— Это его не оправдывает, — бросил Гарден.

— Согласен, — сказал Борас. — Однако… опыты, видимо, были связаны с изменением магии. Ваш родственник оказался на редкость стойким. Его магия не изменилась — всего лишь ослабла, и он стал весьма посредственным магом относительно своего прежнего уровня и уровня вашего рода в целом. К тому же… судя по всему, эти опыты, сильно похожие на пытки, вызвали у него некоторое… хм… помешательство.

— Да, — кивнул Арстинар. — Именно так. Он не стал умственно отсталым, но его психика изменилась. Он начал по-другому воспринимать окружающий мир. Так обычно и бывает, когда маг получает «магическую травму». А главной особенностью становится то, что у него в сознании рвутся все прежние моральные устои, представления о связях с близкими. Собственное выживание и благоденствие становятся единственной ценностью.

— По-моему, это не травма, а просто эгоизм, — вмешалась я.

— И тем не менее до этого он не был таким. Гарден подтвердит, если перестанет возмущаться, — ответил Борас. — А когда маги в итоге достигли успеха в экспериментах, неудачного подопытного кролика просто выбросили на улицу. Видимо, Фаумар немного понимал, к чему все идет. И бежал из того мира по порталам. Как Арстинар понял из его весьма своеобразной извращенной памяти — он сам не до конца понимал, почему остановился на Земле. Возможно, его подсознательно влекло туда, где жила твоя, Ирина, прабабушка. Но оказавшись там, он вовсе не стал искать ее. Вероятно, так четко его подсознание не сработало. И хорошо, Ирина! Представляешь, как могла бы повернуться история твоей семьи, если бы в ней вдруг объявился сумасшедший маг? Вам несказанно повезло, что все эти годы он никак не давал о себе знать.

— Брррр! — отреагировали байдори.

— Ладно, я поняла — экспертиза показала невменяемость подсудимого, — вздохнула я. — Можно предположить, что все дальнейшее он творил в измененном сознании. Хоть в это сложно поверить… И что было дальше?

— А дальше грянула катастрофа. Не знаю, как именно Фаумар узнал об этом. Как-то почувствовал. Наверное, он все же как-то изменился из-за тех экспериментов и обрел особое чутье. Первое время он просто радовался, что смог выжить, укрывшись на Земле. А потом ему очень захотелось домой… То есть в наш мир. Он чувствовал, что магия его убывает все сильнее, и считал, что вернуть ее сможет лишь дома. Для Земли, кстати, он магом был далеко не слабым. Поэтому достаточно комфортно жил, прикидываясь разными состоятельными личностями, и искал портал в наш мир — вдруг он сохранился? Но портала не было, и он понял, что мир был закрыт. Единственным вариантом он считал самому открыть портал! Зато спустя много лет обнаружил портал в мир Борина. И узнал, что хотя этот мир практически утратил магию, в нем есть дракон! Из прочитанных когда-то книг он помнил, что для открытия портала нужна сила дракона. И дальше… разработал тот план, что и реализовал в жизнь. Изловить единственного доступного ему дракона и использовать как источник силы. С одной стороны — для открытия портала, а с другой — для возвращения себе прежней магии. В плане второго эффекта он даже был не столь уж неправ… Несомненно, драконья сила давала ему на время ощущение всемогущества, дополнительную силу. Однако он не мог ее по-настоящему усвоить, она уходила очень быстро. А в последнее время стала утекать совсем стремительно. Видимо, организм привык очень быстро принимать эту силу и так же быстро отдавать. А в конце у него и вовсе было настоящее помешательство и паника. С одной стороны, ему казалось, что он нащупал способ открытия портала. А с другой — ощущал, что сам по себе слабеет все больше. Для него встал вопрос жизни и смерти — вернуться в свой мир или остаться обычным человеком. Вот он и принялся выкачивать силу Борина с особым усердием… И чуть не убил.

— И в мир наш, кстати, попал, — усмехнулась Геана. — Только не тем способом, что планировал.

— Ну да, — пожал плечами Борас. — Когда он пришел совершенно не в себе, чтобы забрать остатки силы Борина, его ждал Арстинар. Которому не составило труда нанести ментальный удар и приковать Фаумара так же, как прежде он приковал Борина. Далее Арстинар просто усыпил его. Сходил за мной, и мы решили забрать его сюда, чтобы не спеша разобраться. Правда, разобрались не до конца, мы и сейчас не знаем, что с ним делать.

— В подземелье моего самого темного замка его! — зло сказал герцог. — Чтобы двадцать лет света белого не видел!

— … Кгм… — вмешался Борин. — Послушайте, когда мы поняли, что он не в себе, я даже сожалел, что набил ему морду. Что можно взять с сумасшедшего старика? К тому же я всегда чувствовал, что на самом деле он не хочет меня убивать. Что мог бы сделать это — но жалел. И слишком много силы у меня брал лишь в последние разы… В глубине души он остается нормальным. Мы должны вернуть того прежнего мага, а не мучить его, как он мучил меня.

А я подумала, что все же сын Борина необыкновенно разумный и милосердный дракон.

— Подожди, Гарден, — сказал Борас. — В твое эксклюзивное подземелье мы всегда успеем его засунуть. Уже обсуждали это. Но… Борин прав, лучше сначала его «вылечить», а потом решать, чего он заслуживает. Например, если он обретет прежний разум и прежнюю магию, то понять, какой он на самом деле, можно будет хотя бы по его собственной реакции на поступки, совершенные в безумии. Нормальный маг ужаснется тому, что натворил.

— А вы можете это сделать? — закусив губу, спросила я.

К этому моменту мое отношение к Фаумару изменилось на сто восемьдесят градусов. Мне было до слез жаль его.

Ведь получается, мой прадед когда-то был магом хоть куда. Мужчиной умным и с авантюрной жилкой. И способным любить, раз он собирался жениться на девушке не-маге и не-аристократке из другого мира, что явно не вызывало восторга у его семьи.

Просто какие-то безумные маги долго издевались над ним, лишили нормальной магии и сделали безумным.

Ненавидеть и жестоко карать его — это все равно что ненавидеть и жестоко карать старого злого маразматика, который не осознает своих поступков. Байдори, видимо, разделяли мои чувства, жалобно попискивали и заглядывали мне в глаза, спрашивая, могу ли я помочь старому безумцу.

Я даже представила себе, как к прадеду вернулся бы разум, и как он был бы рад видеть меня, своего потомка… Как плакал бы, сожалея о содеянном и от умиления, что несмотря ни на что, у него есть правнучка.

— Я нет, — неожиданно ответил Арстинар. — Не могу вылечить его.

Я с тоской поглядела на него. Ведь Арстинар — самый опытный из нас. Самый искусный и сведущий маг.

Если прадеда не может вылечить он — значит, не может никто. Остается заключить его в какой-нибудь местный сумасшедший дом, где никому не сможет причинить вреда?

Нет. Слишком жаль.

Я не допущу. Он и мой родственник, не только герцога.

— Ну не можем же мы посадить его в тюрьму, если он больной на голову, а не негодяй! — сказала я.

— Я в этом не уверен, — бросил герцог.

— Поэтому и нужно его сначала вылечить, а потом делать выводы, — почти огрызнулась я.

Жесткая реакция герцога раздражала и вызвала не слишком хорошие мысли о его человеческих качествах. Хоть прежде он демонстрировал себя вполне нормальным и даже благородным. Видимо, когда дело касалось чести рода, милосердие отступало на второй план.

Вот и хорошо, что я сразу не захотела за него замуж!

Повисло молчание. А потом в этой напряженной тишине прозвучал демонстративно-ленивый голос Аргана:

— Я могу его вылечить.

— Это как? — спросил Борас. — Опять твои штучки, вампир?

— Тебе пора открыть лечебницу под названием «У вампира Аргана», — поддела его Геана. — Не думаю, что твой укус поможет в этом случае.

— Ну зачем же так? «У принца Аргана», — усмехнулся вампир, при этом ласково поглядел на драконицу. — Прекрасное название, всем сразу очевиден уровень заведения. Вы вечно недооцениваете силу крови. А в крови содержится магия живого существа. И да, мой укус вашему прадеду тоже не повредит. Вообще-то известно, что укус вампира не лечит полностью, но облегчает состояние при магических травмах.