— Ненавижу!

И ненавижу саму себя, насколько хриплым получается выкрик. В нём больше стона, чем злости. Но нахожу в себе силы, чтобы попытаться сбросить мужчину. Завожу ладонь назад, стараясь впиться ногтями в него.

— Дикая, — Берг легко сжимает мои запястья, заводя руки за спину. Сжимает их одной ладонью, а свободной рукой накрывает мой живот, прижимая к себе. — Не умеешь вовремя смиряться и молчать, да?

— Тебе я не собираюсь покоряться.

Не собираюсь! Неважно, что меня шатает от толчков. От того, как кровь бурлит, разливаясь по венам. Бежит, разнося возбуждение, граничащее с болью. И мне всё так мало.

Между ног жжёт, невыносимо. Кусаю губы, стараясь подавить стоны. И они разрывают меня изнутри. Словно наказывая за молчание.

— Ненавижу!

Повторяю, когда Берг снова замирает. Раз за разом. Доводит до передела, а после прекращает. Идеально чувствует, когда мне будет достаточно всего одного прикосновения, и не даёт этого.

— Я могу так очень долго, — только в его голосе больше рычания, чем слов. — Ещё раз причинишь себе вред — буду изводить всю ночь. Ты поняла меня?

— Катись к черту!

Всхлипываю, потому что мне уже невыносимо от возбуждения. Внизу тянет, дыхания не хватает. Но я не опущусь до того, чтобы просить. Нет, ни за что. Этого он не получит. Хотя мир расплывается из-за слёз. Тех самых, которые появляются на грани. Когда слишком много желания внутри, которое не может выплеснуться.

— Тише, куколка.

Он покрывает колючими укусами мою шею, царапает щетиной. Повторяет моё имя, это чертово «куколка» и «ведьмочка». А ещё постоянно называет своей.

Сжимаюсь, ожидая, что сейчас всё снова прекратится. Но Берг не останавливается, сильнее прижимая к себе. Ловит мои губы, обводит клитор по кругу. И всё взрывается.

В ушах звон, нарастающий с каждой секундой. Меня колотит, словно лихорадкой, словно давно отравлена и пришла моя кончина. Внезапно накрывает слабостью, такой приятной и лёгкой. Когда всё кружится вокруг, а я чувствую себя идеально.

— Боги, как ты пахнешь, — он ведёт по моей шее, утыкаясь лицом. Держит меня в своих руках, потому что я бы давно пала. — Моя.

Пытаюсь опровергнуть это.

Повторить, что никогда не буду ему принадлежать.

Что случившееся ничего не значит. Между нами сделка, с моей свободой в конце. Если не придумаю другого способа сбежать. А я придумаю, обязательно что-то придумаю.

Так много хочу ему сказать.

Но получается лишь откинуться на его мощную грудь, ощущая себя опустошенной.

— Ты — дикарь.

Единственное, что получается сказать после того, как меня перестаёт трясти. Одёргиваю футболку, стараясь натянуть как можно ниже. И морщусь, потому что чувствую между ног его семя.

— Тебе понравилось, куколка.

— Ничего подобного. Тебе показалось.

Берг рычит за спиной, а я стараюсь сдержать неуместную улыбку. До безобразия просто вывести мужчину из себя. Возможно когда-то это закончится для меня свёрнутой шеей. Но пока — у меня есть единственное развлечение.

— Ещё раз, куколка. Рискнешь навредить себе…

— Я проверяла твои слова, Берг, — отвечаю раздраженно. Будь у меня силы закончить всё это — мужчина не успел бы. — Или ты надеешься, что я поверю в любой твой бред?

Потому что поверить ему, значит предать свой клан. Всё то, чему меня учили, все рассказы Верховной. Берг рассказывает совсем другую историю, и это пугает. Тем, что мне хочется поверить.

Я помню, что любила в детстве сказки, которые рассказывала мама. Парадокс. Я не могу вспомнить, какие у неё были волосы или цвет глаз. Ничего не помню, только тихие истории перед сном и запах молока с мёдом.

Выбрасываю сгоревшие панкейки в мусор, стараясь так же справиться с накатившей грустью. Занять себя магией и готовкой. Идеальный симбиоз, который обычно успокаивает.

— Стоять, — Берг рявкает внезапно, обхватывает за талию и поднимает в воздух. — Стекло. Что-то разбилось.

— И чья это вина? Из-за тебя я осталась без мёда!

— Какая трагедия.

Мужчина опускает меня возле мойки и открывает верхнюю полку, где есть две банки такого же подсолнечного мёда. Ну хоть что-то хорошее есть в этом доме.

Берг отправляется за совком, а я жду, когда он вернётся обратно. Всё для того, чтобы с невозмутимым выражением лица, убрать осколки взмахом руки. Ну, так должно было бы получиться, будь у меня достаточно сил. А так корявенько за несколько подходов избавляюсь от мусора и вытираю остатки мёда.

— Прекращай колдовать в доме, куколка. Это раздражает.

— Я же не прошу тебя прекращать рычать. Хотя это невежливо. Когда ты отвезёшь меня в город?

— Кто сказал, что я собираюсь это делать?

— Мне нужны вещи, продукты, средства по уходу.

— Составишь список, я привезу.

Значит, Берг собирается ездить в город. И я понимаю две вещи.

Первая, что я буду оставаться одна. Без постоянно контроля, риска попасться при побеге. Главное, чтобы мужчина не вернулся раньше времени, и у меня будет шанс.

Вторая — город не так далеко. Вряд ли мужчина будет тратить на езду больше часа. А значит, вполне реально поймать какую-то попутку и добраться до города. В безопасность, подальше от оборотня.

— Бельё тоже будешь мне сам выбирать?

— Нет, — Берг наклоняет голову, пока выкладываю панкейки на тарелку. — Предпочитаю, чтобы ты была без него. И без одежды. Чем меньше у тебя вещей, тем больше вероятность, что ты не будешь творить глупостей.

— Каких?

— Пытаться сбежать, куколка.

— Мы же договорились, разве нет?

— И ты собираешься придерживаться договора? Никаких побегов и отказов? Родишь мне наследника и спокойно уйдёшь?

— Да. А ты? Ты ведь меня отпустишь, так?

— Отпущу.

Киваю, стараясь не обращать внимания на неприятное оцепенение. Словно не ожидала, что мужчина действительно это сделает. После того, как повторял, что я его. После метки, которая всё время тянет. Не болью, но словно пощипывает от магии.

По привычке тру след от укуса, заваривая себе чай. Словно если надавить и выпустить искры магии, то всё исчезнет. Но в этом Верховная точно была права. От метки Истинного не избавиться. Клеймо, чтобы все знали, кому я принадлежу.

— И чем мне заниматься в глуши весь день? Молчи! — вскидываю руку, предчувствуя пошлый ответ мужчины. От движения кружка начинает вибрировать, вынуждая прижать ладонью. — Рана на лбу почти затянулась.

— Да, я видел. Хотя предпочел бы, чтобы ты не бросалась в меня вещами. Я не преувеличивал, куколка, на Альфу нельзя поднимать руку. Это расценивается как покушение. И если с оборотнями разговор короткий — силой и властью, то с тобой по-другому будет. Не выводи зря Зверя, если не можешь с ним справиться.

— Это случайно получилось! Я не ожидала, что магия возвращается.

— А она уходила? Что за отварами тебя пичкали, Тая?

— Да ничего такого. Просто, чтобы магия не мешала стать женой Дана. Это было вроде как… перекрыть кран. Только очень неприятно. А теперь всё нормально, но ещё не вернулся контроль в полной мере.

Демонстративно разрезаю блинчики, чтобы закрыть разговор. Объяснять что-либо Бергу я не собираюсь. Особенно ту часть, что у меня мало магии априори. Тогда он почувствует ещё больше власти.

Подсолнечный мёд терпкий и с лёгкой кислинкой. Идеально вместе со сладким чаем. Берг находит в холодильнике ягоды, но я мотаю головой. И сжимаю зубы, когда мужчина едва заметно рычит, высыпая голубику в мою тарелку. Которую я отодвигаю, намеренно создавая больше шума.

— Куколка…

— Ты обещал обсуждения. Думаю, это хотя бы питания может касаться. Теперь завтракай в одиночестве.

— Тая, не дури.

— Я не люблю голубику. Ягоды вообще. Фрукты, овощи тоже. Не фанатка. Поэтому когда я говорю, что не хочу, не нужно мне это подсовывать.

— Прости.

Одним словом мужчина заставляет меня усесться обратно на стул. Что-то в лесу померло, если Берг решил извиниться. Скрещиваю руки на груди и жду его объяснений.