— Дурочка, что же ты делаешь! — вскрикивает она.

Её глаза светятся, мне сразу становится легче. Выбрасываю пепел через борт повозки, улыбаюсь ей:

— Просто хотелось проверить.

— Что бы больше такого не было! — серьёзно говорит она.

— Ты говоришь, как моя мама. — бурчу себе под нос.

— Ты вспомнила маму? — удивляется.

— Да так, обрывки только. — вру я, потом добавляю. — А вообще, Ал, возвращалась бы ты домой, нечего тебе делать на войне.

Я смотрю ещё раз на город и поражаюсь. Где-то там, далеко, гибнут люди, становятся инвалидами, сражаются. А тут всё спокойно, и никто даже не думает о войне. Мне казалось, что должна быть полная мобилизация перед угрозой. Но похоже, что Гуром не очень пострадал от наступления Империи, оно и понятно. Самое дальнее королевство.

— Ты говоришь, как моя мама. — повторяет мои слова девушка, обижаясь.

— Мы с твоей мамой не правы? — сжимаю её ладонь в своей.

— Наверное, правы. — опускает голову. — Просто тут я чувствую, что нужна, полезна, помогаю кому-то. Тебя вот встретила.

— Может тебе муж нужен, и ребёнок? — смотрю на неё внимательно.

— Ой, ты то не начинай ещё, ладно?! — возмущается, забирает свою руку из моей.

— Всё-всё, никаких мужиков! — смеюсь, и поднимаю руки, как будто сдаюсь.

Повозка останавливается у длинного серого здания. Много окон, три этажа, никаких вывесок. Только двустворчатая простенькая дверь из дерева. Но сразу видно, что тут что-то серьёзное. Двое стражников, в полном обмундировании. Мечи, метательные кинжалы, головные уборы — шлемы из блестящего металла. Под жилетами кольчуга. Тяжело им тут в жару стоять. А ещё — все окна занавешены чёрными шторами.

— Пойдём, я с тобой, не бойся. — Ал спрыгивает с повозки.

Возница, который всю дорогу делал вид, что не слышит нас, смотрит на меня. Видимо ждёт, когда я уже уйду. Я встаю, и спрыгиваю, Ал подаёт руку и помогает мне удержаться на ногах. Цепи неприятно громыхают, а наручники не дают особо развести руки в стороны.

— Тебе разве не нужно дальше, с ними всеми? — спрашиваю её, когда мы подходим ко входу в здание.

Нас сопровождают двое солдат сзади, и впереди идёт спешившийся Баэр. Простолюдин, высокий и черноволосый, вечно с серьёзным лицом.

— Я вызывалась тебя сопровождать. — просто отвечает она. — Хочу знать, чем всё закончится, и в какую тюрьму приходить и навещать.

— Может меня повесят. — грустно улыбаюсь.

— Если всё как ты рассказала, не повесят. — мы проходим в полутёмный коридор. — Будет допрос, потом следователь разберёт всё что увидит в воспоминаниях, и будет решать, что с тобой делать дальше и в чём обвинять. Ты же не обманывала меня, когда рассказывала свою историю?

— Нет. — качаю головой.

— Тогда не о чем волноваться.

Мы проходим по длинному коридору, поворачиваем к лестнице и поднимаемся сразу на третий этаж. Останавливаемся у одной неприметной двери, людей в здании я почти не видел. Лишь местные работники, в обычной одежде, ходят время от времени из кабинета в кабинет.

— Можно? — девушка приоткрывает дверь, потом закрывает и возвращается ко мне. — Подождём, вызовут.

Мы садимся на длинную скамью. Напротив нас встают двое солдат и Баэр. Алесия снова берёт меня за руку, и успокаивающе поглаживает. Сидим так минут десять, и наконец дверь открывается, раздаётся голос:

— Заходите.

Мы попадаем в небольшое помещение. Серые стены, серый пол и потолок. Деревянный стол, заполненный бумагами и светильником, несколько простых стульев. У стены пару шкафов с бумагами. За столом сидит старый мужчина в чёрном камзоле, с гербом на правой части наряда — ящерка, грызущая змею. Глаза прищуренные, серые, лицо морщинистое. Причёска короткая, а волосы седые. Небольшая небритость на лице завершает образ некоего старого вояки. Возможно, оно так и есть, и это мне может помочь. Например тем, что мужик многое видел, и войдёт в положение, разберётся в случившемся, не будет рубить с плеча.

— Виконт Витор Рой Актор, а вы полагаю, то самое Чудо. — он смотрит на какую-то бумагу, добавляет: — Просто Чудо, пусть будет так. Рассказывайте.

Я начинаю, прямо с того момента как очнулся в этом мире. Говорю о потере памяти, обучении, графине. Перехожу к своему первому рейду, изнасилованию. Когда заканчиваю про это, понимаю, что пересохло горло. Виконт двигает ко мне стакан воды.

— Спасибо. — выпиваю залпом, ставлю обратно на стол, продолжаю.

Ничего не скрываю, объясняю, что и как делал, почему, и для чего. Не утаиваю что помог Селти, рассказываю о лагере для пленных, и условиях содержания там. Перехожу к самому главному, как мне кажется, и говорю о помощи, которую оказал благородной лекарке.

— Ники скорее всего уже мертва, вот оно как получилось. — виконт складывает руки в замок, задумчиво смотрит в окно. — Ещё одна история сломанной жизни, я знаю таких уже множество. Мы попробуем найти ваших родственников.

— Я думаю не стоит… — начинаю я.

— Думаю тут я! — резко говорит граф, я вздрагиваю под его тяжёлым взглядом, сглатываю, а он продолжает: — Говорить можно, когда я разрешу!

Молчу и ничего не отвечаю. Голову пронзает сильная боль, девушка рядом не двигается, лишь чуть улыбается. Мне кажется, у него засветились глаза, когда он кричал, наверное маг.

— Руку. — после недолгого молчания, приказывает Витор.

Я протягиваю ему левую, и понимаю, что сейчас произойдёт. Непроизвольно морщусь, но вторую мою конечность осторожно берёт девушка, пододвинувшись, в свои ладони. Успокаивающе улыбается и гладит. Виконт недовольно смотрит на неё, но ничего не говорит.

А потом начинается — он отматывает воспоминания, медленно, начиная с последнего и всё как будто повторяется. Мы снова говорим с Ал, потом я помогаю Нейе, дальше теряю глаз. Очень странно ощущать, что я снова могу видеть, и понимать, что это прошлое. Так всё и движется, ускоряясь, к тому моменту как я оказываюсь под завалами.

И вот тут я думаю, что мне конец, дальше уже пойдут мои личные воспоминания, которые непременно удивят этого старого пса режима. И тогда за меня возьмутся уже всерьёз.

«Я помогу, успокойся.» — слышу знакомый голос.

«Что он увидит?» — спрашиваю богиню.

«Воспоминания несчастной, которая умерла, и место которой ты заняла.» — приходит ответ.

«ЗАНЯЛ!» — кричу я, и решаюсь задать главный вопрос. — «Это ты меня сюда призвала?»

«Нет.» — простой ответ.

«А кто же тогда?» — продолжаю допрос.

«Я не знаю, возможно случайность, возможно кто-то более могущественный.»

«Помоги мне, дай ещё раз увидеть Арину.» — говорю тьме вокруг.

«Последний раз, этой ночью, ты увидишь её.» — слышу я удаляющийся голос.

Очухиваюсь, трясу головой. Стираю пот со лба, виконт стоит у окна, опять задумчиво смотрит на город. Там уже темнеет, непонятно сколько я тут просидел. Ал рядом, гладит меня по руке, её глаза светятся.

— Я знаю твою мать. — говорит седоволосый. — Жаль этой информации у меня не было лет десять назад, всё могло бы повернуться по-другому. Не для тебя, для королевства, был бы такой рычаг давления на неё. Но сейчас всё это уже бесполезно.

— Что дальше с ней будет, отец? — вдруг спрашивает девушка.

Виконт поворачивается, садится на свой стул, смотрит на неё, меня. Взгляд опять тяжёлый, приковывает нас к стульям. Говорит после паузы:

— Она изменница, как бы там ни было.

— Ты же всё видел! — вскрикивает девушка. — И я видела!

— Это ничего не меняет. — он теребит подбородок, откидывается назад. — Убийство разведчиков и помощь гражданке Империи, учитывая изнасилование, можно попытаться как-то классифицировать по-другому. Но вот организация побега офицеру и аристократке врага — это уже другое дело. Отвечай, разве я не прав?

Он смотрит на меня, ждёт.

— Правы. — пожимаю плечами. — А можно вопрос?

— Задавай.

— Вы же не только видели всё, но и чувствовали со мной, хотя бы немного? — смотрю на него ожидающе.