— Значит, она не хотела, чтобы ты её нашел.

Говорю, а словно бросаю обвинение. А после пытаюсь копнуть дальше, примеряя действия девушки на себя. Выискивая главную причину её поступкам.

— Почему?

— Не гребу. Был уверен, что она просто смоталась, — Макс криво усмехается и становится очень похожим на своего брата. — А теперь ты говоришь, что она всё это время была в плену.

— Под наблюдением Верховной. Я не… Не знаю.

Разговоры оборотней возобновляются. Каждый предлагает свой вариант. Начиная от нападения на мой бывший клан до того, чтобы послать туда шпиона и забрать Соню.

Только я в этих обсуждениях не участвую. Словно если не подам идеи, то моё предательство будет не таким ощутимым. Верховная могла творить ужасные вещи, но она почти всю мою жизнь заботилась обо мне. Или делала вид. Клан был моей семьёй, там я чувствовала себя в безопасности.

Мнимой и лживой.

Но избавляться от прошлых устоев всегда больно.

И я отвлекаюсь на то, что могу. На ту самую серебряную нить между нами с Бергом. Которая подтверждает, что мы действительно Истинные. Не чья-то ложь, не обман.

Вот она, наша связь. Тонкая, вибрирующая. Её нельзя потрогать физически, но я едва шевелю пальцами, посылаю искры магии. Нити — тоже магия, энергия, которую можно почувствовать.

Тёплая, едва щипающая. Словно прикасаюсь к электричеству, которое реагирует.

— Прекрати, Тая, — Берг шепчет на грани слышимости. И в гуле голосов его не слышно. — Не знаю, что ты делаешь, но прекращай немедленно.

— Я просто… Наша нить.

— Не нить, а хренов поводок. Зверя словно бьёт разрядами сейчас. И поверь, ты не хочешь, чтобы он сорвался.

— Прости, не хотела делать тебе больно.

— О, Тая, это далеко не больно, — мужчина сильнее сжимает ладони на бёдрах, словно вдавливая в себя. И я чувствую, насколько его ощущения далеки от боли. — Поэтому если не хочешь устроить публичное представление, прекращай.

И я прекращаю. Смирно сижу до конца этого собрания. Уничтожаю последние ягоды, заламываю пальцы. Насчитываю сто тридцать семь трещинок в деревянном полу.

Перевожу счёт на стену, когда всё заканчивается. Дом быстро пустеет, вместе с Бергом, который выходит проводить своих людей. Я занимаю себя мытьём посуды: злополучной тарелкой из-под ягод и кучей кружек, которую оставили после себя оборотни.

— А теперь, куколка, пришло время разобраться с тобой.

И тон Берга мне не нравится.

— Они не скоро вернутся.

Проходит несколько мучительных секунд, пока я не понимаю, что Берг говорит о своих людях. Не такой фразы я ожидала в начале разговора, которого боялась.

И не могла разобраться в своих чувствах, чтобы понять причину. Берг злился с первой минуты, как пришел за мной в лес. Рычал, забирал силой, угрожал. Он не был показательно милым, чтобы завоевать моё доверие.

Хотя мог бы постараться меньше грубить.

— Эм, хорошо?

— Но тебе придётся к этому привыкнуть. Я — Альфа и в нашем доме будут другие оборотни. Не всегда, и точно не в ближайшие дни. Но они будут, это не обсуждается.

— Конечно.

При всём желании у меня бы не получилось этого исправить. И если раньше я боролась даже впустую, чтобы не сдаваться, то сейчас устала. От самой борьбы, которая ничего хорошего не даёт.

Возможно, если бы я прекратила отталкивать Берга намного раньше, то Соня уже могла быть свободной. Или оборотни не рисковали бы, прикрывая меня сегодня от погони Дана.

— Это твой дом, Берг, я явно не ожидаю, что тут будет клан ведьм.

— Опять не слушаешь, куколка.

Слушаю, но не понимаю. Да, мужчина уже доказал, что эта особенность во мне есть. Наравне с другими, по его мнение, не самыми лучшими качествами. Но я, правда, не понимаю к чему ведёт Берг.

Он делает широкие шаги, без паузы зверя перед броском. Неумолимо сокращает между нами расстояние, сжимая ладони на моей тали. Секунда взгляда глаза в глаза перед тем, как перекинуть меня через плечо.

— Брег! Ты что творишь?!

— Наконец буду в спальне с Истинной без лишних оборотней.

— Медвежонку три года, чёртов ревнивец.

— Сейчас три, а лет через двадцать придёт за тобой.

О Геката, пошли мне сил и понимания этого мужчины. Берг редко шутит, чуть чаще использует сарказм. Но сейчас мне кажется, что он вполне серьёзно говорит обо всём.

Мужчина слишком бережно укладывает меня на постель, чтобы сдержать удивлённого вдоха. Прикрываю глаза, чтобы усмирить магию и чувства. Они сходят с ума рядом с этим оборотнем.

— В комнате холодно, — говорю невпопад, лишь бы отвлечься. — Даже для меня.

— Проветривал, чтобы ушел запух твоего драгоценного медвежонка.

— Я думала, что ты мой медвежонок.

Смеюсь над выражением лица мужчины. Нечто средние между удовольствием от моих слов и раздражением. Уверена, что первое принадлежит Зверю, а второе — самому Бергу.

И когда только я научилась их различать, если это все ещё один мужчина?

Который закрывает окно, а после забирается на кровать. Ложится рядом, утягивая меня к себе. Мы в грязной одежде на чистых простынях. Но возмущаться нет желания.

Это я тоже успела понять.

Что Берг не сильно много внимания уделяет уборке. Ведь по велению магии и с помощью меня его куртка весит на нужном месте, а постель меняется.

Я лежу на груди мужчины, пока его ладонь прижимает меня сильнее. Застывает чуть выше бёдер, оттянув край джинсов. Касается косточек, шпарит своим теплом.

— Ты как напряженная струна, куколка. Что происходит?

— Не знаю.

— Содержательный ответ.

— А чего ты от меня хочешь?!

Взрываюсь, но даже не пытаюсь отодвинуться от него. Вместо этого использую магию, чтобы снова увидеть серебряную нить между нами. Единственная моя связь, которую я в состоянии увидеть.

— Ты снова это делаешь. Касаешься нашей нити.

Нашей. Одной на двоих, как главное доказательство, что действительно Истинные, и я принадлежу ему. Метка не давала такое ощущение, как этот маленький проблеск магии.

Запрокидываю голову, смотря на Берга. Тот лежит спокойно, с прикрытыми глазами, но клыки лезут. Это должно пугать, но выглядит слишком сексуально.

— Это приятно?

Спрашиваю, выбираясь из рук мужчины. Не могу отодвинуться далеко с его хваткой, но хочу иметь возможность смотреть на него. Словно так лучше пойму всё происходящее.

— А ты ничего не чувствуешь?

— Нет, только вижу. Ну, я ощущаю магию. И она бьётся током, теплотой. Но не думаю, что у тебя так же.

— Нет. Это словно ты опускаешь руку сразу на член.

— Берг!

— Ты сама спросила.

Спросила, но не хочу слышать такого ответа. Слишком откровенно и пошло, чтобы я смогла обойтись без румянца. А Берг впивается жадным взглядом в моё лицо. Считывает каждую реакцию, смакует её.

Хочу хоть как-то стереть это выражения, снова прикасаясь к нити. Представляю, что она осязаемая, можно провести вдоль, а после поддеть. Как струну на гитаре.

Только вместо музыки — рычание. Глаза Берга внезапно окрашиваются в алый, ладонь взметается к моей шее, притягивая. Поцелуй внезапный, жесткий. Горячий язык проходится по губам, нёбу, сталкивается с моим языком.

— Куколка, ты словно позвала моего Зверя, — мужчина говорит медленно, словно каждое слово причиняет боль. — Не делай так, если не хочешь увидеть, что бывает с потерей контроля. Слишком сильно, чтобы я мог вечно держать Зверя.

— А что… То есть он… Уф. Твой Зверь не хочет сдерживаться?

— Он бы брал тебя сутками, Тая. Не подпускал остальных. И медвежонок в ту же бы минуту вылетел обратно. Без жалости, да, тебе достался ревнивый монстр. И то, что ты сейчас не лежишь с раздвинутыми ногами — моя заслуга.

— Обычно это плохое качество.

Чтобы Берг не надумал ещё чего-то, укладываюсь обратно на него. Пробираюсь ладошкой под кофту, касаясь напряженного пресса.

Верю в то, что мужчина сдерживает себя. Если даже мне, вопреки крикам разума, хочется его постоянно касаться. Или может это был не крик, а умирающий стон? Потому что не нет объяснений, чтобы мне так было хорошо с оборотнем.