Уверен, что открытие мое может иметь далеко идущие последствия. Сообщая вам это, я держу перед глазами ваше письмо от двадцать шестого, в котором вы сообщаете, что битва с браконьерами практически проиграна и даже программа усыпления черных носорогов с последующим спиливанием их рога оказалась пустой затеей, поскольку браконьеры их все равно убивают, чтобы больше не тратить времени на преследование уже бесполезных для них животных. Так вот, я хочу подчеркнуть, что если мои соотечественники узнают о том, что, вдохнув мельчайшую частичку рога черного носорога, они не только существенно снизят свою мужскую силу, но и резко увеличат угрозу заражения раком, тогда спрос на это вещество незамедлительно упадет. Очевидно, что проведение разъяснительной кампании в средствах массовой информации потребует весьма значительных средств, но я уверен, что они поступят от всемирных организаций по защите животных и, возможно, от некоторых заинтересованных правительств. Тем не менее следующим моим шагом будет более глубокая разработка данной темы и подготовка академической статьи для журнала «Природа». Отдельные выдержки из нее можно будет использовать в других газетах и журналах в качестве одного из элементов нашей кампании.

Однако все это, как вы понимаете, потребует времени. Чтобы все сделать как следует, потребуется месяцев шесть, а то и год. Тем не менее из вашего письма я понял, что у черного носорога остается в запасе совсем немного времени. Поэтому я продумал, что надо сделать для незамедлительного прекращения торговли этим зельем. Я созвонился с одним моим английским другом, недавно ушедшим в отставку из гонконгской полиции, и навел справки о том, какая именно из банд «Триад» контролирует эту торговлю. Он скоро связался с тем отделом, который непосредственно занимается борьбой с «Триадами», и ему сказали, что это, несомненно, 14-К – самая крупная и опасная банда, имеющая широкую сеть связей по всему миру. Ее возглавляет человек по имени Томми Мо Лау Вон.

Я намерен связаться с этим Томми Мо, проинформировать его о результатах моих открытий и предупредить, что если он и впредь будет заниматься такого рода сделками, то в самом скором времени в средствах массовой информации будет развязана кампания, знакомящая широкую общественность с результатами моих изысканий. Как любой другой проницательный китайский делец, Томми Мо поймет, что порошок из рога носорога скоро не будет ничего стоить. Он тогда сразу же распродаст свои запасы и не будет их больше пополнять. В том случае, если мой план сработает, надобность в проведении дорогостоящей кампании отпадет, а деньги, которые были бы на нее затрачены, пойдут на другие нужды. Если смогу получить какие-то результаты, тут же вас извещу. Еще раз благодарю вас за серьезную помощь. С самыми теплыми пожеланиями, Куок Линь Фон».

Чапмэн повернулся к Люси и сказал:

– Боюсь, что, как и большинство людей науки, ваш отец имел весьма наивные представления о реальной жизни.

Она кивнула.

– Думаю, он был… Он, видимо, все-таки связался с Томми Мо, который распорядился его убить и спрятать концы в воду. – Люси покачала головой и сказала: – Страшно подумать, что вся моя семья была убита из-за рога какого-то животного.

– Дело не так просто, как вы полагаете, – ответил Чапмэн. – Действительно, грамм порошка из рога носорога стоит безумных денег, но достать его очень непросто хотя бы потому, что этих носорогов осталось совсем мало. Оборот от этой торговли по сравнению с общими доходами 14-К невелик… Вы должны понять ход мысли «Триад». Ваш отец угрожал Томми Мо. Уже этого одного было вполне достаточно, чтобы убить его вместе с вашей матерью и братом. Причем Томми Мо сделал это так, чтобы все члены 14-К знали, что именно он распорядился убить вашего отца… Это их стиль. – Он снова вернулся к письму и прочитал имя и адрес получателя: Клифф Коппен, Министерство природных ресурсов и туризма, Хараре, Зимбабве. – Потом задумчиво сказал: – Ответа на это письмо среди документов нет… а это странно, поскольку, учитывая важность сообщения в письме вашего отца, ответ на него должен был бы быть обязательно.

– Так что же нам теперь делать?

Англичанин посмотрел на часы.

– Узнать, кто именно увольнялся в последнее время из полиции, будет нетрудно. Если ваш отец связывался по телефону с кем-то из сотрудников моего отдела, разговор этот должен был быть зафиксирован. – Чапмэн коснулся папки с документами. – Когда ваш отец послал письмо Коппену, меня в колонии не было. – Он посмотрел на часы. – У нас с Зимбабве разница во времени составляет часов шесть-семь. Я позвоню с работы в их Министерство природных ресурсов и туризма и выясню, где сейчас находится этот Клифф Коппен, а потом попытаюсь получить номер его факса или телефона. Интересно, почему он не прислал ответ на письмо вашего отца… если, конечно, он не связывался с ним по телефону.

– Но чем же вам поможет этот Коппен?

– Пока не знаю, но мы должны использовать каждую ниточку.

Он снял трубку, набрал номер и дал своим подчиненным ряд поручений.

– Они скоро мне сюда перезвонят… А что вы собираетесь делать с этим домом? Продадите его? Он, должно быть, стоит целое состояние.

В ее мимолетной улыбке не было радости.

– Да, дом будет продан, но он заложен и перезаложен. В отличие от деда мой отец совершенно не умел распоряжаться деньгами… Он не играл в азартные игры, не спекулировал ценными бумагами и вообще не занимался никакими махинациями. Он дал нам с братом неплохое образование, но после всех расходов на его работу и оборудование лаборатории денег осталось совсем немного, если вообще что-нибудь осталось.

– И что же вы собираетесь теперь делать?

– У меня трехмесячная отсрочка по платежам. А когда дом будет продан, я, скорее всего, перееду в квартиру и буду жить в ней вместе с одной стюардессой. – Заметив на его лице выражение озабоченности, она сказала: – Вы неплохо разбираетесь в делах «Триад», Колин, но совсем не знаете меня. Я вовсе не собираюсь выметаться из города из-за этих подонков из «Триад» – ни из-за Томми Мо, ни из-за кого бы то ни было другого.

В течение следующих пяти минут Колин пытался убедить Люси покинуть Гонконг, пугая ее всевозможными опасностями. Он все еще безуспешно настаивал на своем, когда раздался звонок. Люси подошла к телефону, выслушала, что ей сказали, и передала трубку Чапмэну.

Он внимательно слушал, лишь изредка задавая односложные вопросы, потом повесил трубку.

– Если предположить, что письмо отсюда до Зимбабве идет около недели, то примерно в то время, когда Клифф Коппен получил сообщение вашего отца, его застрелили вместе с его американской подругой на берегу Замбези. Полиция Зимбабве выслала мне по факсу полный отчет об этом преступлении.

– Смерть Коппена, конечно, могла быть простым совпадением… В конце концов, и в Африке может быть небезопасно.

Англичанин передернул плечами.

– Точно так же опасно может быть в Нью-Йорке, Рио или в любой маленькой деревушке, затерянной на краю света. Когда речь заходит о «Триадах», я не верю ни в какие совпадения.

«Гольфстрим IV» был оборудован спутниковой связью. Первым ею воспользовался Макси Макдональд. Когда они пролетали над Альпами, он говорил со своим двоюродным братом, жившим в семидесяти милях от Булавайо – второго по величине города Зимбабве. Беседа шла на языке, который Глории был совершенно непонятен.

Она взглянула на Кризи через стол и спросила:

– Что это за язык?

– Ндебеле, – ответил Кризи. – Это язык матабеле – основного племени этой части страны.

– Вы его понимаете?

– Немного. А Макси с братом говорят на нем действительно прекрасно.

– А почему они не говорят по-английски? Вы что, хотите от меня что-то скрыть?

Кризи сделал над собой усилие, чтобы не раздражаться.

– Мы ничего от вас не скрывали, миссис Мэннерз, ни в начале нашего путешествия, ни теперь. Мы просто не знаем, насколько безопасна эта спутниковая связь. Макси ведет разговор об оружии. Мы не хотим, чтобы нас кто-то подслушивал.