Она подошла и села рядом с ними, но Берту как будто не замечала, всё своё внимание отдала Луису. А он… Этот придурок не сводил с неё глаз. А когда Берта дёрнула его за рукав, чтобы привлечь внимание к себе, отмахнулся как от назойливой мухи! И всё это молча, молча! Ну скажите, как такое возможно!

— Меня зовут Гренна, — вдруг произнесла ведьма глубоким, тёплым, грудным голосом, — А тебя?

— Я Луис, — ответил ей маг.

Сказал и замер как заворожённый, не видя ничего вокруг. Берта снова попыталась привлечь его внимание, но потерпела поражение. На этот раз он даже отмахиваться не стал. Поднялся, протянул руку ведьме и они ушли куда-то в темноту. Берта была готова закричать, заплакать, устроить скандал, даже побить подлого изменщика, но отдавала себе отчёт, что сейчас это ей не поможет. Все только посмеются, особенно эти мерзкие ведьмы. Вот если бы здесь был папа…

На её плечо опустилась тяжёлая и тёплая мужская рука.

— Не переживай, милая моя, — зашептал на ухо Эвмен, — Может, все к лучшему. Зачем тебе, такой тонкой, умной, воспитанной девушке этот мужлан, который тебя совершенно не ценит?

— А ты? — спросила она запальчиво, — ты ценишь?

— И ещё как, — замурлыкал сальвинец, — Я с самого начала обратил на тебя внимание, но этот кортальский солдафон меня опередил. Ты выбрала его и я не стал вмешиваться, уважая твоё решение. Но ты сама не дашь мне соврать: разве я скрывал от тебя свои чувства? Ты должна была заметить, что дорога мне.

Опытный соблазнитель действовал без промаха: не прошло и пяти минут, как Берта упала в его объятья, злорадно думая о том, что Луис не ценил своего счастья. Ведьма — она на то и ведьма: как только её миссия завершится, бросит Луиса без зазрения совести. Куда он тогда побежит? Обратно к Берте? Как бы не так! Место занято, да не каким-то там приблудным магом, а сальвинским герцогом! То, что он собирается её использовать, самолюбивой девушке просто в голову не приходило.

Надо сказать, никто не обратил внимание на такое, несомненно, важное событие, как смена любовников у дочери декана боевого факультета. Маги были заняты ведьмами: старались им понравиться. Многих дома ждали любимые девушки, каждый сознавал, что это ненадолго, но никто бы не отказался от своего шанса.

Ведьмы не торопились сделать выбор. Только Гренна под шумок сразу увела Луиса, остальные крутились у костра, болтая и кокетничая со всеми разом и ни с кем в частности. Пели, танцевали, веселились, давая понять, что сегодня — время отдыха и развлечений, серьёзное дело начнётся завтра. Только к ночи маги вдруг заметили, что ведьм среди них больше не видно, да и их товарищей поубавилось. Никто не понял, куда они делись, оставалась надежда, что к утру все окажутся на месте и выведут их наконец из этого гиблого места.

Мы с Аланом так и заснули головами на пороге. Выходить наружу не стали, тем более ночь кругом, ничего не видно. Он просто соорудил гнездо из плащей и одеял вокруг моего обессиленного тела и сам улёгся рядом, согревая своим теплом. И о чудо! Первый раз за всё время я хорошо отдохнула за ночь и проснулась относительно бодрая. Почему относительно? Да потому, что общая слабость от истощения сил никуда не делась. Зато магии в резерве заметно прибавилось, он бы практически полон. Но свежий воздух сделал своё дело: в голове просветлело, мысли были ясными и чёткими, а настроение вообще замечательным.

Наше прибежище заливали солнечные лучи, они слепили, не давая как следует разглядеть окружающее, но я так давно не видела солнца, что чуть не заплакала от радости. По крайней мере глаза у меня заслезились с непривычки.

Проморгавшись и вытерев невольные слёзы рукавом рубашки, я первым делом посмотрела на устроившегося рядом Алана. Судя по всему, он не спал уже давно, но не захотел меня будить, поэтому просто лежал на животе и задумчиво наблюдал, что происходит снаружи. Выражение его лица показалось мне странным: как будто он не слишком рад нашему освобождению. Он даже не сразу заметил, что я уже проснулась.

Зато когда заметил, просиял.

— Адель, наконец-то! Я так боялся тебя разбудить, что даже вставать не стал. А ведь нам уже опора подкрепиться и что-то решать.

Про подкрепиться я поняла, но что он собрался решать? Вот вылезем отсюда, тогда и решим. Я и спросила:

— Может, сначала вылезем, а потом решать будем, а? Там, на свежем воздухе?

Он посмотрел на меня как на смертельно больную.

— Адель, любовь моя, ты уже выглядывала наружу? Ах, да что это я: пока глаза к свету не привыкли, ты ничего не могла видеть. Так вот: чтобы, как ты выразилась, вылезти, нам обязательно потребуются силы, так что есть будем сейчас, а не потом. А кроме того, я не уверен, следует ли это делать или лучше поискать другой выход.

— Что? — вскинулась я.

Вставать было тяжело, я просто подползла к выходу поближе и высунулась как можно дальше. В первый момент испытала неземное блаженство. Меня овевал мягкий летний ветерок, светило солнышко, пахло нагретым камнем и немного полынью, а я ничего не видела, кроме небесной сини. Потом зрение как-то адаптировалось и до меня наконец дошло…

Туннель, по которому мы сюда добрались, выходил наружу на высокой скальной стенке, локтях в двадцати над тем, что можно было бы назвать нормальной поверхностью. Площадка перед пещерой имелась, но была узенькой, только-только взрослому мужчине ногу поставить. Свесившись, я рассмотрела стенку и заметила на ней небольшие, но многочисленные выступы, расположенные там и сям. Есть за что зацепиться, слезть будет непросто, но вполне возможно.

Всё дело было в том, куда этот спуск вёл. В никуда. В двадцати локтях под нами находилось весьма странное место, больше всего похожее на след гигантского конского копыта. Как будто всё вокруг когда то был мягкими, как тесто, и в него на полном скаку влетел норовистый небесный конь. Продавил глубокую впадину, а когда вытащил ногу, тесто застыло светло-серым камнем. Пожалуй, выступы под выходом из туннеля были единственным негладким местом в этих жутких скальных стенах, окружавших площадку примерно с наш университетский полигон. Внизу даже росли пучки травы, а в одном месте стекала струйка воды, блестевшая на солнце, внизу она образовывала небольшое скопление, по виду примерно в размер большого котла, но куда убегали излишки, я не заметила.

Перевернулась на спину, чтобы увидеть, есть ли над нами такие выступы, как под нами. Ничего похожего. Вверх уходила идеально гладкая каменная плита, да ещё и под тупым углом. О том, чтобы лезть вверх, не стоило даже думать.

Вот так, искали то, что подойдёт человеку, а не дракону? Получите и распишитесь. Если, конечно, умеете летать. Стоило ли тащиться так далеко, преодолевать такие трудности, чтобы под конец угодить в ловушку, из которой нет выхода? Дейдра, конечно, смогла бы отсюда выбраться, но я — не она. Да и мой дорогой магистр тоже скалолазанию не обучался. Еда кончается, а вместе с нею мои силы. Так что нет разницы, спускаться или идти назад и искать другую дорогу. Так и так конец один. Так жалко! Я только-только нашла того, с кем хочу прожить свою жизнь, а она бац! И кончилась. Не совсем, но если учесть, с какой скоростью я теряю силы, ждать осталось недолго. Ещё очень обидно: неужели я так и уйду в мир теней девственницей?

Подумав об этом, я заревела.

Алан испугался и стал меня успокаивать: обнял, прижал к груди, стал целовать в макушку и приговаривать что-то ласковое. Он просто шептал о своих чувствах, называл меня самой лучшей, самой прекрасной девушкой во вселенной, ему хватило ума не уверять меня, что всё наладится, помощь придёт и мы выберемся.

Довольно быстро я перестала рыдать, просто кончились слёзы. Теперь со мной уже можно было разумно разговаривать, поэтому Алан, заметив, что я больше не плачу, спросил:

— Как по-твоему, нам стоит остаться здесь, спуститься вниз или вернуться в подземелья?