Мне показалось, что автор сценария специально ввел этот персонаж. Хотя бы для того, чтобы образ Фай не казался зрителю холодноватым.

— О-о! — навстречу шагал Зенков, нетвердо, но размашисто. Без генеральского мундира он показался мне чуть расплывшимся. — Мон шер, с тобой пер-рсо-нально я еще не пил!

Я взял с подноса рюмочку с коньяком, и чокнулся с Жекой.

— С парашютом сигаешь? — сурово осведомился я, как только «Двин» согрел мое нутро.

— А как же! — хвастливо фыркнул генерал. — ВДВ!

— С двумя парашютами зараз? — ехидно прищурился я.

Десантник задумчиво потер округлость живота.

— Штабная болезнь… — вздохнул он с уныньем. — Бегать начал! Представляешь? Да-а… А ведь, как лось носился… Повторим?

— Закусим!

Радиофон в кармане деликатно завибрировал, и я быстренько поднялся на второй этаж, в кабинет.

— Алло?

— Здравствуйте, Михель, — ответила трубка.

— О, Маркус! Рад вас слышать!

— Поздравляю с днем рожденья, Михель! Хотя и понимаю, что пора бесхитростных восторгов давно миновала.

— Увы! — вздохнул я. — Та же мысль посещала недавно… Время не считается с нами, не хочет замедлить гонку жизни даже на долю секунды!

— Да-а… — Маркус неожиданно хмыкнул, и мне представилась его легкая улыбка. — Михель, я хоть и на пенсии, но трудно отвыкаю от тревог. Помните, вы как-то рассказывали о Шрёдере?

— О, давно это было… Ну да, помню. Герхард не прост, но человек вполне достойный.

— Я тайно передал ему услышанное от вас тогда, и он внял… Всё бы хорошо, но в Лондоне и Париже решили, что, раз Вашингтон отошел от европейских заморочек, то теперь они «держат зону»! Послы Британии и Франции явились к Шрёдеру где-то неделю назад, и потребовали, чтобы он подписал «Канцлер-акт»…

— Волки́ позорные, — выцедил я. — «Лягушатники» — ладно, там после Де Голля пусто, а вот «наглосаксы»…

— Как-как? — засмеялся Маркус. — А-а! Шутки великого и могучего! «Наглосаксы»… Хм. Надо запомнить! Так они же устроили Шрёдеру тотальный буллинг! Да-а! Макают в дерьмо и в прессе, и в эфире! Доходит до сущего непотребства — намедни супруге Шрёдера, Дорис Кёпф, когда та заходила в магазин «Дуглас», подбросили в сумочку духи «Эсти Лаудер» — и обвинили в краже!

— Позорники!

— Да! А потом какой-то британский таблоид стал разгонять тему, что Герд симпатизирует нацистам, а еще наставлял рога своей жене с известной телеведущей Сандрой Майшбергер — и немецкие инфопомойки радостно подхватили эти вести. В результате за спиной Шрёдера — гнусные шепотки, а Дорис так и вовсе ревнует мужа к каждому фонарному столбу…

Я задумался.

— Михель? — осторожно воззвал Вольф. — Ау?

— Я тут. Маркус… Надо срочно переходить к «прямым действиям». Надеюсь, у вас найдутся верные мальчуганы в ФРГ?

— А как же!

— Смотрите… «Канцлерская папка», тот самый «Канцлер-акт», действительно существует. Есть такая «Бумага Рикермана», в которой всё изложено. Она находится у генерал-майора Герда-Хельмута Комоссы. Ее необходимо выкрасть — и разослать копии во все крупные газеты Западной Германии! Ход нужно сделать дерзкий — по сути, признать, что все канцлеры до Шрёдера являлись предателями! И лишь один Герхард не ездил в Вашингтон за «ярлыком на княжение». Только нужно обязательно добиться… Не, «прессуха» тут не годится… Лучше будет, если бундестаг организует что-то вроде спецкомиссии, а Комосса — и заодно Эгон Бар! — пусть скажут под присягой, существовал ли «Канцлер-акт». Генерал-майор Комосса числился начальником МАД, Ведомства военной разведки ФРГ, а Эгон Бар был ближайшим доверенным лицом Вилли Брандта, дослужился аж до статс-секретаря в Ведомстве федерального канцлера и министра по особым поручениям. Люди серьезные и, думаю, только их слова смогут перевесить брехню продажных медийщиков…

— Danke, danke schön! — Маркус Вольф от волнения перешел на немецкий. — Спасибо, Михель! Я немедленно займусь этим. Счастья вам, любви, добра и долгих лет жизни! Пока!

— Пока…

Я отложил радик, и поглядел за окно, на темнеющее небо. Закат отгорел, и в густой синеве игольчато просияла первая звезда.

— Миша-а! — воззвал Ритин голос. — Мишечка! Ты где? Девочки хотят танцев!

— Обжиманцев! — плотоядно ухмыльнулся я, и крикнул: — Иду-у!

— Танцуют все! — взвился Дюшин призыв, и грянул модный синхрозонг…

Среда, 8 октября. День

Франкфурт-на-Майне, Хеллерхофштрассе

Юргена Штёбе повысили не так давно, отчего свои хлопотные обязанности он исполнял весьма ревностно, как будто благодаря руководство «Франкфуртер альгемайне цайтунг» за то, что заметили и продвинули.

Юрген начинал простым корреспондентом, выделяясь из общей массы усердием и особой пронырливостью. Само собой, нередко погоня за сенсацией окрашивалась в циничные желтые тона, зато какое торжество ощущаешь, раздобыв пикантный снимок или первым «застолбив» горяченькую новостишку!

Редактор отдела новостей ухмыльнулся, быстро перебирая распечатки. Не то, всё не то… На передовицу не тянет.

Озабоченно выпятив нижнюю губу, он потеребил ее. Время, время… Где б раздобыть или прикупить пару-тройку лишних часов…

Верстать пора, а первая полоса пуста. Заерзав, редактор с мрачной тоской поглядел в окно. Солнце село… Опять домой затемно возвращаться… Да какое «домой» — работа не сделана!

— Господин Штёбе? — зарокотал басистый голос.

Юрген крутнулся в разболтанном кресле к посетителю, рослому блондину с глазами льдистого голубого цвета, настоящей «белокурой бестии».

— Вы ко мне? — нетерпеливо осведомился он.

— К вам. — Блондин, не чинясь, занял скрипучий стул. — Хочу предложить вам материал… Можно сказать, «гвоздевой».

— Вот как? — Штёбе отвалился на податливую спинку и сложил руки на животе.

— Вот так, — твердых губ посетителя коснулась мимолетная улыбка, холодноватая и безразличная. — Здесь, — он выложил на стол файлик, набитый сканами, — копия так называемого «письма доктора Рикермана» от четырнадцатого сентября девяносто шестого года. Да, безусловно, в письме можно найти определенные странности, начиная с того, что никогда человек с фамилией Рикерман не занимал пост государственного министра, как тут указано. К тому же… это явствует из текста, «доктор Рикерман» работал в контрольном управлении Федеральной разведывательной службы, и тогда он или она могли бы состоять в должности руководителя департамента, но никак не министра. — Скупая улыбка тронула губы гостя, искривив их, будто в гримаске неудовольствия. — Я не зря перечисляю те изъяны, которые вами, как человеком опытным, сразу же будут отмечены. Добавлю еще, что письмо отпечатано на машинке старого образца, без стандартного шаблона, да и обязательная отметка о принятии документа отсутствует. Однако все эти придирки совершенно не важны. Важна суть, изложенная в письме! А в нем разглашается информация, проходящая под грифом «Строго секретно»… Конкретно — о «Канцлер-акте».

— Ага… — скучающий, рассеянный взгляд Штёбе моментально сфокусировался. — А подробней? Кстати, как мне обращаться к вам?

— Зовите меня Хольгер, — прогудел визитёр. — Этого достаточно.

— Я внимательно слушаю, Хольгер.

Тот кивнул. Выложил ксерокопии из файлика, и опустил на них мощную пятерню.

— Можно сказать, что в письме вскрывается правда о «Канцлер-акте», об этом постыдном документе, унижающем и власти Германии, и ее народ. Двадцать первого мая сорок девятого года американцы заключили с Германией секретный договор, после чего каждый вновь избранный канцлер, еще перед присягой, должен был сначала посетить Вашингтон и подписать тот самый «Канцлер-акт». — Хольгер криво усмехнулся. — Ну, для владык прогибаться — в обычае. Насколько помню, мелкие русские царьки ездили к монгольскому хану за ярлыком на княжение, а наш Генрих IV на коленях вымаливал корону у ворот Каноссы… Но нация-то чем заслужила этакое поношение? Но вернусь к письму. Итак… Ну, не буду касаться всех пунктов и подпунктов, сразу выделю основное — согласно условий секретного договора, союзники по антигитлеровской коалиции изымают золотой резерв ФРГ в качестве «гарантии»… и сохраняют контроль над средствами массовой информации Германии вплоть до две тысячи девяносто девятого года! Не верите? — сощурился он. — А вы подумайте! Зря, что ли, и ваша газета, и «Ди вельт», и «Бильд» так усердно полощут Шрёдера? Ведь все канцлеры, кроме него, все — от Аденауэра до Коля! — подписали «Канцлер-акт», соглашаясь с ущемлением суверенитета ФРГ! И кто они после этого? Да не более чем пешки в руках союзных держав! — Хольгер обеими руками сгреб бумаги в сторону Штёбе. — Пользуйтесь.