, но продолжает прижиматься ко мне. Мы не двигаемся и смотрим, как моя мама и Рей выходят из машины перед хижиной.

Я продолжаю обнимать Найэль за плечи и делаю шаг вперед. Но она не двигается.

– Кэл, мы пытались дозвониться до тебя, – говорит мама из-под зонтика. Увидев ее осунувшееся лицо, у меня внутри все сжимается. Она прищуривается, глядя на Найэль. Узнав ее, у нее расширяются глаза. – Николь?