И мне так жаль его становится. Ему только семь, а он уже закрывается от мамы. Ведь это именно от неё он сейчас скрывает эмоции. Что же будет потом? К сожалению, я знаю что. Он вырастет точной копией Зака и уйдёт из дома раньше времени.

- Конечно можем, - киваю, потрепав его по шапке, - Скайлер, ты не против?

- Разве я могу? Машина ещё даже не остыла, - отвечает намеренно бодро, - там, кстати, каток открылся. Умеешь кататься, Эйдан?

Скайлер разворачивает брата и, взяв за руку, бодро ведёт к машине.

Я пересекаюсь на мгновение взглядами с мамой. Вижу, что она чувствует вину, поэтому даже не пытается остановить нас.

- Не катайтесь долго, - только выкрикивает вслед, - и шарфы затяните!

В машине я сажусь сзади, рядом с Эйданом. Поначалу он все время смотрит в окно, но нам со Скайлером удаётся его немного развеселить, пообещав обязательно вытащить игрушку из автомата с клешней.

Не знаю, как мы теперь будем выкручиваться, потому что задание это не из лёгких, они вечно выскальзывают в самый последний момент, но теперь это задание для нас номер один.

На катке народу оказывается прилично. Многие уже вернулись из школ и, конечно же, первым делом отправились кататься. Эйдан стоит на коньках плохо, а вот Скайлер, к моему огромному удивлению, довольно уверенно.

- Давно ты умеешь кататься?

С интересом и восторгом рассматриваю то, как он разворачивается на 180 градусов и едет спиной вперед, глядя в мне в глаза.

- Да. Мы каждый год с пацанами сюда ходили. У нас скидки были.

- Здорово. И почему мы никогда не пересекались?

- Может и пересекались, только не замечали. Ты часто ходила сюда?

- Почти каждый день, если танцев не было.

- Мы приходили вечером.

Теперь ясно. По вечерам я обычно сидела дома и учила уроки, а на каток мы ехали сразу после занятий.

Крепко держу за руку Эйдана, пока мы едем вперёд, а Скайлер так и продолжает двигаться назад, рассказывая о том, как его друг в прошлом году врезался в женщину, пока учился кататься, а та оказалась какой-то чемпионкой по фигурному катанию. И схватив его за руку, возила по кругу около часа.

Настроение Эйдана заметно поднялось. Он как раз что-то восхищённо рассказывал о сегодняшних уроках, когда в Скайлера въехала какая-то девчонка. Или это он в неё въехал, я не уловила момент. Заметила только, что они столкнулись, она поскользнулась, а Скайлер буквально поймал её на лету.

Надо признать, что такой довольной физиономии я не видела уже давно.

Скайлер ставит девчонку на место, а та самым наглым образом улыбается ему и обсматривает с возмутительно повышенным интересом.

- Ой, спасибо, ты прям меня спас, - широкая улыбка похоже предназначена для обезоруживания.

Он вежливо усмехается.

- Да я-то сам тебя и подбил.

- Точно. Ну раз так, то в качестве извинения я бы не отказалась от кофе.

Ну это надо! У меня едва челюсть не отвисает.

- Девушка, если не хотите, чтобы обычный кофе вылился в непредсказуемые последствия, то не советую, - мы с Эйданом как раз подъезжаем к этой сияющей пиранье.

- Например, в какие? – стреляет в меня непонимающим взглядом.

Я же весело треплю бубон Эйдана.

- А вот. С ним на свидания ходить опасно, вроде пошла на кофе, а через девять месяцев получила такой замечательный подарок в виде мальчика. Он жутко коварный, кошмар просто.

Глаза девушки недоверчиво округляются, перемещаются на Скайлера. Он, стараясь не улыбаться, разводит руками, мол, «ну, какой есть». Конечно, мы не тянем по возрасту на родителей, но в наше время всё возможно…

- Яяяясно, ну ладно, - откатившись подальше, девчонка торопится смотать от нас коньки, а я победоносно улыбаюсь.

Скайлер качает головой, и пока Эйдан занят рассматриваем того, как две девочки выписывают фигуры на льду, подъезжает ко мне и обнимает за талию.

- Это сейчас что было? – со смехом шепчет на ухо.

Пожимаю плечами.

- Нечего на моих глазах клеить моего парня.

- А не на твоих можно? – издевается он.

- Нельзя! Ты мой!

Хриплый низкий смех прокатывается по моей шее и будит целый табун чувственных мурашек. Скайлер прижимается к моей щеке губами и прижимает к себе спиной так, чтобы если Эйдан обернулся, можно было сделать вид, что он просто меня придерживает.

- Скажи это ещё раз, - ведёт носом по моей щеке, а я едва на ногах стою.

Всякий раз его прикосновения делают меня слабой и податливой, как желе. Хочется растаять.

- Нельзя! Никому нельзя тебя клеить, потому что ты мой. Мой парень. Любимый, - шепчу, повернув к нему голову, и быстро целую в губы.

Серо-синие глаза вспыхивают, темнеют. Бросив взгляд на Эйдана, Скайлер ещё раз прижимается к моим губам. Крепче, чем это сделала я. Чувствую, что еле держится, хочет поцеловать глубже, я тоже хочу, но боюсь. Поэтому отстраняюсь первой, но утыкаюсь лбом в его.

- А ты моя, - тихий голос разносит неразбавленные эндорфины по организму.

Киваю, потому что так и есть. Не хочу быть больше ничьей, только его.

Мы разрываем зрительный контакт, а когда начинаем ехать, натыкаемся на потрясенный взгляд той самой девчонки, что ещё пять минут назад пыталась утащить Скайлера на кофе.

Смеёмся в унисон. Кажется, она сейчас пытается подсчитать сколько нам лет и на какой возраст выглядит Эйдан.

Домой мы едем уже в темноте. У Эйдана в руках мягкий ленивец, которого он достал из бокса с игрушками. С какой попытки уточнять не стану, ведь главное, что в итоге, когда игрушка упала в проём, я верещала не тише брата. Такая счастливая была, словно это мне плюшевое счастье привалило.

- Мы можем посидеть немного в машине? – спрашиваю Скайлера, стоит нам подъехать к дому.

Он как раз заглушил мотор и вот снова завёл.

- Разве что немного. Эйдан отключился, ему бы в кровать.

- Знаю, просто здесь так хорошо.

Скайлер тянет меня к себе на плечо и утыкается губами мне в макушку.

Кладу руку ему на грудь и ловлю размеренные удары сердца. Оно стучит спокойно, ровно, действует на меня, как колыбельная.

- Я уже купила тебе подарок к Рождеству, - чувствую, как его пальцы сплетаются с моими. Крепко сжимают.

- Я пока ещё не купил.

- Ничего страшного. Это Рождество и так обещает быть одним из самых лучших в моей жизни.

Он улыбается, и внутри все щемит. Поднимаю голову и осторожно целую горячие губы. Хочется забраться на него и целоваться долго – долго, как мы часто делаем, когда находимся вдвоём в машине. До сбившегося дыхания и пульса навылет. До его напряжённых выдохов и острого покалывания в моем собственном теле.

Я не знала, что способна испытывать такие сильные эмоции. Даже не подозревала, но они мне нравятся, хоть иногда я и боюсь. Боюсь того, что тот край пропасти, по которой мы ходим, в какой-то момент может обрушиться.

Скайлер

- Решила похозяйничать? – обнимаю Оливию сзади, оценив горку панкейков, красующихся на тарелке.

- Ага.

Она улыбается и быстро поворачивается ко мне, чтобы чмокнуть в губы. Сосредоточена на приготовлении.

Нагло утаскиваю верхний панкейк и, свернув его в трубочку, откусываю. Вкусно.

- Ты что? Подожди, ещё же надо полить сиропом, - спохватившись, Оливия хватает бутылку сиропа и выдавливает его прямо сверху на панкейк.

Жидкость стекает по моим пальцам, я ловлю ее губами, чтобы не попала на одежду, и смеюсь.

- Ой, черт, прости, - суетится девчонка, вместе со мной ловя капли пальцами и отправляя их себе в рот. Тоже смеётся.

Взглянув на меня, улыбается во все свои белые зубки и тянется к моим губам. А точнее к подбородку. Собирает сироп и хихикает.

- Ты сладкий, - облизывает свои липкие губки, и я не удерживаюсь, делаю то же самое, а потом как-то незаметно для нас это действие переходит в глубокий поцелуй.

Меня замыкает, нервные окончания трещат. Забываю и о панкейках, и о том, что мы на кухне, куда в любой момент могут зайти, просто беру то, что так люблю. От чего у меня внутренности сводит изо дня в день.