Капитан, с закатанными рукавами, уже зашивал ранение Черепа. Не оборачиваясь, он сказал зашедшей Дие:

— Приготовь горчичную смесь.

Дия промыла траву в котелке и разложила листья на круглом плоском камне. Достав ножик, она принялась кромсать траву. Порезанные листочки она стала приминать плоской стороной лезвия, пока горчичинка не превратилась в однородную, коричневую массу.

— Готово!

Капитан обернулся и бросил взгляд на камень.

— Накладывай сверху шва. — приказал он.

Дия знала, что он делает и зачем нужна горчичинка. Они с бабушкой тоже применяли ее, когда накладывали швы. Такая травяная смесь не дает ране загноится.

Ее удивляло другое — откуда капитан знает все эти тонкости? Она никогда бы не подумала, что безумный, жестокосердный капитан Аргус — такой знающий лекарь. И он сам, САМ лечит своих пиратов. Вот это уж действительно немыслимо. Дия то была уверена, что он свою команду калечит, а тут оказывается совсем наоборот…

Сплошная загадка этот капитан Аргус…

— Ну, чего застыл?

Дия встрепенулась и стала прокладывать мокрую коричневую дорожку вдоль свежего шва.

Потом они вместе с капитаном обвязали могучую ногу.

— Посиди с ним. — сказал капитан и не дожидаясь ответа вышел из палатки.

Честно говоря, оставаться наедине с Черепом Дие не очень хотелось. Она его все еще побивалась. Конечно, в таком раненном состоянии он вряд ли стал бы ей угрожать, но даже лежа, без движения этот немой великан пугал. Но делать, нечего

— приказ.

Сев рядышком с Черепом, Дия обхватила колени руками и вгляделась в лицо пирата.

Тот уже очнулся. Болевой обморок прошел и теперь он лежал с открытыми глазами, уставившись прямо перед собой.

Дия провела взглядом по его дыре вместо уха, она зияла прямо на девушку. Тут же, по виску, лбу и лысой голове морщился шрам от снятой кожи. Слепой сказал, что язык Черепу вырезали работорговцы. Наверное и все остальное сделали тоже они.

Оглядев вблизи могучее тело Черепа, Дия отмечала все новые и новые шрамы. Выпирающие короткие полоски — это наверняка порезы от ножа или кинжала. Длинные тонкие отметины на груди и твердом животе — плеть. Такие отметины Дие приходилось видеть довольно часто. Редко какой моряк, тем более разбойник обходится без пары тройки подобных шрамов.

Но, на крепком теле Черепа встречались и такие следы, от которых мурашки бежали по коже.

На боку, том самом, который был открыт взору Дии, виднелись вмятины. У самых ребер, глубокие и бугристые ямы. На мускулистой груди, также отсутствовал целый кусок плоти. Дия и не хотела и против воли все-таки смотрела на эти жуткие шрамы. Страшно представить, КАК Череп получил их.

Занятая наблюдением, Дия не сразу заметила, что Череп повернул голову и смотрит на нее. Черные глаза смотрели прямо и… беззлобно.

Дия опешила.

И с чего она взяла, что он страшный? Такой же человек, как и остальные. Внешность конечно у него очень внушающая. Но теперь, заглянув в его глаза она не увидела мрака, злобы или жестокости. Казалось, бы, после того, как тебя так изувечили, безжалостно пытали, можно стать злым. Но в черных глазах Черепа было лишь спокойствие, замкнутость и глубокая серьезность.

Череп облизал пересохшие губы и Дия поняла. Она отстегнула от пояса флягу с водой и приложила ее к губам пирата. Тот сначала медленно, а затем жадно, выпил всю воду. После чего (промо) внимательно посмотрел в глаза Дии и медленно кивнул.

— Я принесу еще воды. — сказала она и поднялась.

Уже у порога, Дия обернулась и кинула взгляд на лежащего раненного пирата. Правильно сказал Слепой: "глаза, чтобы видеть, наблюдай — и многое поймешь". За последние несколько мгновений, она многое поняла. И осознала.

Улыбнувшись, Дия поняла, что больше не будет бояться Черепа.

Дикий вепрь, которого Череп будет помнить еще очень долго.

— Слыш, Эр? А от вшей ты траву какую знаешь?

Голос Мага, как всегда звучал немного издевательски. Нельзя было понять — шутит этот пират или говорит серьезно.

— От твоих вшей только мухоморы помогут. И то, если ты их сам съешь.

Пираты захохотали. Маг покраснел, но потом сам рассмеялся.

— А что? Я бы не отказался! Едал как-то суп с поганок, и как видите живехонек. Думаю мухоморы тоже неплохо зайдут.

Дия улыбнулась и покачала головой. Мошенник он и есть мошенник. Язык у Мага подвешен здорово. Она прямо таки видела, как верткий, улыбчивый, языкастый бродяга ходит по мощеным улочкам королевской столицы и подбивает горожан поиграть с ним в кости. Сначала наговорит любезностей, рассмешит, а потом ограбит бедолагу, тот и глазом моргнуть не успеет.

Не ответив на выпад Мага, Дия прошла в сторону, к сидящему на песке Черепу.

Он уже пришел в себя после ранения. Только припадал слегка на зашитую ногу.

С того памятного дня — ее первой в жизни охоты, Дия можно сказать подружилась с Черепом. Его терпение, безропотное послушание во время лечения приятно поразили ее. Он мужественно сносил все — ежедневные перевязки, прижигание свежей смесью горчичника. Даже когда его нога все-таки загноилась, рана начала чернеть и Аргусу с Дией пришлось вырезать пораженное гнилью мясо, Череп терпел. Все сносил молча, ни разу не застонав.

А когда нога стала заживать Череп даже поблагодарил Дию. Он сел на своей лиственной постели, потянул за руку Дию и усадил ее напротив себя. Подняв широкую черную ладонь, он приложил ее к своей исполосованной груди, а потом протянув руку к Дие, прикоснулся ладонью к ее сердцу. Посмотрев на нее затуманенными болью глазами, он медленно кивнул. После этого он рухнул обратно и потерял сознание от слабости. Так, что Дие пришлось укладывать его как маленького.

Дия сначала не могла понять — зачем он это сделал? Ведь еле держался от слабости и рука у него дрожала, можно было и потом поблагодарить. А потом догадалась. Череп торопился сказать спасибо, так как думал, что может умереть. Для него было крайне важно — обязательно поблагодарить человека, который боролся за его жизнь.

Так прошло две седмицы. В перерывах между дежурством у постели Черепа, Дия не теряя времени постигала остальных пиратов. Надо ли говорить, что теперь, когда она перестала страшиться Черепа, она тем более не могла бояться остальных? Да, пираты — люди дикие, большей частью необразованные, вспыльчивые, а порою жестокие. Но… Приглядываясь ближе к тем людям, с которыми ее столкнула судьба, Дия стала находить в них хорошие, светлые и даже благородные стороны.

Лишь один человек оставался для нее загадкой. Капитан Аргус. В противовес остальным: чем ближе знакомилась Дия с капитаном, тем более таинственным и непонятным он для нее становился.

Он оказался прекрасным лекарем — он знал такие вещи о ранениях и крови, которые Дия и представить не могла. Однако, когда вся команда отравилась прокисшим соком местных молочных орехов, он понятия не имел как им помочь. А ведь это любой малограмотный травник знает — настойка того же горчичника, разведенная пресной водой и все.

Он не калечил своих пиратов. Теперь Дия это знала наверняка. То, как самозабвенно он боролся за жизнь Черепа не вязалось с образом жестокого, хладнокровного убийцы, каким его представляла Дия. Но, откуда тогда у его команды все эти шрамы и увечья? Почему они все как на подбор — хромые, слепые, немые?

Он не был жесток, дик и зол. Дия ни разу не видела, чтобы он кого-то из своей команды ударил или того хуже — ранил. Однако же все они без исключения так заворожено, почти испуганно смотрели на него, что казалось, будто он вот прямо сейчас может их испепелить на месте.

К тому же, эти его странные перепады настроения. Дия все еще помнила безумный взгляд и сиплый, ломанный голос капитана Аргуса, мертвую хватку его длинных сильных пальцев на своей руке.

Однако особо ломать голову над характером капитана Дия не хотела. Как говорила ее бабушка — "всякий орех поспеет и расколется в свой срок, но не раньше и не позже". Хотя… так ли уж хотелось Дие узнавать капитана лучше? Есть такие норы, которые лучше не ворошить — мало ли что выползет?