— Нет, стойте! — сообразила я. — Летите лучше к Борасу, он должен быть поблизости! И он ждет меня… Пусть смеется сколько хочет, издевается и ругается, только пусть поможет! Долго я не выдержу!
— Хрздр! — сказал Барри, оглянувшись на остальных, мол, я слетаю, а вы тут маму охраняйте.
— Не нужно! — вдруг раздался рядом знакомый голос.
В стене кустов, что впереди, открылась «дверь», и на мою крошечную полянку вынырнул Борас.
Тут же властно повел рукой, и вредные ветки с жалобным стоном втянулись в кусты, словно в миг стали добропорядочными.
— Я по-прежнему могу видеть глазами твоих драконов, ты забыла? — улыбнулся Борас.
Именно улыбнулся, ласково так.
А в следующий момент прижал меня к груди одной рукой, водя другой вдоль моего тела. Боль на месте укусов тут же исчезала, и ранки, видимо, затянулись.
— Испугалась девочка, да? — бархатисто поинтересовался Борас. И в довершение процедуры положил мне на голову свою большую горячую ладонь. Погладил, сильнее прижимая к груди…
«Ах…» — подумала я и… заревела.
Ну а вы попробуйте не зареветь, когда сперва вас хорошенько искусали, и вы уже отчаялись выбраться, потом вам на помощь пришел большой дракон и… так искренне-ласково вас утешает да лечит! И совсем не насмехается!
Совершенно невозможно не зареветь.
И, да — мне не было стыдно!
— Испугалась девочка, — ласково повторил Борас и продолжил гладить меня по голове. С каждым его прикосновением я ревела все сильнее, пока… не перестала.
Нехотя отстранилась от крепкой ректорской груди, меня утешавшей. Оказывается, все это время байдори сидели на плечах у Бори и жалобно пищали, глядя на меня. Но утешать меня не мешали.
«Подыгрывают Борасу!» — подумала я.
Дракончики «услышали».
— Вз-фр! — возмущенно сказал Дорри, мол, никому мы не подыгрываем, как можно⁈
— Я случайно перепутала. Помню, что нужно было идти слева, — хлюпнув носом, сообщила я Борасу. — И, видите, мы не стали их палить — из соображений конспирации. Так что вы вовремя — спасибо, что спасли.
— Что не стали палить — хвалю. Очень сознательное поведение. За спасение — пожалуйста. Только… мне бы еще посмотреть тебя, пока мы в кустах, — сказал Борас, а в уголках бордовых глаз мелькнуло лукавство. — У тебя чуть ниже пояса явно еще болит. Самый большой укус.
На этот раз я не разревелась. Я рассмеялась. Наверное, слегка истерично после всего пережитого.
— Не дождетесь! — сквозь смех сообщила я. — Там разве что синяк. Без крови. Юбки у вас в академии выдают бронированные. А подобная фривольность… даже в медицинских целях очень уж похожа на нарушение моратория.
Борас с насмешливым видом достал из-за пазухи шпаргалку, пробежал глазами и с кривой улыбкой сообщил:
— Тут ничего не сказано, что кому-либо из них нельзя лечить твои особо крас… важные части тела.
— Лечите тогда через одежду! — снова рассмеялась я. — Уверена, вы можете.
— Ну через одежду — так через одежду, — наигранно вздохнул ректор. Он явно сам с трудом удерживался от смеха.
В следующий момент он прихватил одной рукой меня за талию спереди, а другой принялся водить… почти касаясь моей многострадальной пятой точки.
Было это так властно и решительно, но в то же время так ласково, что я и не подумала вырваться. И, проклятье, это было приятно! Очень приятно!
Сумасшедшие мурашки скакали по покусанному телу.
А остаточная боль в месте самого первого укуса тут же унялась.
— Спасибо, спасибо, — слегка покраснев, сказала я. — Все, достаточно. Чего-то последнее время мы меня постоянно трогаете…
— А ты постоянно создаешь для этого необходимость, — пожал плечами Борас. — Ладно, ты права, пора прервать наше уединение посреди кусачих кустов. Здесь я обратиться не смогу — кусты поломаю…
— Вот и поломайте! Кто вообще их тут посадил?
— Никто не посадил, сами выросли, — сообщил Боря. — А тебя что-то смущает?
— Ну вообще да, — дракончики тут же подтвердили, что они тоже возмущены («фр-пых-хр-др-вззз»). — Почему их не уничтожили? Или хотя бы не пересадили… Прямо рядом с общежитием ведь растут! Посреди академии! Адепты могут пострадать!
— Ни один адепт из нашего мира не полезет в эти заросли, потому что знает это растение с детства, — пояснил Борас. — Пересадке она не поддается. А уничтожить ее — как можно⁈ Это очень редкое исчезающее растение, обладающие уникальными свойствами…
— Какими? — тут же заинтересовалась я.
— Пф? — сказал Мирри, это означало «и верно, какими это»?
— Пойдем, по пути расскажу, — небрежно пожал плечами Борас и предложил мне локоть.
«Эээ…» — подумала я. Вспомнилось, как все встречные мужчины в самом начале мне постоянно предлагали взять себя под руку. Все, кроме Бораса.
Дождалась, да? А это не нарушит мораторий?
В шпаргалке про прогулку под ручку ничего нет…
— Да возьми меня под руку, — словно бы прочитал мои мысли Борас. — Растение и верно ценное, редкое, не хочется применять силовые методы. А при физическом контакте оно пропустит тебя как некое продолжение меня.
Я выдохнула и похихикала про себя. Прекрасный повод пройтись под руку с ректором! Должна признаться себе — я не откажусь.
— А вас так пропускает? — удивилась я, коснувшись его горячей руки. Вообще да, приятно держаться за него, ничего не скажешь!
— Да, видишь ли, бургерия немного разумна, она привыкает к тем, кто постоянно находится в Академии. И спокойно пропускает.
— А вы, простите, часто ходите возле женского общежития? — не удержалась и съязвила я, между тем как перед нами расступилась стена с зубастыми цветами, образовался коридор, и мы спокойно пошли, как по тропинке.
Правда, порой я с опаской оглядывалась на эти пасти. Казалось, они внимательно наблюдают за нами и готовы снова броситься на меня, если только останусь без охраны.
— Я бывают везде на территории Академии, — спокойно ответил Боря, не реагируя на мою провокацию. — К тому же в какой-то момент я с ними просто подружился.
— Ой, а я могу с ними подружиться? — спросила я. — И какая от нее польза, что такого полезного в этой зубастости?
— Пф-др? — заинтересованно оглянулись байдори, летевшие перед нами в образовавшемся коридоре.
— В принципе, можешь, — невозмутимо продолжил рассказывать Боря. — Но магия тут не поможет — так что извини, просто подружить вас я не могу. Видишь ли, бургерия имеет происхождение из страны твоих клыкастых друзей вампиров — Горбейда. Просто в последние века распространилась повсеместно. Подобно вампирам, ей нравится кровь. Она получает массу питательных элементов из человеческой и прочей крови. Поэтому всегда пытается укусить посильнее. А при ее укусе, как и при укусе вампира, выделяются особые вещества, которые усиливают защитные силы организма, хоть и не такие сильные. От страшных заболеваний не поможет, но простуду, например, в деревнях уже давно лечат парой укусов бургерии. Еще один полезный факт — она прекрасно уничтожает вредителей в садах, выделяя привлекающие их вещества. Вроде доржей, что очень любят пожирать ягодные культуры, — я не знала, кто такое доржи, но интересоваться не стала. — И, наконец, они защищают территорию от чужаков. Например, за пару лет жизни в общежитии девушки становятся для бургерии «своими», просто за счет того, что она постоянно ощущает их запах и энергетику. А вот навязчивые кавалеры не могут пробраться, например, в окна по эту сторону здания, — Борас небрежно кивнул на боковую сторону общежития, что возвышалась нам нами и нашим зубастым окружением.
— Это все прекрасно! Но, простите, если бы вы не пришли, она бы закусала меня до смерти?
— Вряд ли, — пожал плечами Борас. Мы, наконец, пересекли опасные заросли и стояли возле куста прекрасных цветов — белых, пушистых и совершенно безобидных на вид. Правда, я сделала маленький шаг в сторону — после бургерии хотелось «дуть на воду». — Скорее до беспамятства. Когда ты потеряла бы сознание, она решила бы, что ты умерла. А ничего мертвого они не едят… Потом «тумари» — вещества из бургерии, что оказывают лечебный эффект — подлечили бы тебя, ты бы встала, и они опять бы на тебя накинулись. И так, пока кусты не сочли бы, что ты «своя». Или пока кто-нибудь не вытащил бы тебя отсюда. Кстати, многие пострадавшие от укусов бургерии попадали именно в такую историю… А потом долго лечили шрамы, которые плохо поддаются выведению даже магическими методами — при несвоевременном обращении. Кстати, встретив такой куст, знающий человек ложится на землю и прикидывается мертвым. А потом потихоньку уползает, когда бургерия займется чем-то другим.
