Кто, скажите мне, любит понедельники? Мой вот не задался прямо с утра, когда в аэропорту перепутали мой багаж, затем, непонятно с чего заглохла машина, нужно менять к чёртовой матери. Приезжаю на работу — а тут Джек заявился, на стоянке нос к носу столкнулись. Но хуже всего — это было увидеть Мэлани. Что за фигня со мной творится? Нет, я конечно, на неё злюсь, хочется грязно материться, видя в каком она состоянии, но в то же время … я с какого-то перепугу рад её видеть и я волнуюсь за неё. Это никуда не годится, Марк!!! А тут ещё перед этим убийственно любезным Джеком приходится ломать комедию, хорошо хоть синий чулок талантливо подыгрывает, умняшечка моя, придушить хочется. Норов она мне будет здесь показывать! Здесь я решаю! И мой выговор совершенно справедлив, другого на её месте на порог бы уже не пустил, а её ещё и уговариваю. Но ей же об этом не известно, она думает, что я над ней издеваюсь, это только я знаю, что я вдруг размяк. Почему, почему, почему меня к ней тянет?! Баб что ли вокруг больше нет, что за шиза такая?! И ты поедешь со мной Мэлани, как миленькая, и даже не бухти. И судя по всему, мы продолжим наши тесные препирательства в постели. Так что я очень жду этих выходных. Но я об этом пожалею, и меня почему-то это не останавливает.

Гретта вытаращилась на меня, будто впервые увидела, когда я велел ей сделать кофе для Мэлани, эти очные ставки с сотрудниками, на которых я само собой отрываюсь, потому что я недоволен результатом их труда, и я и они знают, что могут куда больше, а ещё потому что у меня мерзкое настроение. Я злюсь на себя, я не должен думать о Мэлани, но я о ней думаю, даже когда летал в Германию и пару раз снимал там девочек, я не получил удовольствия. А всё потому что я думал о Мэлани. Я полагаю, это какой-то спортивный интерес, это обязательно пройдёт, неделя друга, я и смотреть в её сторону не смогу.  А через год забуду, как её звали. … Вот только зачем я подыскал для неё коттедж, а? План созрел сам собой, чуть ли не помимо моей воли. Зато, если она согласится — она ещё лет десять будет маячить у меня перед глазами. Но если кто-то спросит зачем мне это нужно — я не отвечу. Я в ужасе.

 Хотя бы это моё предложение её заинтересовало, правда, затем у синего чулка снесло башню от злости. Ну не могу я разговаривать иначе, я такой, уже и съязвить нельзя, думал, она мне кадык вырвет. Еле скрутил бедовую. Но тут ж об этом пожалел, хотя здоровой эрекции радоваться надо, но Мэлани сейчас не в том состоянии чтобы решить эту мою проблему. Но ты за это ответишь, синий чулок.

 На следующий день её всё ещё не отпускает, ишь ты как мы  разозлились, даже футболку с этим зелёным огром нацепила, для устрашения, наверное. Заело её, что я ей посоветовал вести здоровую сексуальную жизнь для успокоения нервной системы. Язвит теперь по этому поводу. Во-первых, я намекал на себя, а во-вторых, ты со своим характером больше никому и не дашь. Они ведь не я, правда, детка. Ты поэтому такая сердитая?

Вот только когда Мэлани вся такая «секси» заявилась на совещание, я всё-таки понял, что перегнул палку, и синий чулок отчаянно пытается изгнать меня из своих воспоминаний, намылившись на свидание. Ну уж нет, пупсик, мне придётся подпортить твои планы. Но я вполне могу тебя утешить. Тем более, завтра мы едем за город. Я уломаю тебя по любому поехать туда со мной, у меня есть несколько способов. Ты моя, Мэлани Данн, ты разве ещё об этом не знаешь?

— Выведи на экран свои расчёты, — сухо скомандовал он мне, склонившись рядом со мной. — Я просил тебя внести изменения и уже с их учётом составить график, но раз мои слова благополучно проплыли мимо твоих ушей, либо ты слушала меня не тем местом, поэтому будем исправлять по ходу.

И с тем ощущением, которое он принёс с собой — на мне даже блузка поникла, и выпрямились старательно завитые волосы. Называется — приплыли. И почему свой неуёмный трудоголизм он решил проявить именно сегодня?!

— А … на понедельник никак нельзя отложить? — сделала я жалкую попытку возражения.

— Что??! –  смотрит на меня как на последнюю идиотку. — Мне сегодня же нужно завершить сделку и твои планы меня не волнуют! Задержишься, тем более это твой косяк.

Шона и Ким бросают на меня сочувствующие взгляды.

— У меня сегодня просто свидание, — ещё тише выдавила я, краснея.

— Я это понял, — криво усмехается мой рабовладелец. — Ещё утром, как только увидел. Но жизнь, синий чулок, штука жёсткая.

Мне трудно сконцентрироваться, когда с одной стороны надо мной нависает Марк, а с другой мой телефон жужжит от полученных сообщений. Кажется, спроси у меня сколько будет дважды два — я не отвечу. Судя по всему, вибрация достаёт и Марка, схватив мой телефон, он хладнокровно его отключил с видом убившего змею.

На этот момент в отделе остались только мы с ним, да и на этаже, пожалуй, тоже.

— Мистер Винздор, позвольте, я перезвоню человеку, чтобы он понапрасну меня не  ждал, — зло цежу я, вздрагивая, из-за того, что все мои планы псу под хвост. И виноватый в этом снисходительно протягивает мне мой конфискованный телефон.

— Чед, прошу, прости меня, но сегодня никак не получается. Босс запорол мой отчёт, придётся переделывать, — тяжело вздыхаю я в трубку. Рядом фыркает Марк. — Завтра? — пока я размышляю, Марк предупреждающе качает головой, глядя на меня в упор. — Давай я напишу тебе, когда уже доберусь домой. Мне жаль, что так вышло, Чед.

— Только не говори мне, что ты ещё не решила, на счёт выходных, — тянет Марк.

— Вы делаете всё возможное, мистер Винздор, чтобы мой ответ был отрицательным, — я мысленно молюсь, чтобы вселенная избавила меня от его присутствия. — В свои законные выходные я хочу отдохнуть, и ваши планы меня не волнуют!

— А знаешь, даже хорошо, что ты не пошла на свидание, — он всегда знает, как задеть тебя сильнее, чем ты его. — Неудачный выбор духов, слишком сладкие, не возбуждает. Полчаса рядом с тобой и у меня уже болит голова. Смени их! Помочь подобрать другие? Я плохого не посоветую.

Издевается скотина!

— Не уж, спасибо. Я буду пользоваться той туалетной водой, которая нравится мне! — огрызаюсь я. — Ещё будут какие-нибудь советы бывалого?

— Бельё можно подороже, интимную стрижку попикантнее, чаще проявлять инициативу.

Я так зла на него, что от уголовной ответственности меня удерживает только чудо. В глазах потемнело. Но когда Марк провёл пальцем по моей нижней губе — я и дышать перестала.

— В остальном, ты мне нравишься, Мэл. Ты даже выигрываешь у этих силиконовых кукол, — продолжает он, точно понимая, как он именно на меня действует. — Всё своё, натуральное. Ресницы, губы, грудь, соблазнительная попка. И ты не так глупа, как кажешься.

— О, премного благодарна! — язвлю я, поджав свои натуральные губы. — Моя самооценка, благодаря вам, преодолела атмосферу Земли. А ещё ты забыл добавить, что я хорошо готовлю, люблю детей, животных и наводить порядки. Но вот только мнение бездушного человека на самом деле меня не интересует! Потому что в отличие от тебя у меня есть душа и в приоритете она стоит гораздо выше, чем дорогие трусы!

— Ох, как мы рассердились! — одним рывком, Марк выдернул меня со стула, усадив на край стола, крепко прижимая мои руки по швам. — Только вот душа выползает спустя время, когда её можно хорошенько рассмотреть. Так что, дорогуша, ты не можешь утверждать, что её у меня нет, а я ещё не разглядел твою.

Меня окатило каким-то подозрительным ужасом, когда его губы впились мне в шею, и одновременно с этим я ощутила дурацкое, совершенно неуместное желание. Непривычная для меня смесь страха и страсти.

— Нет, Марк, не  надо, — слабо пискнуло чувство самосохранения.

— Почему нет? Я хочу тебя. Разве плохо, что ты желанна? Здесь и сейчас, Мэлани, — по этому тону никаких возражений быть не должно. И терзая мою блузку, Марк уже поцеловал меня в губы, прекратив меня удерживать. — И ты не против, синий чулок. Потому что я тебя зацепил. А вот за условности цепляться не стоит. Жизнь быстротечна, Мэл, просто получай от неё удовольствие.