Мы сворачиваем, повозка чуть наклоняется, я смотрю вперёд и непроизвольно говорю:

— Ух ты!

Дыхание захватывает. Мы спускаемся с высокого холма, а внизу распростёрся огромный город. Я отсюда могу рассмотреть очень многое. Разноцветные крыши — синие, чёрные, серые и красные. Есть и другие цвета, но это не важно. Высокие и не очень дома. Весь город окружён высоченной стеной с башнями, на которых можно увидеть баллисты и укрытия для лучников. А по центру — здоровенный белый замок со шпилями.

— Столица Гурома. — гордо говорит девушка. — А дальше, если присмотришься…

Я не слушаю, перевожу взгляд за город — и опять задерживаю дыхание. Там деревья. Я думал, что в лесах Каоса я уже видел огромные деревья. Но я ошибался. Эльфийский лес — это нечто большее. Огромные исполины, кажется, что подпирают небо, и даже отсюда они выглядят необъятными. И тянется это великолепие на весь обозримый горизонт.

— Ты же полуэльфийка, разве никогда тут не была? — удивляется Алесия.

— Нет, я родилась на границе с Арино, мать судя по всему не признала маня. — говорю, не отрывая взгляда от всего этого великолепия. — Я же рассказывала, что потеряла память.

— Да, я помню, просто думала, что… — она замолкает, не договаривая.

— Что я вспомню что-то, увидев свой дом? — грустно смотрю на неё. — Нет, это не мой дом, но очень красиво.

Пока мы спускаемся, часть повозок и пеших уходят в сторону, на прилегающую дорогу. Они отдаляются от нас, я смотрю и спрашиваю:

— А куда это они?

— В фильтрационный лагерь, он недалеко от города. — отвечает девушка, показывая рукой вперёд.

И правда, вижу знакомую картину — бараки, административное здание. Разве что забор отличается — внушительный, с подобием колючей проволоки. Всё как будто под копирку. Надо же, даже тут придумали «фильтрационные лагеря». Гадкая штука, наверное. Мысленно желаю удачи остальным и быстрее оттуда выйти, даже капитану, которая укоротила мне уши. Разве что насильники пусть задержатся подольше.

— А мы в город? — спрашиваю, уже догадываясь, почему так. — Разве мне туда не нужно, в этот лагерь?

— С тобой сразу будет говорить тайная служба, уже есть показания свидетелей. — осторожно говорит девушка. — Но ты не бойся, учитывая обстоятельства, максимум лет пятнадцать тюрьмы.

— Пятнадцать лет. — повторяю поражённо.

— У нас нормальные тюрьмы, и камеры одиночные! — начинает успокаивать девушка. — Я буду приходить, обещаю, а за хорошее поведение — выпустят досрочно. А там, может, и война кончится.

— Спасибо. — киваю ей, улыбаюсь грустно.

Может и правда это для меня хороший вариант — отсижу от звонка до звонка. Сделаю пару наколок, стану авторитетом местным. Усмехаюсь мысленно, и качаю головой. Откуда Ал может знать про тюрьму? Разве что из романов и рассказов таких же как она аристократов. Так что особо на сносные условия надеяться не стоит.

— Ал, а что родственники думают насчёт твоего присутствия на войне, и всего этого? — спрашиваю, а сам смотрю на огромные ворота в город.

Сейчас они открыты, две большие и широкие створки из дерева, обитые толстыми листами чёрного металла. На солнце это, наверное, здорово нагревается и пышет жаром. Мы проезжаем ворота, минуя общую очередь из повозок, и устремляемся вперёд. Я во все глаза смотрю на город, первый видимый мною местный город, да ещё и столицу.

Люди одеты кто во что — мужчины в рубахи и что-то подобие костюмов, камзолов. Часто встречаются пары стражников — они в лёгкой кожаной броне, с мечами, но без кольчуг и шлемов. Женщины по-разному — различной формы и цветов платья. Правда все они гораздо ниже колен. Иногда вижу дам в облегающих штанах и коротеньких куртках, немного прикрывающих заднюю часть, но фактически ничего не скрывающих. Странно тогда что тут не носят мини или миди-юбки.

— Я не наследница. — пожимает плечами Ал, наблюдая за мной. — Есть ещё два брата. А с отцом я поссорилась, отказалась от брака с одним неприятным типом…В общем не важно, мы теперь на ножах, он вообще меня хочет лишить титула. Мать была против армии, но я настояла.

— А так разве можно — отказаться от брака? — поворачиваюсь к ней.

— Мне можно. — улыбается девушка. — Мама и братья поддержали, отец был в бешенстве. Но, в итоге, разорвал помолвку. У него не было выбора.

Мы углубляемся в город, а я впервые вижу эльфов, орков и гномов. Их мало, но встречаются. Ничего особенного — зеленокожие здоровяки, с выпирающими из-под челюсти клыками. В просторных штанах, ботинках, и кожаных жилетках, в которых видно бугры мышц.

Эльфы мужчины очень стройные и почти с такими же как у меня ушами. Вернее — как у меня были, ушами. Лишь чуточку длиннее, понятно почему Ники говорила, что я похожа на квартерона. Черты лица мужчин женственные, волосы обычно длинные и заплетены в косу.

Гномы же оказались больше всего похожи на людей. Только рост чуть пониже. Максимум полтора метра, но гораздо шире в плечах. А вот бороды у всех встреченных были короткие, но главное, что они были. Не знаю почему так — возможно это какие-то изгнанники, а может быть они все так ходят и в этом мире гному зазорно иметь длинную бороду.

Одеты все эти нелюде так же, как и обычные горожане — кто во что. Никаких особенностей я не вижу. Возможно, они тоже местные, уехавшие со своей родины и осевшие в столице.

— Ух ты, что это! — удивлённо восклицаю я, смотря на огромный фонтан, когда мы проезжаем мимо площади.

— Это памятник богине Арайес. — поясняет девушка.

Большая скульптура, круглый фонтан, по центру бегут двое — мальчик и девочка. Оба в лёгкой одежде, держатся за руки, смеются и куда-то спешат. Вокруг них бьют струи воды вверх.

— Она же богиня! — не понимаю я.

— Да, но ведь четыре тысячи лет назад она была смертной, обычным человеком. — наставительно говорит девушка. — Всё время забываю про твою память, но я думала, что такие вещи не должны забываться, во всяком случае нас так учили. Если бы ты забыла и язык, и как ходить, да и многое другое — это бы всё объясняло…

— Она была смертной? — не понимаю я. — Разве так может быть?

— Конечно может, она же бог, а не творец. — Ал зевает. — Да и пару тысяч лет назад, когда боги ещё отвечали людям, они могли сходить на землю в обличие разумных. Иначе им сложно воздействовать на эту реальность со своего плана, вернее невозможно. Во всяком случае, так говорят летописи.

Я вспоминаю образ девушки-богини, что являлся мне, и что я видел на изображениях. В голове вдруг родилась глупая до безумия мысль. Но нет, у неё нет правого глаза, а у меня левого. Это не могу быть я, заброшенный в прошлое этого мира. Надо же было вообще такое себе предположить.

Тем временем, мы проезжаем торговый квартал. Тут множество магазинов и вывесок, уличные торговцы раздают мороженое. Ал быстро спрыгивает с повозки, подходит к одному, что-то берёт и протягивает ему монетки, блеснувшие на солнце. Потом забирает бумажный кулёк, и запрыгивает обратно.

— На, попробуй! — улыбается мне.

Я рассматриваю небольшие жёлтые квадратики, беру один и пробую. Приторно сладкие конфеты, очень похоже на нашу «коровку». Но вкусно, очень вкусно, а я давно не ел сладкого. Начинаю уплетать за обе щёки, и на половине кулька вспоминаю про свою соседку.

— А тфы не хфочишь? — спрашиваю, жуя.

— А ты сладкоежка оказывается! — девушка садится рядом, обнимает меня за плечи. — Я не люблю такое приторно-сладкое, водички попей!

Она протягивает мне небольшой бурдючок. Я срываю крышку, и жадно споласкиваю рот. Потом продолжаю поедать сладкое, под смех девушки, и её замечание:

— Ты смотри, потом живот может болеть.

— Да? — неуверенно спрашиваю, останавливаясь.

— Да ладно, я подлечу если что. — смотрит на меня как заботливая сестрёнка.

Я съедаю последнюю конфетку, сминаю бумажку, и пытаюсь поджечь в руке. Сначала не выходит, но потом получается. На ладони появляется пламя, и жадно съедает бумагу, обращая её в пепел. Для этого потребовалось напрячь все силы, но получилось. Улыбаюсь как дурак, и чувствую, что из носа идёт кровь, кружится голова, облокачиваюсь на девушку.