— Сиди смирно, и жди пока я не вернусь. — сказал Советник и засобирался на выход.

Закрыв спальню, Ион тяжело дыша подошел к скрытой нише. Подпол уходил вниз к узкой железной лестницей. Грузное тело, облаченное в мешковатый кафтан и куцые панталоны угрожало забить собой ширину прохода. Как Советнику удавалось пробивать себе дорогу толстым брюхом, при этом часто мельтеша короткими ногами — было загадкой. Ион справлялся, виртуозно прокручиваясь на крутых виражах, он проворно спускался вниз.

Преодолев длинный коридор подвала, толстяк подошел к низкой двери, отперев которую оказался в широком дворе, огороженном от городских улиц кирпичным забором. Двор был до отказа забит крестьянами. По обыкновению- невысокими, плечистыми и шумными. Ожидающие образовывали подобие длинной очереди, которая обрывалась палаткой с засевшим внутри писарем. Трудяга, вооруженный гусиным пером, чьи мозолистые пальцы были испачканы чернилами, неспешно заносил имена земляков в толстую тетрадь, задавая каждому одни и те же вопросы.

— Фамилия? Кто отец? Из какой деревни? Сколько лет? Женат или холост? Желаешь ли стать наемником за хорошее вознаграждение?

Прикинув на глаз количество собравшихся, Советник удовлетворенно улыбнулся. План по приобретению собственной армии, которая в случае чего сможет отстоять его интересы, срабатывал. Хорошая альтернатива жалким остаткам войска короля Ревера, чьи ряды из-за проблем с довольствием и жалованием стремительно редели. Опытные, закаленные в боях ратники подыскивали новые места сбыта своего убийственного ремесла. Здесь такие были в почете, за их услуги по обучению сельских мужиков военному делу, щедро платили. Ион потер ладони.

Крайне удачными выдались для него последние месяцы. Исчезновение наследницы, болезнь Ревера, помощь худосочной ведьмы, щедрый урожай и сбыт зерна через морские порты Лагеррии- все вместе взятое приносило солидные барыши. «Пока суть да дело, пока мужичье гнет спину в полях и не задумывается о многом, необходимо спешно ковать тыл и закрепиться на троне» — улыбаясь, рассуждал Советник.

Разглядев сквозь толпу, греющегося на солнышке Иона, к нему подбежал стройный рыцарь, руководивший отбором.

— Желаю здравствовать, ваша Светлость — сказал рыцарь.

— Как идут дела, Джон? — бодро, по-отечески спросил Советник.

— Все в порядке. Бракуем немощных и стариков, оставляем самых способных. Скоро сформируем отряды и займемся подготовкой.

— Сними с неразумных пахарей стружку, Джонни! Давно пора сменить плуги на мечи, пока те не заржавели! — сказал Ион, и развернувшись пошел назад.

Ненасытная утроба толстяка жаждала щедрого восполнения потраченных сил и нервов. Выражалось это в необходимости запихнуть в безразмерный желудок побольше блюд изысканного королевского меню. Ради такого удовольствия Ион ускорил шаг.

Распахнутая дверь столовой — и у Советника отлегло от сердца. Зрелище сервированного стола не разочаровало его. На фамильном серебре притомились утонченные яства. Центр занимало блюдо с запеченными угрями. Такими жирными, с румяной растрескавшейся панировкой из молотых сухарей и мака, сквозь которую прозрачной слезой вытекал ароматный сок. Чуть поодаль остывала свиная рулька закопченная на вертеле. А еще суп из гребешков. Пикантный овечий сыр. Салат из перепелиных яиц и кислого щавеля. Острая приправа из перетертых овощей и портулака. На десерт — открытый пирог со сливами, от теплого дыхания которого можно было потерять разум.

Ион отослал слуг. Он не любил утолять свой зверский аппетит при свидетелях. Ему, как человеку рожденному в бедной семье было невкусно, когда за столом требовалось соблюдать правила этикета, орудуя при этом ножом и вилкой. Куда проще действовать руками — легко и понятно. У покойной матери а было девять душ детей, оттого привычка расправляться с едой так, чтобы ее не успели вырвать изо рта, сохранилась на всю жизнь. постоянно заедал голодное детство, доказывая себе, что теперь ему позволено решительно все.

— Ах, мирабель, мирабель! — пропел толстяк, начиная трапезу со сливового пирога.

«Тень» решила пропустить это зрелище. Стузи поспешила продолжить осмотр замка. Где-то там, за бесконечными дверьми должен скрываться настоящий Ревер, ведь морок без образца долго не существует. Значит, отец Треллы все еще жив, но вот здоров ли? Тень осматривала одну комнату за другой, исследуя опочивальни, кабинеты и залы, прорываясь внутрь вслед за редкой прислугой. Не обнаружив ничего подозрительного, в голове невидимки промелькнула мысль обыскать тюремные казематы.

Добраться до нижнего яруса тюрьмы было нелегкой задачей, пришлось ждать, пока кто-нибудь из надзирателей соблаговолит покинуть насиженное место, отперев центральный вход. Лишь через час скрипучий засов отошел в сторону и наружу вывалился палач с осоловелыми глазами навыкат и раскрасневшимися от жара потным лицом.

«Тень» проскользнула в открывшийся ход и оказалась в протяженном коридоре с чередой облупленных дверей, увешанных массивными навесными запорами. В центре коридора, опершись спиной о драную побелку спал надсмотрщик, вооруженный стилетом и мечом. В разгар рабочего дня мужичок был в стельку пьян, из слюнявого рта вырывался устрашающий храп. Отражаясь от пустых стен звук превращался в оглушительный звериный рык.

Маленькие обзорные окошки стали по очереди отскакивать в сторону. Из глубины камер вылетали проклятия, мольбы о помощи или тяжкие стоны, но все они упирались в пустоту. Короля Ревера среди заключенных не было. Зато в последней камере обозначился старый знакомый. Тот, которому сегодня поступило сразу два щедрых предложения о скорейшем бракосочетании. Храп стража смешался с заливистым девичьим смехом, под этот пугающий дуэт от огромной связки ключей отделился нужный ключ. Массивная дверь, за которой ожидал очередного последнего утра, все еще холостой Дэн Блуд, открылась сама собой.

Бородатый жених высунул наружу патлатую башку, а затем вышел весь. Вот кого не нужно было долго уговаривать.

Пьяный надзиратель был задушен прямо во сне. Затем очередь дошла и до вовремя вернувшегося палача. Работник плахи не успел переступить порога, как получил сокрушительный удар волосатым кулачищем по вытянутому черепу. Для верности палач был навеки успокоен легким движением лезвия клинка по горлу. О, сколько смертных, обезглавленных этим умелым головотяпом, мечтали поквитаться с ним за свои непрожитые грешные жизни, но удача улыбнулась лишь рыжему «недобитку». Воцарившуюся после предсмертного хрипа тишину вновь оглушил странный девичий смех. Кровожадный Дэн оглянулся по сторонам, сплюнул на пол и громко попрощавшись с соседями вырвался на свободу. Подлетев к развилке, беглец свернул налево. Тень скользнула направо и вновь вернулась к лестнице, уводящей в глубину замка.

— До исхода дня вы, Ион-младший лишены сладкого и прогулки. Вы будете сидеть взаперти и скажите спасибо, что вас не отстегали розгами. Это ж надо додуматься до такого! Исписать учительскую доску бранными словами, разбить окно и опрокинуть чернильницу на дорогой ковер. А теперь подумайте над своим поведением. — предложил строгий женский голос.

Все что могла рассмотреть Трелла- это две пары ног. Одни — тонкие худые, в белоснежных гольфиках и маленьких ботиночках. От других оставались лишь носки атласных туфель, выступающих из подола скромного, отделанного дешевым кружевом, учительского платья

— Верни собаку — завопил мальчуга.

Детские ножки стали отбивать каблучками барабанную дробь, к протесту присоединился протяжный рев.

— Верни Тобби, а то начну биться головой о стену, разобью ее в кровь и скажу отцу, что это ты сделала.

Учительница выбежала из спальни, а через минуту дряблые руки втолкнули в распахнутую дверь белый визгливый комочек с вертлявым хвостиком.

— Вот так бы сразу- сказал Ион — младший, подзывая песика куском сахара.

Собака проигнорировала ласку хозяина, ее заинтересовал чужак, который прятался под кроватью. Раздался оглушительный лай, а потом и устрашающее рычание, полное такой отваги, на которую способны лишь самые мелкие шавки. Песик, не страшась размеров недруга, стал доблестно защищать своего хозяина, нападая на Треллу.