— Сколько еще раз ты должен понести наказание, чтобы, наконец, понять: тратить время на игры с… этой… — мимолетный, с брезгливостью, взгляд на Клариссу, от которого та съежилась, — глупо, недостойно и опасно?

— Но у нее тоже есть дар, — благодаря магической силе Миерруан чувствовал страх и боль подруги и потому, несмотря на то что боялся отцовского гнева, решил защищать ее. Он не понимал, почему папа, такой взрослый и сильный, столь жесток к беззащитной девочке-служанке, пытающейся совладать с собственными способностями. — Она такая же, как мы. Нужно только научить ее…

— Она никогда не станет такой, как мы… — тихо процедил господин Руандэлл. Это было куда страшнее, чем если бы он начал кричать. — То, что сидит в ней, — не дар, а проклятье, болезнь. Опасная и неконтролируемая. Не девчонка владеет магией — наоборот: магия владеет ей. Если бы не Кодекс…

Он не договорил, но этого и не требовалось. И Миерруан, и Кларисса много раз слышали продолжение оборванной фразы.

— А вдруг ты ошибаешься? — с нотками вызова спросил мальчик. Он понимал, что наказания не избежать. Терять было нечего, а Кларисса должна видеть: он на ее стороне. Это поможет ей хоть как-то… — У нее получается все лучше и лучше. Только в конце…

— Закрой рот!.. — рявкнул отец Миерруана. — И отправляйся в дом. Скажешь Зарзану, что я велел выучить и пересказать четырнадцатую главу Кодекса. Слово в слово. За каждую неточность — один удар розгами.

Мальчик побледнел, понимая, что его ждет очень тяжелый день. Он обернулся к Клариссе — та смотрела виновато, в глазах стояли слезы, щеки были мокрыми. Одними губами девочка прошептала «прости», и Миерруан, опустив голову, прошел мимо отца и по засыпанной мелким камнем тропке направился к особняку — громоздкому строению из серого камня с высоким крыльцом и башней с восточной стороны.

Кларисса осталась один на один с человеком, которого боялась больше всего на свете. Остальные же обитатели поместья считали его великим. От них девочка знала, что господин Руандэлл Корд сражается со злыми ведьмами, колдунами и чудовищами. Именно в боях он потерял глаз и приобрел множество шрамов. У него хватало причин ненавидеть тех, кому он призван противостоять, но Кларисса не понимала, причем здесь она. Маленькая служанка никому не желала зла и с радостью отдала бы магический дар в обмен на доброту со стороны окружающих.

— Я говорил тебе не приближаться к моему сыну, — сказал господин Руандэлл. — Ты ослушалась.

— Простите, — пролепетала девочка, опуская голову. У нее было оправдание: Миерруан сам отыскал ее сегодня утром и позвал играть на пруд. Однако Кларисса никогда не сказала бы об этом. — Я виновата.

— Разумеется. И понесешь наказание. Отправляйся убирать в псарне.

Перед мысленным взором девочки возник узкий проход с дощатым полом, по обе стороны которого тянулись вольеры. Там, куда отправлял ее господин Руандэлл, жили настоящие чудовища — два десятка черных, огромных и свирепых псов с особым чутьем. В поместье говорили, что животных выращивали в каких-то странных местах, зовущихся лабораториями, чтобы те были сильнее, больше, быстрее и чувствовали магию. Стоило Клариссе приблизиться к псарне — длинному каменному строению высотой в один этаж, и собаки впадали в бешенство. А теперь ей предстояло провести не меньше часа внутри: в полумраке, среди дурных запахов, рыка и огромных мощных тел, беспрестанно кидающихся на решетки вольеров в стремлении добраться до обладающей магическим даром девочки.

Кларисса не выдержала — заплакала, спрятав лицо в ладонях.

— Отправляйся немедленно, — распорядился господин Руандэлл, после чего отвернулся от девочки и направился к особняку.

…Ближе к вечеру Клариссу послали в лес за ежевикой. Неподалеку от имения инквизитора протекала речка с прозрачной водой, и по берегам росло немало кустов с темно-фиолетовыми ягодами.

Зеленое царство леса встретило девочку спокойствием и тишиной. После недавнего кошмара в компании беспрестанно лающих гладкошерстных зверюг, рвущихся к маленькой служанке, это место показалось ей раем. Кларисса шла, жадно вдыхая прохладный воздух, и понемногу успокаивалась. В правой руке она держала корзинку, в левой — кусок пирога с капустой, приготовленного матерью.

Кларисса видела, что ее мама, Джулайна, очень расстроилась, узнав об утреннем происшествии. Женщина прекрасно понимала: всему виной дар, впервые проявившийся в три года и приводящий ее дочь к неприятностям все чаще и чаще. Самой Джулайне магические способности девочки тоже не приносили ничего, кроме бед. Повсюду обреталось немало злых языков, из-за происшествий с Клариссой она была вынуждена то и дело краснеть и оправдываться перед господином Руандэллом, вымаливать у него прощение. Кларисса из долгожданного ребенка превратилась в обузу. Разумеется, Джулайна никогда не говорила этого и старалась скрывать, насколько вымоталась, но обладающая магическим даром девочка все прекрасно видела. И больше всего на свете хотела быть обычным ребенком, пускай и прислугой.

Кларисса уже добралась до ежевичных зарослей и начала срывать ягоды. Потревоженные ветви чуть слышно шелестели.

Как-то раз Миерруан собирал ежевику вместе с девочкой — и наполнил корзинку за считанные секунды благодаря магии. Он попросту выбирал ягоды покрупнее, а те сами отрывались от веток. Кларисса не сомневалась: попробуй она нечто подобное — и кусты тут же окажутся переломанными и мертвыми.

«Господин Руандэлл говорит правильно, — с горечью подумала маленькая служанка. — Этот дар как болезнь. А я заразная и делаю всем плохо».

В памяти всплыли бедный карп кои и енот. Если бы не Кларисса, они бы сейчас радовались жизни. Стало еще тоскливее, захотелось увидеть Миерруана, однако девочка понимала, что тому сейчас тоже несладко. Сама она едва читала, это занятие казалось ей очень трудным, а мальчику предстояло зубрить какой-то Кодекс, причем выучить все так, как написано в книге. Бедный… Кларисса бы никогда не справилась с подобным заданием…

— Не переживай. Пройдет не так много времени, и проклятый инквизиторский Кодекс станет для твоего друга самой главной книгой.

Негромкий женский голос раздался за спиной. Кларисса вздрогнула, едва не уронила корзинку и резко обернулась, с испугом глядя на говорившую.

Ей было лет тридцать пять. На бледном лице виднелась слабая улыбка, зеленые, чуть навыкате, глаза пристально изучали замершую от страха девочку. Рыжие волосы двумя толстыми косами спускались на грудь из-под капюшона черной накидки. Женщина была невысока, полновата, а за ее спиной в воздухе парили два птичьих скелета с фиолетовыми огнями в глазницах.

— Они нужны, чтобы укрыть нас, — пришелица почувствовала, что ее спутники пугают Клариссу. — Я рискую, находясь здесь, в двух шагах от жилища инквизитора, расправившегося с немалым количеством моих братьев и сестер.

«Это ведьма», — поняла девочка, знавшая, чем занимаются инквизиторы.

— Да, дорогая, ты довольно догадлива для своих лет. И, — женщина погрустнела, — настрадалась более чем достаточно. Просто удивительно, насколько легко они называют проклятьем и болезнью силу, которой пока что не дает раскрыться юный возраст и неопытность ее обладательницы… — она покачала головой. — Тебе уже не один год вбивают в голову, что ты уродка, а твоя сила способна приносить лишь горе, и ты начинаешь верить в эту ложь. Мне страшно подумать, что будет через несколько лет.

Кларисса молчала. Единственный, кто не считал ее дар проклятьем, был Миерруан. И вот появился еще один человек.

— Прости, Кларисса, я не представилась, — продолжила ведьма. — Меня зовут Вивьен. Мне уже восемьдесят шесть лет, и с раннего детства, как и ты, я знакома с унижениями и ненавистью, исходящими от окружающих. Это едва не погубило меня, мои способности, однако нашелся человек, который показал, что я куда лучше многих. И теперь я хочу стать таким же человеком для тебя.