- Только не начни отплясывать тут на глазах у нее, - глухо произнесла ведьма, и Петра вернулся на землю.

   - Лили, это шанс на освобождение...

   Лили покачала головой:

   - Нет, Петра, это война, которая не принесет никому ничего хорошего. И уж точно, никому не станет легче, если ведьмы и дреги победят. Трон не останется пустым. А он, - она замялась, не зная, как произнести самую крамольную мысль на свете, - он - не самое страшное зло здесь.

   Петра смотрел на нее ошарашено, а Грерия не удержалась и рассмеялась.

   - У нее контузия светом, не иначе, - произнесла она, успокаиваясь. - Не самое страшное, - в последний раз хмыкнула ведьма, - скажи еще, что он - хороший, и я, честно, разрыдаюсь от смеха.

   - Нам пора, - отрезал Петра, и обе женщины согласились с ним.

   Если бы не огромные крылья, возможно, им не довелось бы покидать башню вместе, но бывший ангел действительно был великолепен. В размахе его крылья достигали метров шести, не меньше, и Грерия невольно любовалась ими, вспоминая другие крылья, которые остались у нее в руках. Пустые земли, жажда и огромный василиск - песня их любви. Ей ни разу не довелось подняться с ним к небу, а ему так и не удалось полетать, став человеком. Ведьма закрыла глаза, а по щекам все равно катились упрямые слезы. Под другим крылом Петры, словно в своеобразной колыбели его руки и плаща висела Лили, глаза ее были прикрыты, а по лицу блуждала улыбка, и сложно было представить, что могло заставить ее улыбаться в такие сложные времена.

   Черная матовая броня, в которую был облачен Небирос, казалось, впитывала свет. Лили восторженно глядела на него, еще более величественного и устрашающего. Его фасеточные глаза засветились голубым, как только он заметил ее.

   - Где ты была? Что с тобой случилось? - она оказалась зажатой между его нижними лапами, в то время как верхними он ощупывал ее с головы до ног.

   - Прости меня, я как всегда совершала глупости, - пробормотала она, смущаясь его близостью, - но я узнала, что случилось с Абой.

   Он отпустил ее, отодвинулся на шаг назад и вопросительно взглянул на Лили.

   - Его удерживают в горах в световом коконе. Я была там, рядом, но я не смогла пройти сквозь него, не смогла ничего поделать. - Она говорила это так, словно рассказывала о чем-то обыденном, а глаза демона тем временем пошли рябью от волнения.

   - Ты сошла с ума? - Его лапы взлетели вверх, а затем бессильно упали. - Ты могла погибнуть. Я слышал о таких вещах. Даже свет божий не смог бы проникнуть внутрь. Но как ты узнала, как нашла его? - Он то и дело поправлял усы от возбуждения.

   - Мне помогла ведьма.

   Небирос застыл на месте.

   - Да, знаю, но она не с остальными.

   - Не с остальными, - демон грустно смотрел на нее, - они живут хитростью и подлостью, Лили. Странно, что ты цела, хотя, возможно, она надеялась, что ты не вернешься от кокона.

   - Она вытащила меня оттуда. Она, правда, не на их стороне.

   - В любом случае, я должен их потревожить. - Глаза Небироса плавно меняли цвет на серый.

   - Останешься под присмотром Джареда. А мне нужно устроить небольшую головомойку дрегам, пока они совсем не расслабились.

   - Небирос, - Лили поглядела в его стальные глаза, и ей стало грустно, что он вновь превращается в машину для убийства, и никто больше не увидит его нежного оттенка глаз, какими они становились в ее присутствии. Даже во всем своем снаряжении он все равно казался ей ранимым, и где-то в самой глубине души она боялась его потерять. Лили видела глаза Грерии, когда та вспоминала Самаэля. Небирос не был ее любимым, но мысль о его потере убивала. - Береги себя, - прошептала она, поднимая руку и не смея прикоснуться к грозному воину.

   - Лили, - искры нежно-фиолетового засверкали в его глазах, - я - капха, - и он гордо поднял голову. А Лили не знала, утешиться ли ей таким его заявлением, или загрустить совсем, ведь капхов, насколько она знала, больше не было, и он с братом были последними из них.

   Зарево горело на горизонте, и его редкие сполохи освещали равнину ровным красным светом. Легкий ветер шевелил песчинки на вершинах холмов, и тихий шелест разносился по пустынной земле глухим эхом.

   - Как тебе удалось позвать меня? - Херувим приглушил свое сияние, и казался теперь почти человеком.

   - Я попросила придти тебя, мысленно, - ответила Лили, глядя куда-то вдаль.

   - Ты передумала? Хочешь начать все заново? - спросил он.

   - Нет, - Лили покачала головой, - я хочу знать, зачем вы поместили его в кокон.

   - Это то, чего он заслуживает, - бросил он, а потом замолчал, не решив, прекратить ли с ней разговаривать, раз она так бесцеремонно вновь отвергла их щедрое предложение или еще раз попытаться убедить несчастную. - Тебе стоит подумать, как следует, прежде чем отказываться.

   - Что бы он ни заслуживал, вы понимаете, что тем самым развязываете войну? - Лили смотрела на него холодно. - Вам все равно, кто здесь погибнет, верно? И кто окажется на черном престоле - тоже?

   - Зло само позаботится о себе, - сияние его усилилось, и глаза уже отказывались различать детали его лица, но Лили не отводила взгляд, и даже более того, позволила себе протянуть руку и коснуться его. Херувим вздрогнул, но пальцы Лили дотронулись до него, и она не сгорела, не обожглась и не испарилась.

   - Как ты это делаешь? - изумленно произнес он. - Ты и правда ошибка.

   - Я не могу уйти с тобой не из ложной гордости, - сказала Лили, - собственной глупости или амбиций. Я, - она вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза, не щурясь и не морщась, - мне не безразличен этот мир, для меня не все демоны одинаково черны, как для вас не одинаково светлы ангелы. Я столько шла - я не могу позволить победить несправедливости. То вмешательство, в котором вы его обвиняете, произошло из-за меня, я - ошибка, - Лили с силой стукнула себя кулаком в грудь, - значит, мне ее и исправлять. - Глаза ее горели, и херувим заворожено смотрел в этот священный огонь. Спустя секунду он отшатнулся и проговорил, переведя дыхание:

   - Я не понимаю тебя, я не знаю, кто ты. - Его трясло. - Я не понимаю, почему Создатель допустил твое существование.

   Лили подняла на него полные боли глаза. Херувим привык смотреть в души, и сейчас то, что он видел там, сводило его с ума. В прошлую их встречу он не успел или не смог рассмотреть в девушке ничего, словно плотный туман застилал долину, не позволяя увидеть более верхушки горы, на которой он стоял. А сейчас - там было все, весь ад: от страданий в бессмысленности верхних слоев, до кошмаров нижних. Он смотрел в нее и понимал, что она пережила, и видел все через призму ее эмоций и души, и безмолвный крик сжал его горло мертвой хваткой. Херувим схватился за горло и начал оседать на сухую землю.

   - Уходи, - глаза ее сменили оттенок, и в них скользнуло сострадание. - Уходи, - повторила она.

   - Что ты такое? - пробормотал он, когда смог вновь дышать.

   - Я - Лили, - ответила девушка.

   - Ты не сможешь его вытащить, - произнес он перед тем, как окончательно раствориться. - Кокон невозможно разрушить. В нем можно только родиться, что недоступно для проклятого.

   Лили осталась в одиночестве и пустоте. Она и сама не знала, на что рассчитывала, когда призывала светлого: что он расскажет ей рецепт освобождения Ника, или сам пойдет и отключит главный рубильник на коконе? Вся эта затея была глупой. Да, ей удалось испугать и поразить херувима, и что ей это дало? Лили тяжело вздохнула, выпуская из руки струйку песка.

   Когда вдали раздался знакомый свист, Лили подняла голову, всматриваясь в горизонт, и вскоре уже заметила извивающееся тело, шелестящее по сухой земле и камням - к ней навстречу полз василиск. Его огромная голова с глазами-блюдцами взметнулась вверх и замерла перед самой Лили, затем он снова припал к земле и приблизился к ней, высовывая раздвоенный язык и задев его концом щеку и часть руки. Она усмехнулась, узнавая знакомый рисунок его тела и дружескую манеру, и сделав несколько шагов навстречу, положила руку на плотную шкуру. Василиск свился кольцами и прилег рядом с ней, при этом устроив свою голову так, чтобы глаза были напротив глаз Лили.