— Я отвернулся,  но в этом не было смысла, — издевательски выдавил он, сдерживая смех. Скотина ещё и потешается надо мной!

— Я тебя ненавижу! Ты жуткий тип! Знаешь об этом? Ни стыда, ни совести! — терять мне было уже нечего. Стесняться было поздно. Откровенность сцены зашкаливала. Нарочно дразня его, я неторопливо натянула трусики, расправив резинку, пройдясь руками по животу и бёдрам. Затем натянула колготки, расправила платье. Всё это время Марк пристально за мной наблюдал. Его взгляд потемнел, дыхание стало тяжёлым.

— Скучно, наверное, когда ничто уже не может тебя взволновать? Может, мне ещё постонать для пущей правдоподобности? Вдруг кто-то под дверью подслушивает? — съязвила я.

Два стремительных шага и сильные мужские руки уже прижимают меня к стене, навалившись всем телом, да так, что у меня дыхание спёрло.

— Я не извращенец и не озабоченный! Я нормальный, здоровый мужик и ты сама меня провоцируешь! — его горячий шепот впечатался мне в самое ухо. — Что ж, Мэл, ты этого добилась — ты меня взволновала. По быстрому?

— Меня это не интересует! — оттолкнув его, я принялась с остервенением мыть руки.

— Судя по твоим зрачкам — ты лжешь, Мэлани Данн.

Тут он оказался прав. Мой истосковавшийся по близости организм узрел в этой идиотской ситуации что-то эротичное, и теперь тупая пульсация внизу живота сильно нервирует.

— Я злюсь! Так бы и дала тебе за это в морду.

Выдохнув, я посмотрела на себя в зеркало. Нужно успокоиться.

Папа всегда говорил мне, что я вскружу голову не одному парню, потому что я обладала на его взгляд самой женственной из всех фигур. Пышная грудь, тонкая талия, округлые бёдра и стройные ноги. У меня были светлые мамины волосы и голубые глаза, и бонусом аккуратный вздёрнутый нос и маленькие уши. Но все папы обожают своих дочерей, а мне никогда и не хотелось кружить головы парням кроме одного единственного — Кита Бертона. Который  и так любил меня с сопливого детского сада. От нахлынувших воспоминаний вырвался тяжёлый вздох. Фигура Марка маячит прямо за мной.

— Ты соблазнительная, хорошенькая молодая женщина, — проговорил он  вдруг, поймав мой взгляд. — Найди себе парня.

Я только покачала головой.

— Предпочитаешь девушек?

Я снова отрицательно мотнула головой.

— Дала обет целомудрия?

— Тоже нет, — обернувшись, я зачем-то коснулась его груди, не знаю, какой-то своевольный жест подсознания. — Всё намного сложнее, Марк.

Его руки легли мне на талию, оказывается, здесь теснее, чем кажется и он стоит вплотную ко мне.

— Либо ты сама всё усложняешь.

Я не отвечаю. Мы непростительно долго смотрим в глаза друг другу и молчим. В туалете …блин. И тут меня вдруг с ужасом накрыло осознание, что он сейчас меня поцелует. Надо отдать ему должное — Марк прекрасно читает по глазам.

— Пойдём, пора раскошелиться в пользу несчастных и обездоленных, — хрипло выдавил он, отпуская меня.

Под дамской комнатой собралась очередь. Марк задорно подмигнул девушкам и взял меня за руку. Чувствую, что я ещё триста раз пожалею, что устроилась на работу в его компанию.

Плохие парни лгут, чтобы залезть к тебе в постель, хороше парни лгут, чтобы злезть тебе в душу. Что хуже .... Я не знаю ...

За эти три часа я так устала, будто отработала девятичасовой рабочий день. Поэтому сев в машину я тут же сбросила с себя туфли, испытав неимоверное облегчение, мечтая поскорее добраться домой, чтобы снять ещё и лифчик фасона «не вздохнуть», принять душ, смыв с себя этот странный  день и нырнуть в мягкие домашние тапочки и тунику.

— Боже, какое счастье. Ненавижу новые туфли, — простонала я, закрывая глаза. Но через пять секунд я удивлённо распахнула их снова, с возмущением уставившись на Марка. Этот человек не переставал меня смущать и поражать до жути.

Подхватив мои ноги, он положил их себе на колени, принявшись массировать мои стопы. … Блаженство. Казалось, это именно то, что мне сейчас надо. Но …

— Не стоит этого делать.

— Боишься себя? — усмехнулся он с вызовом.

— Это всё очень не нормально.

— В твоём мире специальные правила, да, синий чулок?

— Сколько раз повторять я не …. Эта твоя услуга бескорыстная? — моё настроение вдруг изменилось.

— Ну конечно, сегодня ведь вечер благотворительности, — усмешка Марка стала откровенно коварной.

— Тогда валяйте, мистер Винздор, — мне вот даже самой стало интересно, это я сейчас фривольничаю и бесстрашно хамлю, или это я так с ним флиртую.

Я не знаю что изменилось. Почему изменилось? Когда? В какой момент, в какую секунду? … Но теперь это уже был не своенравный монстр, хам и серый самодур. Теперь он казался мне привлекательным, его харизма магнетизировала меня до безобразия. Даже эти его резкие и властные замашки, эта ирония, эти пронзительные серые глаза. И это при том, что за вечер я не выпила ни капли спиртного. Всё это происходило со мной при трезвом уме и ясной памяти. Может, туфли натёрли мне не только ноги, но и мозг? С этим нужно что-то срочно делать. Это недопустимо! Мэлани, ты спятила!

— Поужинаем где-нибудь? — мягко поинтересовался Марк, когда отдёрнув ноги, я выпрямилась на сидении. Массаж он делал классно, и я уверена он во многом был хорош. Но, как говорится, мы с ним плаваем в разных водоёмах.

— Спасибо, но я вынуждена отказаться. В обед я приготовила отменную лазанью, но так и не успела её попробовать, помчалась на благотворительный вечер. Так что ужин меня ждёт дома, мистер Винздор.

— Но там нет меня, — хитро сощурился Марк, усмехаясь.

— Это даже к лучшему. Всё-таки вы мой босс. И я была вашим эскортом лишь на сегодняшний вечер.

— Ты от многого отказываешься.

— Это закон самосохранения. … Для меня это был необычный вечер. Но местами даже было весело. Спасибо, что разнообразили мой досуг, — он, конечно же, понял, что я язвлю.

Попрощавшись, я вышла из машины у своего дома, поднялась на третий этаж, закрыла за собой дверь, сбросила туфли о приобретении которых уже пожалела, поздоровалась с Джипси, стянула платье и бельё, накинула домашнюю тунику, глянула на себя проходя мимо зеркала …и только сейчас заметила, что колье всё ещё на мне, как и кольца.

— Чёрт тебя дери! Я так и знала, что добром это не закончится! Ещё заявит на меня за воровство, с него станется!

Когда сработал дверной звонок, а на сто процентов была уверена, что это полиция. Но я снова ошиблась. …Там всего лишь стоял Марк Винздор с бутылкой вина в руках. Только меня опять словно парализовало. Я ощутила, как меня толкнула, проникая сквозь меня некая невидимая волна, импульс. И он точно шёл от этого мужчины. Я качнулась. Марк решил, что я делаю шаг назад, впуская его в дом, и он вошел, закрыв за собой дверь.

— Это платье мне нравится гораздо больше, — окинув он меня взглядом, под которым я моментально почувствовала себя раздетой. Но под туникой и, правда, было голое тело, а затвердевшие соски нагло выпирали из-под тонкой ткани.

— Я подумал, что будет несправедливо позволить тебе наедаться на ночь в одиночестве. К тому же я тоже хочу лазанью, — и он зашагал на кухню, будто у себя дома. Без труда нашел штопор, открыл бутылку. Я в слегка ошарашенном состоянии нагрела две порции лазаньи и накрыла стол.

Мысли бросились врассыпную, одно не вязалось с другим. А когда я машинально бросила ему «вымой руки» — я вообще офанарела.

Руки он вымыл, снял пиджак и галстук, который, по всей видимости, ненавидел как я лифчики. Усевшись за стол, налил в бокалы вина и отправил в рот первый кусочек лазаньи, с видом, словно ужинал здесь каждый вечер.

— Вкусно. У тебя оказывается полно скрытых талантов! Ай, да, Мэл! Значит, живёшь  с кошкой?

— Как видишь, — я сделала глоток вина и чуть не проглотила язык.

— О да, вино божественно, — заметил Марк. — Вожу его с собой для особого случая.

— И тут я должна решить, что ужин со мной это особый случай? — рассмеялась я.