— Ты прав, Градимир, Вацлав погиб. Он погиб в сражении за тех, кого ты считаешь недостойными твоего доверия. Он доверял им, а ты нет?

— Может, потому он и погиб, — князь приподнял верхнюю губу, — что доверял шакалам.

— Ты, в силу своего возраста, можешь говорить что угодно, но ты не можешь отрицать того, что именно благодаря этим людям мы смогли попасть сюда и излечить государя.

Градимир налил ещё вина и сделал несколько глотков, растягивая паузу.

— И что мне теперь, распахнуть двери своего сердца для всякого, кто стоял против Всеволода?

— Хотя бы ворота города распахни для них. — снисходительно произнёс Алистер. — В конце концов, ты незаконно удерживаешь столицу в осадном положении.

— Тебе ли говорить про закон? — презрительно огрызнулся князь, стрельнув взглядом исподлобья, но тут же замялся и поспешил поправиться. — Прости меня, паладин. Старая голова уж совсем без царя осталась. Я, пожалуй, соглашусь с твоими доводами, но последнее слово за великой княгиней Софией. Скажу тебе по секрету, это она приказала закрыть город. Она подозревала Всеволода в предательстве и слёзно умоляла меня не впускать регента в столицу, даже если он одержит победу.

— Княгиня знала о предательстве Всеволода?

— Догадывалась. У неё сильная интуиция и большая любовь к своему супругу. Ведь это именно она надавила на регента, чтобы тот отправил экспедицию на юг.

— Она догадалась о проклятии?

— Не знаю. Что слуги мне рассказали, то тебе пересказал.

Распахнулись двойные двери и в гостинную вошла великая княгиня в сопровождении служанок и Мовиграны.

— Господа, у меня для вас одни хорошие новости! — радостно и приподнято говорила женщина, усаживаясь за широкий стол. — Наш великий князь стремительно пошёл на поправку! Он даже открыл глаза и узнал меня! Правда, лекари говорят, что он ещё слаб, но эта чудесная женщина заявила, что самое страшное позади!

Мовиграна молча села за стол возле ария.

— Где ты её нашёл, паладин? Ой, прости меня за грубость. Кажется, ты мне уже говорил, но… Как твоё имя?

— Алистер, госпожа. — покорно преклонил голову паладин.

— Алистер! Прекрасное имя, чтобы удостоить его упоминания в летописи! Где ты отыскал это сокровище? — княгиня широко улыбалась.

— Госпожа, это она меня нашла. Она меня нашла и спасла, когда я попал в засаду.

— Ты спасла паладина? — София удивлённо вскинула брови, посмотрев на дикарку. — В нашей стране паладины почитаются самыми сильными и могучими воинами, а он говорит, что ты спасла его. Ты настолько невообразима, что я завидую тебе.

Великая княгиня пребывала на таком эмоциональном подъёме, что была готова сыпать комплиментами направо и налево, сдабривая их щедрыми дарами.

Мовиграна молча слушала лестные речи, иногда растягивая губы в лёгкой улыбке.

— Вы спасли не только моего супруга, но и весь Славизем! — продолжала София. — Всеволод был готов разрушить всё, лишь бы достигнуть своих целей и осуществить амбиции. Он решил, что может на правах регента править всем, даже желаниями и волей окружающих людей. Он пытался взять меня силой, считая, что имеет на меня полное право.

— Он был уверен, что ваш муж не выкарабкается, и уже считал вас вдовой. — поддержал паладин.

— Это точно! Но и я не лыком шита! Дав отпор, я пригрозила наложить на себя руки и сжечь весь дворец, если он ещё раз попытается на меня залезть. Слава Богам, что вскоре Всеволод покинул столицу и прибыл доблестный Градимир. А после позорного поражения, эта сволочь и вовсе сбежала, поджав хвост, когда не смог укрыться здесь.

— Ну, сейчас он точно не представляет угрозы, госпожа. А когда великий князь полностью восстановится, то Всеволод окажется ещё и вне закона.

— Ой, а что это мы тут так сухо сидим? У нас же праздник во дворце: великий князь вернулся к жизни! Голу́ба, — княгиня обратилась к одной из своих служанок, — срочно дай распоряжения стольному, чтобы накрыл нам стол! И поторопись!

— Прошу прощения, госпожа. — аккуратно перебил паладин. — Там, за воротами города, стоят мужественные и доблестные князья, которые пролили свою кровь, чтобы дать нам возможность оказаться здесь. Я прошу вас впустить их.

София замолчала и с серьёзным лицом пристально посмотрела на Градимира, тот нехотя кивнул.

— Хорошо! — лучезарная улыбка вмиг вернулась на светлый лик княгини. — Впустите князей! Голуба, прикажи стольному готовить пир, у нас будет много гостей!

Спустя долгие часы ожидания, ворота столицы всё–таки распахнулись перед князьями и сильно возмущённые, но обрадованные таким событием мужчины вошли в город.

Пир длился до самого вечера под наспех собранное музыкальное и артистичное представление. Тем не менее, спонтанное празднество выглядело более чем достойно.

Больше всех веселился Тихомир, практически без перерыва рассказывая потрясающие истории о прошедшем сражении и произнося бесчисленные тосты.

Меньше всех веселился Радомир со своей сломанной челюстью, довольствуясь только вином и мёдом через соломинку и не имея абсолютно никакой возможности что–либо сказать, ибо Онагост быстро ушёл в отрыв душой.

К ночи всех гостей разместили в солидных апартаментах, приставив к каждому по три слуги, чтобы триумфаторы ни в чём не почувствовали себя ущемлёнными.

Алистер снова оказался разделён с Мовиграной на целую ночь, отчего он испытывал душевное терзание. Его печалило то, что после месяца разлуки он так и не смог насмотреться на неё вдоволь по всяким независящим от него причинам.

Ему казалось, что он никогда не сможет насмотрится вдоволь.

Всеволод пробирался верхом по уничтоженной южной дороге средь густого леса, в сопровождении нескольких верных телохранителей. Вокруг медленно собирались дикие люди, молча взирая на чужаков.

Спустя час пути дорогу преградил крепко сбитый, высокий мужчина такого же роста, что и Всеволод. Он был одет в меха и необычные для лесных жителей льняные штаны, на голове красовалась пародия венца из сплетённой лозы.

— С чэмэ прышэл?

— Я пришёл к Морене и требую сопроводить меня к ней! — высокомерно и грубо ответил арий.

— Багня ня ждит тебэ. Угуворум було полжано, чо ты боле николя не прыдэйш до суду.

— Мне плевать на уговоры, дикарь. Веди меня к своей Богине и не заставляй для этого вспарывать тебе живот.

— Остырый язк товой, да ня корытык ль клынук?

— Моего клинка хватит, чтобы тебе кишки на шею намотать. Веди меня к Морене! — крикнул Всеволод.

— Багня быдит злыя. — сплюнул дикарь и пошёл вглубь леса, Всеволод последовал за ним.

Высокий дикарь привёл ария в небольшую деревушку, что нынче полностью поросла лесом. Между разрушенных хижин толпилось множество дикарей, образуя столпотворение вокруг непроглядного центра.

Вождь громко выкрикнул неизвестные Всеволоду слова и толпа стремительно расступилась, открыв арию вид того, что окружали люди ‒ высокая бледная женщина с длинными чёрными волосами. Она сидела на стуле, который нашли в одном из окружающих хижин, и покачивала на коленях ребёнка, с такой же бледной кожей и чёрными волосами.

Всеволод вошёл в круг людей и остановился в двух шагах от черноволосой женщины.

— Зачем пришёл, князь–регент? — медленно, словно шипение змеи, просквозили слова из уст женщины.

— Я больше не князь–регент. Твоим бездействием я лишился всего!

— По уговору ты получил всё, чего желал, князь.

— Всё чего желал? Где же оно?! У меня отобрали всё! — Всеволод не скрывал злобы.

— Ты не удержал власть, князь? — черноволосая подняла брови. — Так это твоя беда, причём здесь я?

— Женщина, что ты мне паришь голову? Уговор был, что я делаю тебе ребёнка, а взамен получаю господство над всем Славиземом. Мало того, что твой проклятый лес уже сожрал треть моей страны, так я ещё и лишился всего!

— Это твои проблемы. — фыркнула женщина. — Договор не расторгнут, условия выполнены.