Другая газета в 1911 году поместила такую заметку:

Дети бедноты, достигнув 10–12 лет, шли работать на фабрики, в мастерские, трактиры. Ими помыкали, били, держали на работе с самого раннего утра до позднего вечера. Нередко приходилось работать без всякого жалованья, только за харчи.

В Москве, в Каретном ряду (так называлась улица), была до революции гостиница «Эрмитаж», а при ней шикарный ресторан. Искусные повара, расторопная и опрятная прислуга, богатая сервировка, красивая мебель – все создало ресторану хорошую репутацию. Его посещала только «чистая» публика – нарядно одетые мужчины и женщины. Плохо одетых не пускали.

В залах ресторана строго соблюдалась благопристойность, и никто из посетителей не знал, что творится там, где чистят овощи, готовят блюда, моют посуду. Но вот однажды прокурору московского окружного суда пришла жалоба крестьянки Ярославской губернии, Угличского уезда, деревни Заозерье, Филатовой. Она писала, что старший повар ресторана «Эрмитаж», французский подданный Эжен Марселья, пользуясь бессилием ее малолетнего сына Петра, который учится поварскому делу, причиняет ему тяжкие и жестокие побои. Так, в мае 1874 года он ударил ночью мальчика весьма сильно в правый бок под ребра; 16 июня наказал его розгами, нанеся ему 30 ударов.

Прокурор предпринял расследование и установил, что повар самым жестоким образом обращался со своим учеником. Сек до крови, как за вину, так и без вины. Издевался. Излюбленной пыткой француза было намазать губы сидящему ученику жгучим кайенским перцем. Раз он приказал кухонной прислуге крепко держать мальчика, а сам взял красильную кисть, раскрасил ему лицо разными красками и не велел умываться. Грозил в противном случае высечь.

Еще хуже жилось детям-сиротам. В приютах кормили впроголодь. Зверские побои были обычными. В 1911 году даже привыкшая к подобным делам Москва была потрясена «ужасами Рукавишниковского приюта». Швейцар этого приюта забил насмерть кочергой шестнадцатилетнего воспитанника.

Перепись 1903 года зарегистрировала в Москве 12 189 совсем неграмотных детей 8 – 12 лет.

Вырастая, эти дети повторяли путь своих отцов и матерей.

Даже те жалкие гроши, что заработал рабочий, ему отдавали не сполна.

Старые люди рассказывают, как владельцы рудников Донбасса, где они работали в юности, «избавляли» шахтеров от денег. Часть зарплаты они выдавали ордерами, по которым купец, по фамилии Каракозов, отпускал залежалые, порченые товары. Эти ордера рабочие прозвали каракозиками. Кроме Каракозова, их никто не брал. Если нужно было что-то купить в другом месте, приходилось обменивать «каракозики» на деньги. Но за рубль каракозиками давали только 10 копеек деньгами.

Капиталисты старого Донбасса, конечно, не были противниками денег. Наоборот, они стремились иметь их как можно больше. Потому-то они и придумали «каракозики». Это давало возможность оплатить труд рабочих дешевыми бумажками. Купец Каракозов тоже не был в обиде: он втридорога продавал свой товар.

В те времена почти десятая часть зарплаты рабочих выдавалась товарами фабричных лавок.

В современных капиталистических странах ограбление рабочих совершается более «культурно».

Нет фабричных лавок, нет каракозиков. Рабочие идут за покупками в магазины, где за зеркальными стеклами витрин и на полках красиво разложены товары, а покупателя встречают вежливо улыбающиеся предупредительные продавцы. Рабочие зачастую не подозревают, что владельцы этих магазинов и фабриканты – пайщики одной компании, и торговые барыши попадают в те же карманы, куда уже пошла большая часть их труда.

Яркая реклама возвещает: в магазине можно купить все – от иголки до автомобиля!

Если у вас нет денег – отпустят в кредит. Покупателю не станут даже называть цену. К чему пугать большой суммой? У него возьмут лишь письменное обязательство в течение двух-трех лет вносить ежемесячно каких-нибудь пятьдесят долларов. Он может сразу же, заплатив первый взнос, получить в пользование купленную вещь – автомобиль, холодильник, обстановку квартиры.

Это соблазнительно, это создает иллюзию обеспеченности. Но многие, набрав товаров, потом чуть ли не весь заработок отдают в погашение стоимости покупок.

«Это удобно! Все для народа!» – кричат буржуазные газеты и политические деятели. Но они молчат о том, что при продаже в кредит и без того высокая цена товара увеличивается на 10–30 %. А если рабочий потерял работу, не успев оплатить купленное?

Тогда у него отбирают вещи, а все внесенные деньги остаются в кассе торговой компании. Нет работы, нет денег, нет имущества, а часто и крова над головой, потому что дом тоже куплен в кредит. Продавцы не улыбаются человеку без гроша в кармане.

Остается жалкое пособие по безработице да длинные очереди за бесплатной тарелкой жидкого супа.

Продажа в кредит существует и у нас, только не для наживы торговых фирм, не для приманки покупателя.

Окончил человек институт, приехал по назначению в незнакомый город – ни родных, ни друзей, квартиру получил бесплатно – государственную, плата небольшая – ни в одной капиталистической стране такой нет, – а обставить нечем. На первых порах кое-какая мебель нужна, посуда, радиоприемник. Приодеться необходимо. Не дороги вещи, но на все сразу денег недостает. Тут-то и приходит на выручку кредит.

Вещь получаешь немедленно, а выплачиваешь в течение нескольких месяцев, года, а то и двух лет – понемногу вычитают из заработной платы. Магазину нечего опасаться, покупка будет оплачена в срок – у нас нет безработицы.

Конечно, магазину выгоднее получить за покупку сразу, целиком, кое-что он теряет на кредите, но социалистическое государство заботится об интересах каждого гражданина.

Безработица – страшный призрак, всегда витающий над головой рабочего капиталистической страны.

Хозяин может уволить его потому, что упал спрос на продукцию, которую выпускает данное предприятие.

В цехе поставили автоматы – и сотни рабочих оказались лишними.

Хозяин может просто выгнать рабочего из-за того, что тот постарел и не в состоянии работать с прежней производительностью. Или потому, что он коммунист.

Пролетарии – это люди, лишенные собственности: у них нет ни земли, ни машин, ни инструмента. У них есть только руки, только рабочая сила, которую они вынуждены продавать. Нет спроса на этот товар – пролетарий остается без куска хлеба.

С тех пор как появились на земле пролетарии и капиталисты, появилась и безработица.

В капиталистическом мире постоянно несколько миллионов безработных.

Эта армия все время пополняется. Разорился владелец маленькой мастерской или фабричонки, не выдержал конкуренции с крупным капиталистом – он ищет работу по найму. Разорился фермер, продал с молотка имущество – и подался в город в поисках работы.

В самой богатой из капиталистических стран – США – 5–6 миллионов не имеющих работы. Пять миллионов работают лишь несколько часов в неделю. Их заработок мизерный.

Зато для капиталиста безработица – благо, безработный на все согласен.

Приезжего иностранца на первых порах поражает богатство и блеск крупных городов США. Величественные небоскребы, роскошные магазины, комфортабельные отели, улицы, заполненные автомобилями разнообразных марок…

Но, если ехать и ехать одной из длиннейших улиц от центра к окраинам, лицо города будет разительно меняться. Деловые кварталы перейдут в жилые, уже станут улицы, ниже дома, исчезнут выхоленные парки, небоскребы сменятся серыми, закопчёнными заводскими корпусами. Куда девался только что виденный лоск? Здесь грязно и дымно. Вместо накатанного автомобилями асфальта – сточные канавы со зловонной жидкостью, вместо многоэтажных домов – ряды стандартных крошечных домиков. Они стоят тесно, загораживая друг от друга солнечный свет.