Наконец девушку привели в просторную комнату с окном во всю стену и выходом на балкон. На полу лежали пушистые ковры с причудливым рисунком, у стен — резная деревянная мебель, отдававшая стариной. Чувствовалось, что хозяин дома отдавал предпочтение классическому стилю.

— Вам нравится?

Маша вздрогнула и обернулась. На фоне всего этого великолепия маленький человек, устроившийся в одном из кресел, был практически незаметен.

— Да, очень, — призналась Мария, — у вас отменный вкус!

И, смущенно улыбнувшись, добавила:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, Мария Викторовна, — мужчина поднялся с кресла и, подойдя ближе, протянул ей руку. — Кащенко Сергей Сергеевич.

— Очень приятно.

Теперь Маша смогла как следует рассмотреть своего клиента. Это был полноватый невысокого роста мужчины с жиденькими волосенками и смешно оттопыренными ушами. Вид у него был слегка неопрятный, но лицо выражало добродушие. Хотелось верить, что искреннее. А голос… голос был необычайно приятным. Таким мягким, теплым. С этим человеком хотелось разговаривать, хотелось излить ему душу. В душе улыбнувшись собственным впечатлениям, Маша решила, что из Сергея Сергеевича получился бы куда лучший психолог, чем она.

Прошел час. Сергей Сергеевич уже успел рассказать и о жене, и о сыне. Он говорил спокойно, довольно безразличным и скептическим тоном, но Маше пришла к выводу, что этот человек действительно очень несчастен. Поэтому, расставаясь с ним, девушка искренне горела желанием помочь.

Около месяца Мария ходила к Сергею Сергеевичу. Первый раз ей почти не давали никаких инструкций. Затем, после прослушивания и анализа ее беседы с Кащенко, отдел Ванессы выдал Маше свои инструкции. Ванесса сама объяснила подробно начально предполагаемую стратегию и применение психологических приемов, а затем после каждой новой встречи корректировала свои инструкции. Причем Маше не только рассказывали, как себя вести, какие вопросы задавать, но и что одевать. Особенный упор делался на психологические установки. Их облекали в ряд фраз, которые Мария должна была вставлять в беседу, незаметно как бы программируя собеседника на определенный моральный настрой. Девушка слабо понимала механизм этого воздействия, но ее клиенту сеансы вроде как помогали.

В конце последнего сеанса Сергей Сергеевич искренне поблагодарил Машу.

— Не знаю, что и как вы сделали, — улыбнулся он, — но я действительно чувствую себя так, словно все проблемы вдруг оставили меня, стали совершенно неважными. Не знаю, заслуга ли это мудреной психологии или исключительно вашего, Мария Викторовна, обаяния.

А когда девушка, попрощавшись, спустилась по ступенькам крыльца, оперся о гладкую, розоватую в лучах заходящего солнца, колонну, и прошептал:

— Действительно хорошо. Как в раю…

Мария уже начала работать со следующим клиентом, капризной и вечно несчастной женщиной, женой одного известного миллиардера, когда вдруг узнала, что Сергей Сергеевич Кащенко умер. Узнала случайно, из новостей. Его нашли в бассейне. На лице утопленника была странная улыбка…

Мария почти ворвалась в кабинет Валерия Семеновича, не обратив должного внимания на протесты секретарши Алины.

— Валерий Семенович…

Толстяк обернулся и улыбка, предназначавшаяся его собеседнику, застыла на лице.

— Я занят. Зайдите попозже.

Смешавшись, Мария кивнула и в шоке от собственной наглости выскочила в коридор. Там она уже послушно дождалась, пока выйдет посетитель — незаметный белобрысый мужчина — и вошла, остановилась, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

Толстяк смотрел на нее без улыбки.

— Валерий Семенович, я…

— Чтоб больше в мой кабинет без спросу не являлась! — холодно сказал толстяк.

— Да, да, конечно, — Маша перепугано кивнула, не сводя глаз с непривычно грозного лица босса.

Толстяк смягчился, и по его лицу вновь расползлась доброжелательная улыбка.

— Что случилось, Машенька? Чего такая спешка?

— Валерий Семенович, я только что узнала про Сергея Сергеевича. Я просто не понимаю… Странно все это как-то.

— А что тут странного Машенька? Всякое случается. Может, враги у него были. Да и у кого их не бывает, а? Человек богатый, влиятельный. Мало ли у кого с ним какие счеты?

— Но понимаете, это все равно очень странно. Я же к нему совсем недавно в дом ходила, все было хорошо. На угрозы, покушения он вроде не жаловался. Может просто не хотел рассказывать, но… Говорят лицо у него было странное, улыбка такая жуткая, — Маша поежилась, и почувствовала, что при мысли о невзрачном, но очень приветливом Кащенко на глаза просятся слезы.

— Понимаю, девочка, понимаю, — проговорил толстяк. — Ты хорошо к нему относилась, да? Понимаю… Вот так месяц с человеком общалась, в доме у него бывала, беседовала по душам, а тут…

Кряхтя, Валерий Семенович устроился поудобней в своем кресле.

— Я все понимаю, Машенька. Но что поделаешь, жизнь такая. Не всем до ста лет дожить суждено. А Сергей Сергеевич пожил свое. И надо сказать неплохо пожил.

Мария покачала головой. В начале сеансов Кащенко показался ей глубоко несчастным человеком. Его жена, судя по всему, жила с ним из-за денег. И нередко срывалась, демонстрируя немолодому мужу свой характер. Хотя Маргариту Маша не осуждала — Кащенко знал, на что идет, расписываясь с женщиной на тридцать лет младше. Ведь надо же, его жена — почти что Машина ровесница! Но вот сын… сын у Сергея Сергеевича и впрямь был не подарок. Антон разительно отличался он отца и внешностью и характером. Маше раз довелось столкнуться с ним, когда тот приезжал к отцу выпросить очередную порцию денег. Серей Сергеевич не дал. Тогда Антон, нимало не стесняясь присутствия Марии, наговорил отцу такого! Впрочем, подробности этой встречи девушка предпочитала не вспоминать. Это были неприятные минуты. После, когда Антон уехал, Сергей Сергеевич лишь глубоко вздохнул, и извинился перед Марией за поведение сына.

Мария продолжала сеансы со своей новой клиенткой, но история с Кащенко не давала ей покоя. А поговорить по этому поводу ей было не с кем. Валерию Семеновичу тема была явно неприятна, а больше Маша никому не могла задать тревожащие ее вопросы. Из группы специалистов, которые разрабатывали для нее стратегию проведения сеансов и анализировали беседы, Маша контактировала только с Ванессой. Остальные так и остались для нее безликими авторами печатных строк рекомендаций и указаний.

Мария немного поколебалась, и решила все же поговорить с Ванессой. Девушке показалось странным, что кончина их недавнего клиента никого не взволновала, и все ведут себя так, будто случившееся не только не выходит за рамки обычного, но и вполне ожидаемо. Может Ванесса объяснит, что к чему? Все же специалист, руководитель группы…

Еще издалека Мария услышала звонкий стук каблучков Ванессы. Маша стояла на пролете лестницы, ведущей на нижние этажи. Вместе со своим собеседником, судя по шагам — мужчиной, Ванесса как раз поднималась навстречу.

— Нет, этого не надо, — инструктировала кого-то Ванесса, — суицидные установки в данном случае не должны иметь место. Мы хотим добиться от клиентки безграничного доверия к персоне психолога, вот на это и ориентируйтесь.

Мария остолбенела. Почему-то ей вдруг стало совершенно ясно, что она во время своих сеансов внушала клиентам то, чего требовали интересы организации. А что если доброжелательный, любящий тишину и уют Сергей Сергеевич утопился в собственном бассейне лишь по ее вине?

Стук каблучков все приближался. Мария испытала острое желание вжаться в стену, но учитывая что лестница была достаточно освещена, ее все равно бы заметили. Поэтому Маше ничего другого не оставалось, как спокойно пойти по ступеням навстречу Ванессе и ее собеседнику.

— Ванесса, — ответила она на удивленный взгляд руководителя группы, — я вот решила спуститься к тебе за новыми инструкциями…

Ванесса ничем не выдала ни удивления, ни беспокойства по поводу этой встречи, однако этим же вечером Маша стояла на темно-красном ковре в кабинете Валерия Семеновича.