Оба они уселись в ногах кровати, и Гвидо сказал:

– Мы пришли к тебе поговорить.

– О чем?

– О Гонконге.

– А что, собственно, случилось?

– Папку с документами мы не сразу отдали, мы ее только после обеда завезли. А за обедом просмотрели документы. Теперь мы знаем, что за фрукт эти «Триады». Нам известно и то, что как только ты оправишься от малярии, сразу же полетишь в Гонконг, чтобы прикончить главаря К-14. Когда Макси передал миссис Мэннерз папку и твой ответ, она сказала ему, что предложила тебе финансировать операцию против этого подонка.

Макси его перебил:

– А еще она сказала, что несдержанность на язык ее дочери привела не только к ее собственной смерти, но и к убийству всей семьи Люси. Нам кажется, тебе нужно принять предложение старухи.

– Что-то я не пойму, каким боком это вас касается.

Ответил Гвидо:

– Нас это касается не меньше, чем тебя. Мы все любили Майкла. Ты ведь знаешь, мне он был как племянник. И кроме того, подумай, у тебя ведь есть уже готовое ядро неплохого отряда.

– И деньги она предложила хорошие, – добавил Макси.

Кризи окинул их тяжелым взглядом и сказал:

– Если я решу взять с собой пару парней, у меня есть чем заплатить им из собственного кармана.

– И кого же ты собираешься взять? – спросил Гвидо.

– Ну, может, Фрэнка и Рене. Они решили здесь задержаться еще на несколько дней. До их отъезда я приму решение.

Гвидо сказал:

– Кризи, ты ведь неглупый мужик. Но иногда из тебя просто дурь прет. Конечно, Фрэнк и Рене с тобой полетят. Но если ты думаешь, что они у тебя что-то возьмут, кроме денег на расходы, ты просто осел. Или ты считаешь, что Майкл был им безразличен? И ко мне то же самое относится.

– И ко мне, – вставил слово Макси.

– А я думал, ты в отпуск собрался, – сказал Кризи.

– Да это не вопрос, – ответил Макси. – Его вполне можно урезать дней до семи-восьми. Все равно тебе на подготовку не меньше недели понадобится.

Тоном, не терпящим возражений, Кризи отрубил:

– О том, чтобы я снова работал на эту каргу, и речи быть не может. Теперь это мое личное дело.

– Она изменилась, – сказал Макси. – Это совершенно ясно даже после короткого разговора. Ей только надо быть в Гонконге. Она ничего себе не просит, только хочет снять там номер в гостинице и быть в курсе дела.

– Есть здесь еще одна закавыка, – сказал Гвидо. – Вчера вечером мы говорили с Фрэнком и Рене. У наемников сейчас большие проблемы с работой. Фрэнку удалось устроиться консультантом по безопасности в одну авиакомпанию по грузовым перевозкам, а Рене вообще сидит без дела.

– То же самое с Йеном и Совой, – сказал Макси. – С прошлого года им ни одной приличной работы не подворачивалось.

У Кризи веки были как свинцом налиты, он чувствовал, что вот-вот заснет. Он взглянул на Гвидо.

– Все это, сдается мне, очень подозрительно и сильно смахивает на ненавязчивый шантаж.

Гвидо не согласился.

– Это скорее обычный здравый смысл. Ты будешь полностью контролировать свою команду. А то, что старуха будет себе сидеть в своей каталке в гостинице, не имеет для тебя ровным счетом никакого значения. Тебе не надо будет ни видеть ее, ни говорить с ней. Все это вполне может взять на себя Макси.

Глаза Кризи сомкнулись, и он невнятно пробурчал:

– Я над этим подумаю.

Рене Кайяр и Фрэнк Миллер сидели около бассейна вместе с Люси Куок. Оба только что вернулись с рыбалки. Их улов был разложен во дворе на всеобщее обозрение: три небольших тунца и две рыбины поменьше.

Макси взглянул на рыбу и спросил:

– И это все, что вы наловили за четыре часа? Да они стоят меньше, чем солярка, которую вы на моторке потратили. Вы бы лучше их на рынке купили.

– Так они, наверное, и сделали, – с улыбкой бросил Гвидо, – а все остальное время гонялись за туристочками по пляжу… Когда, ребята, вы собираетесь отваливать?

– Мы заказали билеты на завтра, на утренний рейс до Франкфурта.

– Я бы на вашем месте вылет отменил, – сказал Макси.

Гвидо объяснил:

– Будет работа за хорошие деньги. Для Йена и Совы тоже.

Макси недоверчиво посмотрел на Гвидо.

– Ты в этом уверен?

Гвидо кивнул.

– Да. Я читаю его мысли, как свои собственные. Как только он проснется, тут же протрубит в спальне сбор. А где, кстати, Йен и Сова?

– Они пошли выпить в «Глиниглз», – сказала Люси, – часа два назад.

Гвидо обернулся к Макси.

– Ты бы лучше туда позвонил. И скажи им, чтобы возвращались не в дупель пьяные. А потом звякни еще миссис Мэннерз и попроси ее не улетать с Гоцо, пока ты или Кризи с ней не свяжетесь. Может быть, это случится уже сегодня вечером.

– Мне очень трудно принять нашу культуру.

Кризи поднял глаза от тарелки с супом. Джульетта сидела в ногах его кровати.

– Какую культуру? – спросил он.

– Ну, она мне представляется как замкнутый круг смертей. А ты – в самом его центре. Это культура непрерывного возмездия. Глория Мэннерз мстит за смерть своей дочери, Люси – за убийство своей семьи, а теперь – ты за Майкла.

Он бросил на нее пристальный взгляд и сказал:

– Только, Бога ради, не строй из себя мать Терезу! Если бы не эта культура, ты давно померла бы или, как наркоманку, тебя поймали бы и отправили в какой-нибудь бордель на Средний Восток или в Северную Африку!

– Я знаю это, Кризи. Вы с Майклом меня спасли и стали мне семьей. И будь уверен, я каждый день за это Бога благодарю… Просто ты собираешься в Гонконг… Там снова будут убийства и смерти. Когда же это кончится?

– Это кончится тогда, когда некий Томми Мо Лау Вон будет убит и зарыт в землю.

– Тебе туда обязательно ехать?

Когда он ей отвечал, в глазах его мелькнули искры раздражения.

– Да. Именно этот человек в конечном счете отвечает за смерть Майкла. Когда я с ним покончу, цепь замкнется и круг смертей, как ты говоришь, исчезнет.

– Ты не понимаешь, Кризи! Я не меньше тебя хочу, чтобы этот человек был мертв. Но я не хочу, чтобы при этом погиб ты. Люси рассказала мне кое-что о «Триадах». Постарайся же наконец меня понять. Сначала я потеряла одну семью, потом нашла другую. А теперь я утратила половину своей новой семьи. Поэтому даже мысль о том, что я смогу остаться еще и без второй ее половины, мне невыносима.

Его голос немного смягчился.

– Тебе придется с этим смириться. Это – часть жизни, если хочешь, той культуры, в которой ты существуешь. Может быть, после этой поездки наша жизнь изменится, но никаких обещаний тебе никто давать не собирается. Я такой, какой есть. Но мне понятно, что с тобой происходит. Помню, как несколько лет назад ты просила меня обучить тебя так же, как Майкла. Ты была тогда совсем еще девочкой – самое время для начала занятий. Я тебя начал тренировать, но потом понял, что хоть ты и рвалась в бой, но сердце твое к этому делу не лежало. И поэтому я обрадовался, когда ты стала проявлять интерес к медицине.

Она задумчиво кивала. Потом сказала:

– Я знаю. Я счастлива, что буду учиться в колледже в Штатах и жить у Джима… Я просто о тебе беспокоюсь.

Он улыбнулся ей одной из своих редких улыбок.

– Я за тебя тоже волнуюсь, и прежде всего из-за этих сексуально озабоченных молодых американцев, которые так и шныряют взад-вперед по университетскому городку. И тем не менее я хочу, чтобы завтра ты вылетела обратно. Ты уже и так пропустила целую неделю.

Она ему покорно улыбнулась и встала.

– Доедай суп, – сказала Джульетта. – Если хочешь еще, там много осталось.

– Нет, спасибо, хватит. Пожалуйста, попроси Гвидо и Макси минут через десять ко мне зайти.

Она уже подошла к двери, когда Кризи ее остановил.

– Джульетта, особенно за меня не волнуйся. Меня убедили взять с собой сильную команду.

Она обернулась и сказала:

– Да, я так и поняла. Я этому очень рада. Но в определенном смысле это только усиливает мое беспокойство.