Следующим, кто умертвил тролля, стал огромный босс-питон Аак с костяной булавой на конце хвоста, обитающий в подземной цитадели, в которую вели врата в виде крокодильей морды. Локация была царством рептилий — от мелких летающих ящериц, нападающих стаями в два десятка особей, и до гигантов, вроде упомянутого питона и куда более серьезных тварей. Здоровенной змеюке хватило одного удара хвостом, чтобы буквально смести Ункаса. Тут же перед глазами Климова высветилось системное сообщение, гибель товарища привела его в ярость, и он разделался с питоном еще до того, как тролль отреспаунился.

После этого игра словно потеряла часть красок. Матвей надеялся дойти до цели в компании зеленокожего непися, которого считал уже настоящим другом, однако, учитывая, что впереди его ждало непростое путешествие и очень серьезная битва, понимал: шансы Ункаса выжить в последнем квесте очень малы. С другой стороны, это могло быть и к лучшему. Время в игре подходило к концу, и с троллем все равно пришлось бы скоро прощаться. Климов понимал, что перед ним лишь набор алгоритмов, но все равно чувствовал: оставлять Ункаса так — напрасно ожидающим, когда разбойник Серый вновь заспаунится — было сродни предательству. Матвей ругал себя, но не находил сил, чтобы изгнать это глупое чувство.

Тролль стал ему настоящим другом. Нередко Климов, сам не зная зачем, рассказывал пету обо всем, что с ним случилось после Мираклинны. Тот слушал, часто кивал и время от времени отвечал чем-то вроде: «Ты проявил невероятное самообладание, Серый. Именно так и следует поступать настоящему воину».

Разумеется, Матвей делился с Ункасом воспоминаниями не ради подобных похвал. Просто он устал держать все в себе. Во втором детдоме, том, куда его и остальных ребят перевели из аварийной двухэтажки, с ним часто работал психолог — мужчина средних лет, с негромким голосом и внимательным взглядом. По его словам, говорить было очень важно, эмоции должны получать вербальный выход. В те редкие встречи с Аленой Матвей старался не грузить девушку, позволяя выговариваться ей самой. Теперь же, обретя пускай даже ненастоящего слушателя, Климов словно бы наверстывал упущенное. Вдобавок, чем ближе был конец ведьминого задания, особенно вторая часть, тем прочнее становились путы страха — и вины.

Матвей прекрасно помнил Аерариум и все, что случилось в магическом городе. Из-за него. Да, можно было по сто раз на дню твердить, что действовал он не по своей воле, что, обрубая живой статуе крылья, даже не представлял, какими будут последствия… Все так, но легче от этого не становилось. Долгое время в голове Климова действовало нечто вроде защитного механизма, который словно заключил мысли и воспоминания об Аерариуме в своеобразную ментальную тюрьму. Но сейчас, когда Матвею предстояло вновь сделать нечто похожее, вдобавок — зная о том, к чему приведут действия, чувство вины вырвалось на свободу и раз за разом накатывало жестокими волнами. А перед глазами возникали то черные трещины на розовом куполе неба, то разбитые окна, из которых вырывались клубы дыма, то крылатые тени монстров-горгулий, то мертвые и растерзанные тела чародеев… И от осознания, что Климов приложил к этому кошмару руку, накатывал такой ужас, что хотелось съежиться и исчезнуть.

А Ункас оказался благодарным слушателем. Глядел на Матвея красными глазами, чуть заметно кивал и вставлял скудные реплики, лишь когда возникала пауза. Временами Климову казалось, что если бы он не получил такого помощника, то попросту свихнулся бы на половине пути по виртуальным просторам «Новадэйз Фэнтези». Разумеется, он понимал, что Ункас — не единственный, кто слушает. Ведьма следила за Матвеем, тут не было сомнений, но тот даже радовался этому: пусть знает, через что приходится проходить тем, кого она выбрала своими марионетками.

Страх перед предстоящим усиливался с каждым выполненным квестом. И выйдя на финишную прямую, Климов чувствовал, что вполне может спасовать. Да, он ненавидел Брульгрома, однако теперь, когда развязка была близка…

Ведьма чувствовала его состояние и, судя по всему, тревожилась. Поэтому около получаса назад, когда Матвей и Ункас справились с очередным квестом Эрри — разборкой с небольшим отрядом темных эльфов-разведчиков, прислала сообщение:

«Мне не нравится твой настрой. Я понимаю, что задание нелегкое. Однако если ты не справишься, возникнут проблемы, которые аукнутся и тебе, и Алене. Именно об этом ты и должен думать. Поторопись, Брульгром готов покинуть убежище, так что все необходимо будет закончить через пять-шесть часов. Я уже говорила, но напомню вновь: права на ошибку у тебя нет. Поэтому будь добр: заработай еще несколько очков навыков и вложи их в меткость».

Пять-шесть часов… Если ведьма думала, что ее послание сможет ободрить Матвея, то просчиталась. Он лишь сжал кулаки, чувствуя, как от страха внутренности сворачиваются в тугой узел.

А ноги несли его к зданию Южного аэровокзала, похожему на огромную крышку от рояля из стекла и металла. За ней, поддерживаемый несколькими торнадо, ждал игроков здоровенный пласт земли под названием Воздушный квартал, по летному полю безостановочно носились хищные зубастые шары-монстры. Череп Воздушного Капитана действительно замедлял их, но беда в том, что спустя четверть часа после доставки артефакта Эрри, он возвращался на Одержимую стройку. А сам квест был для желающих поработать на толстяка-эльфа проверкой, типа «годен — не годен».

Матвею казалось, что он прошел эту проверку многие годы назад. Его путь в «Новадэйз Фэнтези» приближался к концу. Это знал и остроухий НПС, поскольку, выполнив задание на Стройке, Климов рассказал, какую конкретно цель преследует, после чего Эрри составил для него своеобразную «культурную программу», состоящую из квестов. Она позволяла максимально быстро подготовиться к той самой конкретной цели — и в плане левела, и в плане экипировки. Сейчас Матвей уже сделал последний штрих, а потому шел к эльфу не просто доложить об успехе и получить очередной ништяк. Он шел прощаться.

— Ну что, славно мы с тобой поработали, я считаю, — произнес Эрри, как только Климов вернулся в его наполненный запахом фаст-фуда «офис». — Теперь пришла пора для награды. Идем.

Впервые на памяти Матвея эльф покинул кресло — стоя он казался еще толще — и, переваливаясь, направился к выходу. Климов и Ункас двинулись следом.

Остроухий привел их в одно из приспособленных под склад помещений, где хранились шмотки и оружие, и спустя минут пять внешний вид Матвея заметно преобразился. Эрри подарил ему спецсет для разбойника, позволяющий без лишнего урона разгуливать по Разъедающей долине. Костюм состоял из кожаных куртки и штанов, дубленых при помощи нескольких защищающих от радиации зелий, и маски с воздушными фильтрами. Ункас тоже приоделся, причем куда колоритнее: его эльф-делец нарядил в подобие водолазного костюма одной из самых первых моделей — громоздкого и с круглым, больше похожим на аквариум шлемом.

— Отлично, — остроухий отошел, чтобы оценить «обновы». — Теперь отправляйтесь в подвал, Рубэн переправит вас в Долину.

Упомянутый Эрри НПС уже ждал Матвея и Ункаса. Это был сухонький старичок-маг с хитрыми и блестящими глазами, одетый в серый балахон и вооруженный посохом с магическим шаром из агата. Рубэн умел открывать двери сквозь игровое пространство «Новадэйз Фэнтези», благодаря чему переправлял игроков в большую часть локаций. И Разъедающая долина была одним из тех мест, куда обладающий магией непись мог забросить Климова.

Игровой портал не имел ничего общего с облаками черного дыма, которые создавала ведьма. В игре межпространственный переход представлял собой нечто вроде большого овального зеркала с мутным серым стеклом. И, разумеется, игроки при телепортации не испытывали никакой боли, поскольку происходило все в мире, далеком от реальности.

С такими мрачными мыслями Матвей и попрощался с Южным аэровокзалом. Скорее всего — навсегда…

Разъедающая долина представляла собой череду кратеров, окруженную кольцом ядовитого дыма, зеленого и светящегося. Именно поэтому попасть сюда можно было только при помощи портала. Небо над локацией давило беззвездной чернотой, ветер поднимал клубы серо-желтой отравленной пыли, а повсюду сияли пораженные радиацией останки драконов. Десятки скелетов некогда грозных и гордых созданий теперь служили домом для множества мутантов, похожих на гномов — большеголовых, хромых, покрытых язвами и совершенно диких.