– Нужно обязательно передать весть талмеридам... – пробормотал Ашезир, совершенно забыв, что Данеска рядом и все слышит.
Она тут же о себе напомнила:
– Через меня передай. Я доберусь до каудихо, мне он сразу поверит и ему совсем не понравятся делишки Хашарута.
– С ума не сходи, – фыркнул Ашезир. – Никуда ты не поедешь. И не думай, будто я не понимаю, что на самом деле ты просто хочешь свидеться с любовником. Может, ты и готова рисковать ради этого своей жизнью, но я твоей – нет.
– Даже ради Хинзара?
Ее лицо приняло хитрое выражение. Похоже, она думала, будто муж по-прежнему взвинчен, не способен мыслить здраво, вот и хотела на этом сыграть. Смешная.
– Забудь, – отмахнулся Ашезир и похлопал ее по плечу. – Отправим обратно посланника, который привез письмо. Он вернется прямиком к Виэльди. А уж твой не-брат, надеюсь, разберется, что дальше делать.
Данеска вскочила и отбросила его руку.
– Нет, меня отправь! Я скучаю по родине! И да, по Виэльди скучаю тоже. Если боишься, что изменю тебе с ним, так отправь со мной еще и парочку своих соглядатаев! И еще я правда хочу помочь, Хинзар мне небезразличен. Ну разве не могу я хоть чем-то помочь?
– Можешь. Тем, что не будешь отвлекать меня на свои бредни, – он понемногу начинал злиться. – Ты знаешь, что такое зимнее море? Нет. А я знаю и не собираюсь подвергать тебя такой опасности.
– Если ты меня отпустишь, – прошептала Данеска, – я буду очень благодарна. А от благодарности до любви недалеко. Задание твоих отступниц будет выполнено по крайней мере наполовину.
– О нет, всего лишь на треть, – рассеянно ответил Ашезир.
– Почему?
Пожалуй, пора уходить из ее покоев, иначе она так и не угомонится со своими мольбами и вопросами. Да что вообще с ней такое? Данеска так решительно, осторожно и разумно себя вела, пока Ашезир был растерян – зато стоило ему прийти в себя, как она превратилась в капризного ребенка.
На вопрос он все-таки ответил:
– Потому что было еще третье задание: я непонятно кому должен как-то передать, чтобы этот непонятно-кто разбудил вашего Ворона. Понятия не имею, что с этим делать… Какой-то бред!
Данеска вскрикнула, побледнела, но тут же на ее лице отразилась совершенно непонятная радость.
– О, милый! – она засмеялась. – Ну так это же замечательно! Потому что я как раз знаю, кому ты должен это передать!
– Вот как? – он округлил глаза. – Я слушаю.
Отвечать она отчего-то не спешила. Обхватила себя руками, навернула несколько кругов по комнате, наконец остановилась напротив Ашезира и заговорила:
– Понимаешь… я до сих пор не знала точно, сон это или посланное богами видение… Теперь, после твоих слов, знаю. Так вот, в видении мне явился дух в образе женщины с серебряными волосами… Она тоже сказала, что нужно разбудить Спящего ворона… И еще сказала, что сделать это может только один человек. И это… это Виэльди! Понимаешь, что это значит?
Ашезир вскочил со скамьи так резко, что едва ее не опрокинул.
– Понимаю, – процедил он. – Это значит, что ты готова на любую ложь и любые уловки, только бы добиться своего. Могла бы выдумать что-нибудь поумнее.
– Но я не выдумываю…
– Ну да, – хмыкнул он. – А я могучий воин, прославивший свое имя в битвах.
– Я не выдумываю! – крикнула она.
– Прекрати. Лучше прекрати, – отчеканил Ашезир. – Иначе я тебя ударю. Клянусь, ударю. – Похоже, Данеска что-то такое уловила в выражении его лица, и отступила на несколько шагов. Он заговорил миролюбивее. – Ну правда, хватит. Ты ведешь себя, как неразумное дитя.
– Ты тоже вел себя так совсем недавно, а я приводила тебя в чувства, – буркнула она.
– Да. Спасибо тебе за это, – он приблизился и погладил ее по руке. Как ни странно, Данеска не отшатнулась. – У нас обоих выдались ужасные дни, мы оба по очереди говорили и думали глупости. Но теперь давай оба станем умными и мудрыми, хорошо? Главное, о чем нам сейчас надо думать – как вернуть Хинзара. А отступницы, невнятные клятвы и твоя любовь к не-брату пока подождут, договорились?
Данеска печально и смиренно кивнула, затем вскинула на него взгляд, в котором все еще плескались остатки недавнего безумия.
– Ладно, я согласна… Мое желание ехать зимой за море и правда было глупым, но… Но я хочу, чтобы ты знал: ту историю о видении и о Виэльди я не выдумала, поверь! Пусть не сейчас, но потом тебе все равно придется передать ему послание о Вороне.
– Передам. – Что ж, если Данеске нравится верить в свой вымысел, пусть верит, только бы к нему не приставала. – А теперь, – Ашезир окинул ее взглядом, – оденься в дневную одежду, подобающую императрице. А я пойду, найду того посланника.
Напоследок он улыбнулся и ушел в свои покои.
* * *
Ашезир не стал медлить: сразу же велел найти посланника-талмерида и пригласить в императорские покои. В советную или тронную залы не позвал, чтобы не привлекать излишнего внимания.
Талмерид вошел и застыл на пороге. Ашезир вытянул руку, но степняк не поклонился, не поцеловал ее, только глянул в недоумении. Ох уж эти неотесанные дикари!
– Здравия тебе, талмерид, – Ашезир шагнул ему навстречу. – Я желаю, чтобы ты передал мой ответ своему повелителю.
– Повелителю? – посланник закашлялся, встряхнул волосами, звякнул бусинами. – У меня нет повелителя. Есть каудихо, есть рин-каудихо, есть глава моего рода. Так кому передать твое послание, император?
Ох уж эти гордецы-талмериды!
– Ладно-ладно, пусть будет рин-каудихо или каудихо. Кому-то из них нужно передать послание. Сделаешь? Не сейчас, конечно.
– Ну… да, император.
Посланник явно сомневался. Почему?
Долго гадать не пришлось: он еле сдерживался, чтобы не раскашляться – потому, видимо, и не хотел отправляться в обратный путь сразу.
– Как тебя зовут? – спросил Ашезир.
– Сарэнди.
– Так вот, Сарэнди, ты два-три дня проведешь здесь, шахензийские лекари вылечат твои горло и грудь, а потом… Потом ты передашь мое послание рин-каудихо Виэльди или каудихо Андио.
– Да я и так передам, – хмыкнул Сарэнди. – Я не болен.
О, неразумные дикари!
– Я верю, что ты отважен и можешь тотчас отправиться в путь. Однако окажи честь, погости в Империи и во дворце хотя бы пару дней. Моя императрица – Данеска – скучает без родичей.
– Ради императора и императрицы – конечно, – посланник улыбнулся.
– Я благодарен, – Ашезир улыбнулся в ответ. – Позволь, мои подданные проводят тебя в гостевые покои.
Теперь главное, чтобы посланник выздоровел, иначе не доберется до равнинных земель. Только бы лекари справились за пару дней с глубинным кашлем...
* * *
Ашезир устроил посланника и еще раз взял с него обещание, что тот передаст весть своим господам. Скорее всего, он это сделает – если не пропадет в пути. А Данеска еще сама хотела отправиться! Она бы уж точно пропала.
Он вернулся в свои покои, закрыл за собой дверь и решил прилечь на часок – пусть лишь полдень, но после сна лучше думается. Уже двинулся к ложу – и отпрянул, ошарашенный. На его кровати – императорской кровати! – сидела чумазая девчонка в лохмотьях.
Да как откуда она здесь?!
- Ты… ты кто такая? – удивление было настолько велико, что он даже разозлиться не успел. – Как ты сюда проникла? Пошла прочь, оборванка!
– Не-е-ет, не пойду, – противным голосом протянула замарашка и, будто намеренно, поковырялась в носу. – Ты плохой муж! Плохой! Разве не просила тебя жена ее отпустить? А ты отказал! Плохой!
Ашезир наконец оправился от изумления: подлетел к кровати, схватил оборванку за запястье, рванул на себя, но… девчонка даже с места не двинулась.
Нечисть! Ничем иным нельзя объяснить, что она сюда проникла, что оказалась сильнее Ашезира. И все-таки: нельзя давать ей воли.
Он выхватил кинжал и, не раздумывая, пронзил живот девчонки. Та захрипела, на губах выступила кровавая пена, глаза помутнели. Замарашка упала на императорское ложе плашмя, ее руки обхватили рукоятку кинжала в смертельных тисках.