— Нравится мне, как ты, Женя, шашлык жаришь. И коньяк у тебя вкусный. Но почему ты, я заметил, предпочитаешь его малой выдержки?

— Не знаю. Мне он кажется мягче чем старый. Если виноградный спирт качественный, а не шмурдяк, то его аромат и прятать не надо. Пил когда-нибудь хороший виноградный спирт, товарищ генерал?

— Конечно пил. Но он всегда разный. Это же как самогон. Его же не просто перегнал и всё, а температуру выдержать надо, хвосты и головы отбросить… Там сложный процесс… Ну, тебе ли не знать? Сам мне рассказывал. Кхе-кхе! Как у тебя настроение?

— Настроение? Нормальное настроение. Пока всё идёт по плану. Никто рогатки не расставляет. Оборудование поступает без задержек. Таможня даёт добро. Что ещё нужно для того чтобы встретить старость. С землёй что?

— Проект твоей фабрики грампластинок утверждён, решаем вопрос с землеотводом. Тут недалеко воинскую часть расформировали, а земли Минобороны не отдавало. Появился повод на них надавить. В любом случае, можешь уже вызывать своих французских подрядчиков.

— Автосервис ещё поставлю.

— Что за автосервис? — напрягся генерал.

— По установке автосигнализации.

Генерал сначала нахмурился, а потом лицо его просветлело.

— Так это потом можно будет любую машину вскрыть без ковыряния замков? Нормально!

— И заблокировать её дистанционно, между прочим, — добавил я.

— Хорошо! — потёр руки генерал. — Считай, что одобрено.

— Ну и автосервис иностранных автомашин: масло поменять, резину, ходовую часть подшаманить, тормозные колодки. Импортных машин всё больше и больше, а с запчастями всё сложнее и сложнее.

— Тоже верно. Ставь. Там территория большая. Я пришлю тебе документы.

— Слушай, товарищ генерал, мне бы аэродром, где можно было бы строительную технику выгрузить…

— Это не проблема. Даёшь данные транспондера, идентификатор самолёта, далее не твоё дело. Технику тебе погрузят на трейлеры и подгонят на территорию. Охрану мы тебе обеспечим из кадрового резерва. Возьмёшь на баланс?

— Конечно возьму! — искренне обрадовался я. — Мне бы ещё начальника службы безопасности…

— Будет. Из девятки подберём.

— Но не выше майора, пожалуйста, — попросил я.

— Соображаешь, — одобрительно хмыкнул генерал.

— Тогда, может и строители у вас среди ветеранов есть и радиомеханики с автослесарями?

— У нас, как в Греции, всё есть.

— Так может поможете с кадрами. А я их на стажировку отправлю на зарубежные автозаводы…

— Хм! Интересное предложение. Надо с руководством обсудить. Но, думаю, Юрий Владимирович одобрит. Он к тебе, почему-то, особо расположен.

Ещё бы ему не быть ко мне расположенным, когда я ему дал полностью расклад по его судьбе. И предостерёг от складывания полномочий руководителя КГБ. В моём мире Юрий Владимирович «повёлся» на посулы Леонида Ильича и перешёл на партийную работу. Однако потом «переиграл» своё решение и приемником сделал Шербицкого, оставив Андропова вообще без властных рычагов. Щербицкого, как одного из лидеров так называемой «Днепропетровской мафии» пришлось убирать… Да-а-а… А следовало больше думать о своём здоровье, о теневом правительстве и о здоровье Леонида Ильича, основательно подсевшего на снотворное.

А сейчас Юрий Владимирович волевым решением приказал сделать себе пересадку сначала одной почки, а через пол года и второй. И сразу почувствовал себя значительно лучше. Даже подагра, куда-то делась, которая, что оказалось неожиданным для лечащих врачей, была не причиной заболевания почек, а наоборот. Честно говоря, у меня к Чазову и всей «околопрестольной» медицинской братии было очень много вопросов ещё в той моей жизни. Просто не понятно было, на кого они работали? Судя по результатам, хе-хе, на масонские организации, ха-ха… Да-а-а…

— С тобой хочет пообщаться Леонид Ильич, — вдруг сказал генерал.

Задумавшись, я не сразу понял, о чём генерал сказал, и ответил:

— Да-да, конечно!

Потом выпучил глаза, и спросил:

— Кто-кто? Леонид Ильич — это Брежнев, в смысле⁈

— Да! Генеральный секретарь ЦК КПСС. И скорее всего сегодня в пятнадцать ноль-ноль.

— Скорее всего⁈ — ещё больше округлил я глаза. — Ха-ха! Скорее всего!

Я посмотрел на часы.

— Так уже почти три! — почти крикнул я, вскакивая со стула, на которых мы сидели за круглым столом, пили коньяк и ели мясо.

— Да, сиди ты. Он сказал, что сюда приедет, — махнул рукой генерал. — Они втроём приедут.

— Кто, втроём? — опешил я.

— Э-э-э… Брежнев, Андропов, Цвигун. Хотел Цинёв, его не взяли. В тихой опале Георгий Карпович, пока, но выкрутится, чертяка… Хе-хе… Выкрутится…

— Х*я себе! — вырвалось у меня. — Так у меня же эти спят… И Высоцкий с минуты на минуту может приехать.

— Может, но не приедет, пока тут всё не разблокируют. О! А вот и ребята из девятки. Значит приехали уже.

В гостиную вошли двое в чёрных пальто.

— Ты, кхе-кхе, Пьер, так и не сказал, почему решил помогать нам, а не своему французскому правительству, англичанам, или американцам? Чем мы лучше? Или ты, кхе-кхе, не патриот своей Франции? — спросил Леонид Ильич, отрезая ножом кусочек хорошо прожаренной баранины, удерживаемый вилкой.

— Скурвятся они все к двадцатым годам третьего тысячелетия. Станут работать не на свои государства, а на Англичан и Американцев, во вред своему народу. Доведут до военного кризиса на Украине, а потом и до ядерного противостояния с Россией. СССРа тогда уже не будет.

— Кхе-кхе… Юрий Владимирович докладывал мне, о том, что Совеский Союз развалится в девяносто первом году, а в четырнадцатом начнётся война России с Украиной. Но, как же так? Ведь мы же всё делаем для этих, чёртовых, советских республик! Я сам столько лет проработал в Молдавии и сам из Днепропетровска. У нас в правительстве много моих бывших, кхе-кхе, соратников. Там настоящая кузница кадров. Все — производственники, инженеры. Как же так?

— Не знаю, Леонид Ильич. Я не вижу причин. Вижу только последствия. Не знаю, кто виноват, а кто прав. Вижу только результат.

— Говоришь, Польша в девяностом году станет капиталистической?

— Вроде, как да. Там же работает группа ученых, разрабатывающая альтернативный проект экономических реформ в Польше, под руководством экономиста Бальцеровича? С этого года и работает. Я докладывал. Вот они и разработали «новый путь». Не зря же он ездил учиться в семьдесят втором году в универстет в Нью Йорке.

— И тоже самое грозит нам? — Леонид Ильич посмотрел на меня не отрывая взгляд.

— Если ничего не изменить, то да. Ваши экономисты же тоже ищут новый путь. Хрущёвский, Косыгинский, какой ещё вы надумаете путь? Ленинский вас уже не устраивает?

— Кхе-кхе. Да-а-а… Сбил Никитка с пути истинного. Хоз-расчёт, мать его… План по валу… Нда-а-а… Чита… Читал я твои записки аж с семьдесят шестого года. Твои предсказания ждал. Поначалу даже ставки делали против Юры. Столько коньяка ему проиграли… Ой-йой-йой… Потом просто следили… Да-а-а…сейчас вот решил повстречаться с тобой. Ты ещё и денги привёз большие. Оборудование… Технологии… Не пойму, зачем?

— Всё просто, Леонид Ильич. Мир подойдёт к ядерной войне в 2024 году и дальше того года я больше ничего не вижу. А это значит что?

Я посмотрел прямо в глаза Леониду Ильичу.

— Что? — спргосил он.

— Я так думаю, что всё. Мару «всё». Раз я до этого года вижу будущее, а после — нет, то, как-то само собой напрашивается простой логичный вывод.

— Ядерная война? — спросил Брежнев сощурив глаза и онемев лицом.

Я пожал плечами.

— И кто победил?

Я снова пожал плечами.

— Полагаю, весь мир в труху, — просто сказал я. — Хотя… Может быть меня просто не станет? Не знаю, Леонид Ильич.

— Вы по мне никаких предсказаний не давали, специально? Или не знаете обо мне ничего?

— По людям трудно давать прогнозы если им о них говорить. Раньше я видел вашу смерть в восемьдесят втором, но вам перестали давать вредные препараты…