— Я никогда не шучу на подобные темы! — жёстко отрезал Марк, выезжая на дорогу.

Замешательство и паника — лишь слегка описывают моё состояние. Не получается собрать до кучи ни одной здравой мысли. Мне страшно. Интрижка с боссом грозится перерасти в … отношения. Я представить себе этого не могу. Признаю, мне нравится с ним спать,  но я не хочу замуж за этого человека. И я не уверена, что к нему испытываю. Тем более у меня есть планы, я собираюсь искусственно зачать и родить ребёнка, и это точно не входит в будущее самого Марка. И в тоже время я не могу сказать твёрдое «нет». Я хочу, чтобы он был в моей жизни и не хочу одновременно. И как мне ему обо всём этом сказать?

Поэтому я молчу, и он поддерживает меня своим молчанием.

Оказавшись в своей квартире, я нарушаю его первая.

— Давай пообедаем? — и так как кивок головы сообщает, что он не против, разогреваю две порции рагу. — Какая твоя любимая еда?

— Съедобная, — бросает Марк. — Не люблю жёлтый цвет. Всё остальное зависит от сочетания, модели, оттенков. Это опрос, я так понимаю? Только все эти женские анкеты бред собачий. Люди сходятся не по тому, совпадают ли их вкусы в музыке или в методах воспитания детей.

— Хм, вот как, интересно, — усаживаюсь поудобней, облокотившись на стол, глядя на него с улыбкой. — Расскажи-ка! Что, по-твоему, сводит людей вместе? Любовь мы, конечно, опускаем, эта тема для Марка табу. Так ведь?

— Твой характер с перцем меня жутко заводит, Мэлани, — хмыкает он. — Каждый раз, когда ты вставляешь шпильки — мне хочется вставить тебе. Ха, я придумал тебе прозвище с двояким смыслом! Буду звать тебя горошина. Как горошина перца и чувствительная горошина женского тела, на которую похож клитор. И только ты будешь знать значение. Я тоже умею дразниться, горошина, — в его улыбке скользит вызов. — Так ты спрашиваешь, что сводит людей? Ну, как мы понимаем, не вероисповедание и не расовая принадлежность и даже не общие занятия. Я сделал вывод, что первое — это конечно сексуальное влечение, а второе — ощущения, которые возникают рядом с этим человеком. Они у каждого свои — радостная безмятежность, защищённость, уют он же комфорт, расслабленность, упоение, счастье быть самим собой. До этого с женщинами меня связывала похоть, скука, деловые сделки, планки самомнения и чисто спортивный интерес, что я смогу уложить в постель ту или иную модель. … Но с тобой мне просто хорошо, — пожал он плечами, наблюдая за выражением моего лица. — Как у тебя возникло чувство, что тот дом твои родные стены, так и у меня возникло ощущение, что рядом с тобой я дома.

Этот человек умел потрясти до глубины души в разных смыслах. И что мне теперь ответить после такого признания?! Какие могут быть аргументы?!

— Уверена, я не стану терпеть измены и сценарии где шлюхи для жёсткого секса тоже не для меня, — из всех бередящих меня мыслей я произношу именно это. — И я выйду замуж только если смогу полюбить. Не из-за страха или выгодной партии, а из-за глубокого чувства. И мне кажется, тебе не подойдут мои условия.

Загадочно улыбнувшись, Марк спокойно принялся есть, пока я таращусь на него в смятении, хватая ртом воздух. Мы подняли такую душещипательную тему, а он себе приспокойненько трескает рагу.

— С чего ты взяла, что не сможешь меня полюбить, и я буду против твоих чувств? — заговаривает он, когда я уже почти закипела. — И ты не совсем верно поняла про жёсткий секс. Думаешь, у меня есть потребность в девочках лёгкого поведения? Это всё ярость. Не доводи меня до неё — и я буду тебе очень признателен, что не опустился в грязь в очередной раз. А если я захочу пожёстче, я скажу тебе об этом и мы попробуем вместе. Ещё будут какие-нибудь условия? Вкусно, кстати. Ты просто рождена стать женой и  готовить обеды.

— Спасибо за высокую оценку, но быть домохозяйкой вовсе не моя мечта, — пар из меня уже вышел, и я ответила даже улыбнувшись.

— Ты так и не сказала, что ты чувствуешь рядом со мной?

Я знала, что мне не избежать этого вопроса.

— Однажды, когда я была подростком, я нашла в тайнике старинную бабушкину шкатулку, — ответила я, обратившись вглубь своих воспоминаний. — Не могу передать тот трепет, когда я извлекла её из тёмной ниши в стене, как протащила её в свою комнату и, сунув под кровать, не могла отдышаться от волнения. С замиранием я открыла крышку, перебирая дрожащими пальцами, лежащие там вещицы и письма. В той шкатулке, кажется, была целая жизнь, частица души моей бабушки, её переживаний, её любви. Я храню эту шкатулку до сих пор. Когда я её открываю, у меня пропадает чувство одиночества, я наполняюсь эмоциями, я ощущаю себя более живой, грущу и радуюсь, я счастлива, что могу прикоснуться к той истории.

    И так как  я больше не произношу ни слова, уставившись взглядом в какую-то только мне видимую плоскость прошлого, Марк решился произнести вслух то, что я пыталась до него донести:

— Я — это та шкатулка? Ты чувствуешь нечто подобное?

Киваю, и чувствую на себе руки Марка, его губы, целующие меня, вытаскивающие из одного забвения и унося в другое.

— Мне нужно отлучиться по кое-каким делам, но я собираюсь ночевать здесь, — бормочет он, нехотя отпуская меня. — Дашь мне ключи?

   По каким делам? Чем живёт этот человек? Я всё ещё бреду по его лабиринту -  и загадок и тупиков не становится меньше. Но я не в силах отказаться от этого «путешествия», от этой «шкатулки». Потому что уже не знаю, смогу ли без присутствия его в моей жизни. Потому что я изменилась.

Марк

Одни вопросы, нет ответов.

И жизнь люблю я лишь за это.

За то, что точно мы не знаем,

Где обретём, где потеряем.

Вроде бы я уже достаточно взрослый умный мальчик, конечно же, я понял, что Мэл намылилась на свидание! Других вариантов даже не возникло. Девушки вроде нашей Мэл, наряжаются так только для того, чтобы понравиться мужчине, а для меня эту секси юбочку она  бы в жизни не надела из принципа. Тело на совещании, но мыслями эта зараза определённо не здесь. И чёрт, из-за неё я тоже отвлекаюсь, рассматривая её, пока она о чём-то там думает. Даже Кэну Сотему не устроил взбучку, которую он, кстати, совершенно справедливо заслужил.

Ну, что ж, синий чулок, дождёмся вечера. Романтика отменяется.

Её лицо нужно было запечатлеть для потомков, то, как она на меня посмотрела, когда без пяти пять я вошёл в кабинет. Еле заставил себя не рассмеяться. Детка, свидание у тебя может быть только со мной, если до тебя ещё не дошло. Пока Марк Винздор не наиграется со своей добычей — он будет держать её на поводке. А этот неудачник всё названивает и названивает, а Мэл всё ёрзает на стуле и ёрзает. Сейчас рассажу этот сраный телефон о стену! Ещё и оправдывается перед каким-то там Чедом. Стоило мне слетать ненадолго в командировку, она уже где-то этого Чеда подцепила. Вот ведь женщины — все на один лад! А он настырный зараза, на завтра напрашивается, меня чуть не перекосило. Предупреждающе качаю головой. Она вообще понимает, что на эти выходные она полностью моя?

 Когда она сердится, обиженно поджимая губки, когда бросает в ответ эти свои слова-колючки, ей богу — она возбуждает меня ещё больше. Мэлани, мне ведь палец в рот не клади — по локоть откушу. Будем цапаться или займёмся более интересным делом? Ты же не думаешь, что я припёрся сюда ради отчёта? Тем более все разошлись и мы остались совершенно одни, а охрана получила мои указания проверить этаж, очистить, если возникнет такая необходимость, и никого сюда не пускать. Моё воображение рисует одну картинку ярче другой, цепляясь за каждое её движение и эмоцию. Чёрт, она мне нравится, я готов это признать и подписаться под этим кровью! Давненько я так не увлекался, даже не помню, когда из-за женщины у меня так сносило крышу. И это не просто желание трахаться, вот что меня тревожит.

 Но мы играем по моим правилам, синий чулок, я так разошёлся, что это случится прямо здесь. Ты ведь не знаешь, что я хочу тебя так сильно, что у меня ноги подкашиваются, и я уже иначе реагирую на  гравитацию. И если бы тебе не нравилось, ты бы снова била меня по морде, царапалась и вырывалась, но ты поддаёшься, так что не лукавь, Мэлани. Тебе нравится, признайся уже, что тебя ко мне тянет, твоё тело в отличие от тебя не лжёт, без желания так не сопят, не впиваются пальчиками и не влажнеют.