Отшельник застыл от удивления. Великая Книга, из-за которой в кровавых воинах и эпидемиях гибли маги и смертные, взрывались миры и прекращался ход Времени- покоилась в шкафу у Лагеррийской Ведьмы. На рассвете Хеллен воспользуется одной из глав и перенесет на невинного младенца свое Исчерпание. Только как? Как Хеллен удалось заполучить Книгу? Маг придирчиво осмотрел страницы. Пожелтевший пергамент, старинная работа, тончайшая выделка. Сомнения сковали душу старика. Великое множество текстов прошло через его руки, но такого образца он прежде не видел. Даже умерщвленный новорожденные агнец не достоин скрытой Силы. Что уж говорить о телятах, коровах и ослах. Листы были особенными, они были сделаны из человеческой кожи. Каждая страница Книги это чья-то оборванная жизнь. Сила не идет на уступки, она требует лучшего. А чернила? Это кровь. Кровь магов.

Отшельник стянул с себя одежду и вытащил из своей дорожной сумки острый нож. Не страшась боли, он срезал кожу с ладони, раскрыл Книгу на первой главе и поднес ладонь к тексту. Выступившая кровь пробудила спящую родственную силу и та заалела меж сердцевин строчек. Буквы, сложенные в слова омылись свежей данью и угостили избытком пергамент, который благодарно впитал кровь, как награду за долгое ожидание. В отместку — заветные строки оторвались от листа. Основа слов каждой жизни- поделилась с Отшельником начертанным текстом, смешиваясь с биением сердца. Старик приложил ладонь к впалой груди, отпечаток вжался в покров живого тела, оставляя на нем копию, схожую с татуировкой. Магия оказалась не против предложенной ей замены.

Старуха улыбнулась и быстро, без стеснения и страха, последовала примеру друга, и украсила свое предплечье отпечатком следующей страницы.

Обнаженные тела калек от Силы спешно покрывались причудливыми текстами, пентаграммами и рисунками, уходящими в сплошную татуировку — от шеи до пят. Соня и Карл претерпевали чудовищную боль, схожую с той которую оставляют глубокие ожоги, но не желали останавливаться, даже чтобы перевести дух. Дойдя до страницы отмеченной закладкой, заговорщики не сговариваясь перелистнули выделенный Хеллен отрывок. Они оставили заклятие переноса Исчерпания без внимания, не оказав ему чести быть сохраненным в веках.

Последний лист, впитанный окровавленной женской ладошкой, охватил узором костлявую щиколотку. Книга было переписана, путь даже таким необычным способом. Каждая буква, каждой, кроме самой спорной главы, навсегда изменила кожу этих двоих.

Соня осмотрела свое тело и осталась довольна тем вызовом, который бросал ее новый образ. Отныне она не Лишенная Силы. Она Избранная. Ведьма подняла вверх большой палец, Карл залихватски подмигнул ей

Седые головы склонились над Книгой. Соня проговаривала заклинание про себя, а Отшельник спешно перелистывал страницы. Буквы, подчинившись безмолвному приказу взмыли вверх. Словно стая назойливых мошек, они замельтешили над потолком, сталкиваясь в воздухе друг с другом, а после рухнули вниз, занимая пустые строки, свободно перемешиваясь, складываясь в статусную бессмыслицу.

Переизданный двухтомник Книги Извечного о четырех ногах, тихо рассмеялся на два голоса. Старики сцепили ладони, скрепляя кровавым рукопожатием обет неразглашения Тайны. Они перевязали раны бинтами и поспешили спрятать под покровом одежды старинные тексты. Маги отвесили низкий поклон Книге отслужившей свое, вернули ставшую бесполезной вещь на прежнее место, и запечатали шкаф. Обнявшись, заговорщики подошли к еще податливому, но уже покрытому свежим наростом старинному зеркалу. Зазеркалье молниеносно впитало их не застывшей пока серединой. Напоследок, из серебристого центра, вылезла скрюченная пятерня. Узловатые пальцы прокрутились веером, захватывая в ладонь остатки магии. Все вернулось на круги своя, будто бы ничего и не было. Завтра, прибывая в полной уверенности в своей исключительности, леди Хеллен произведет вожделенный обряд, ради которого ею были разрушены и воссозданы судьбы множества смертных и избранных магов. Только вот Заклятие будет иметь силу детской считалочки про страшную Абра-Кадабру. Новорожденной ничего не угрожало. Заклятие Переноса Исчерпания было утеряно навсегда.

Трагия была прекрасна. Простор благодатной земли манил смотрящего, дразнил придирчивый взгляд прерывистой грядой пологих холмов, убранных покровом сочного разнотравья. Сопки здесь перемежались с ложбинами заливных лугов и обрывались беспросветной стеной леса. Замершее войско корабельных сосен принимало на себя удар холода. Вечнозеленые стражи — великаны уходили дружной толпой к линии горизонта и стояли намертво, прокалывая лучи Светила острыми макушками.

Всего здесь было в достатке, не хватало мирного неба над головой. И природа была бессильна перед людской прихотью. Заброшенные, оставленные без присмотра земли, как ценный трофей распаляли враждующие стороны, сокращая число соплеменников втянутых в раздел богатств. Трагия пылала в горниле гражданской войны и олицетворяла собой растерянную богатую вдову, которая не знала как распорядиться наследством умершего супруга. Словно шальная баба отвыкшая думать, она притягивала к себе проходимцев разной степени нечистоплотности, желающих поживиться за ее счет. Доверчивая овдовевшая Трагия нуждалась в твердом плече, она жаждала обрести сильного хозяина, который смог бы приструнить непослушных детей, навести порядок в одичалом доме и с умом распорядиться предложенным имуществом: раскинуть по холмам стада овец, засеять поля зерном, выстроить надежный флот.

История конфликта двух непримиримых сторон уходила вглубь на несколько благословенных десятилетий. Храброму королю Трагии Боно Второму — правителю, прокопченному дымом осадных кострищ и омытому дождем смертоносных стрел, прославившему свое имя на полях удачных, и не очень, сражений- хронически не везло с женами.

Первая, и единственная любимая жена была подло отравлена завистниками и скончалась в страшных мучениях вместе с нерожденным ребенком. Боно долго горевал, обезглавил в назидание придворным дюжину заговорщиц, и после продолжительной траурной передышки стал искать утешения в объятиях новой супруги.

Но и эта семейная идиллия продлилась недолго — вторая королева отжила положенное, разродившись перед смертью не совсем здоровым мальчиком. Правда о безумии наследника вскрылась, когда меланхоличный нрав и странная нелюдимость принца окончательно переросли в затяжные приступы черной хандры и сокрушительные припадки ярости. Король Боно в зрелые лета столкнулся с осознанием беды, нависшей над престолонаследием.

Рассудив здраво, король- вдовец решил жениться в третий раз, подыскав партию, достойную его венценосной особы. Не забывая при этом сделать ставку на крупное приданое соискательницы. Короля ждал приятный сюрприз, титулованным сватам посчастливилось найти ту единственную, которая идеально подходила под все выдвинутые требования.

Желание Боно Второго возросло в разы, лишь только его взору был представлен портрет невесты, написанный искусным художником, сумевшим передать за счет легких мазков и приглушенных полутонов, лукавый задор бездонных черных очей юной прелестницы и фарфоровую белизну ее кожи.

Неуловимая улыбка играла на губах, созданных для поцелуев — предел мечтаний для престарелого сластолюбца. Рассмотрев портрет, Боно Второй пришел в истинный восторг. Схватив картину с постамента, он подбежал к окну, чтобы при свете дня убедиться, что его не подводит зрение и остался доволен отрадными перспективами. Сваты покинули Трагию вооружившись письменным согласием на брак, и драгоценными подарками счастливице, которой удалось разбередить мужественное сердце государя.

Свадебная церемония была подготовлена в кратчайшие сроки. Боно страдал от нетерпения, предвкушая скорую встречу с невестой. Оценить оригинал удалось только после свершения торжественной мессы, когда клятвы, обеты и передача щедрого приданого была зафиксирована в присутствии многочисленных свидетелей с обоих сторон.