Микитон получил небольшую передышку, понимая, что борьба с Бутусовым всё еще впереди. Впрочем, всесильный (как он себя считал) руководитель Северхимтреста сумел максимально усложнить Микитону задачу: был разобран реактор по производству серной кислоты, вывезена дорогостоящая платиновая масса (основной катализатор), с завода убрали почти весь транспорт, главное же, его исключили из планов пятилетки, прекратив финансирование и выделение ресурсов. Вот тут Евгений Иванович сумел проявить не только смелость, упорство, стойкость, но и недюжинную сообразительность: 25 марта 1929 года Бондюжский химзавод вызывает на социалистическое соревнование большинство крупных химпредприятий отрасли. Этот вызов опубликовали в республиканских и областных газетах, а на заводе развернулась борьба за выживание, даже был создан оперативный штаб, который координировал соревнование между цехами, стимулировал изобретательство и рационализаторство. Всего за этот период (около года) было подано и одобрено 204 заявки на рацпредложения! Благодаря этому удалось улучшить работу всех цехов, снизить себестоимость продукции, получить серьезные цифры экономии народных средств. Уникальный случай, но сами рабочие потребовали, чтобы в рабочем поселке была запрещена продажа водки! И план за двадцать восьмой год оказался выполнен на 105%, снижена себестоимость продукции на 16%, производительность труда выросла на 14%, уровень прогулов стал самым низким по отрасли: 0,04. Под давлением газет, которые широко освещали успехи на БХЗ, тресту пришлось ввести завод в план пятилетки, в тридцатом Бутусова ушли на другую работу, а Куйбышев перешел на работу в Госплан. Удивительно, но именно в этом году Бондюжзкий химкомбинат стал одиннадцатым во всесоюзном конкурсе предприятий! Неудивительно, что, когда возник вопрос перестройки такого стратегического завода, как Казанский пороховой, это ответственное дело поручили тому же Микитону[189].

Экспериментальная лаборатория на заводе была организована в тридцать пятом году, во главе ее стал весьма интересный человек, инженер, изобретатель, полковник царской армии, Владимир Владимирович Шнегас. В девятьсот первом году он закончил Михайловскую артиллерийскую академию по первому разряду, дослужился до полковника (в 1912 году), служил преподавателем в Казанском военном училище, с шестнадцатого года старший техник Тамбовского порохового завода, с октября восемнадцатого технический директор Казанского порохового завода. В двадцать девятом году его арестовали по обвинению в передаче немецким специалистам, работавшим на заводе, секретных технологий. В тридцать втором выпустили, пересмотр дела при Кирове показал полную непричастность Шнегаса к государственной измене: дело оказалось шито грубыми белыми нитками. Слишком требовательный директор много кого не устраивал. Выйдя из заключения, был назначен техническим директором Тамбовского порохового завода, а в тридцать четвертом — директором химического завода в г Рошаль. По результатам работы премирован личным автомобилем и переведен начальником экспериментальной лаборатории на Казанском пороховом заводе. Ему поставили задачу создания пороха для реактивных ракетных установок[190].

Николай Андреевич Борисов, которому в январе этого года исполнилось тридцать четыре года, прошел серьезный путь инженера. Он начинал свою трудовую биографию слесарем на Пресненском машиностроительном заводе в Москве, который занимался выпуском боеприпасов, окончил вечерний рабфак, буквально за год из слесаря поднялся до начальника цеха, через два года стал начальником отдела, а еще через два — главным инженером завода, параллельно закончив вечернее отделение Московского машиностроительного института. И буквально через полтора года его назначают на строительство цеха, фактически, отдельного завода на базе Казанского порохового завода. Ему был придан в помощь Николай Михайлович Елизаров, а группа Шнегаса помогала в технологии изготовления нового пороха. Перед Борисовым же стала задача создать цех по производству промежуточного патрона 7,62×33, при этом на основании нового ружейного пороха, со стальной лакированной гильзой и пули со стальным сердечником. Разработки по теме промежуточного патрона начались еще в тридцать четвертом. А в начале тридцать шестого созданы первые удовлетворяющие военных из ГАУ образцы.

Но вот к воротам завода подъехал кортеж правительственных машин. Из него вышла группа советских руководителей, во главе с товарищем Сталиным. Кроме него были Ворошилов, Буденный, начальник ГАУ РККА, уроженец Чернобыля, Николай Алексеевич Ефимов, народный комиссар оборонной промышленности СССР Моисей Львович Рухимович, группа ученых, химиков, военных. В эту же группу затесался и приглашенный в поездку журналист Михаил Кольцов. Надо сказать, что визит высокого начальства прошел без каких-то эксцессов. Сталин был настроен благожелательно. Живо интересовался успехами и проблемами предприятия, возможностями производства, мерами безопасности, которые на нем заведены, разговаривал с мастерами и рабочими, интересовался условиями их быта, потребностями, отношением к инженерно-техническому руководству. Потом прошел большой митинг, на котором собрались все заводчане и перед ними выступил вождь. Его выступление было кратким и по делу. Говорил о задачах и перспективах. Где-то хвалил, где-то журил, не ругал, а именно журил, по-доброму, показывая, что работой коллектива он доволен. Надо сказать, в этом была большая заслуга Микитона, талантливого руководителя и организатора производства. Вождь сумел отдельно побеседовать не только с директором Казанского порохового, но и с Шнегасом, которому недавно восстановили звание полковника. При этом интересовался сроками создания пороховых шашек для реактивных снарядов. Владимир Владимирович отметил, что с получением данных по технологиям из Чехословакии удалось преодолеть несколько сложных моментов и первые рабочие образцы планируют получить к сентябрю, а в ноябре-декабре выдать уже готовую технологию, стоит только определиться с местом производства. Эти сроки вождя устроили, но он их записал себе в блокнот. Чтобы не забыть. Борисов отчитался о производстве первого миллиона новых патронов, но посетовал, что отработка технологии производства идет сложно, сказывается нехватка квалифицированных рабочих, по его мнению, на плановую производительность цех сможет выйти к середине следующего года.

Когда собирались в обратную дорогу, вождь подозвал к своей машине Кольцова. Тот подошёл.

— Садись! — сел. Тогда вождь сыпанул ему на колени горсть патронов.

— Знаешь, что это?

Узнать патрон «Калаша» человек, служивший в Советской армии, мог бы и на ощупь.

— Промежуточный патрон, товарищ Сталин. Мечта попаданца.

Кольцов так смело брякнул потому что они говорили в закрытом перегородкой от водителя и охранника салоне.

— Верно, Миша, верно! Видишь, мы тоже шевелимся. Знаю, тебе очень хочется заняться исключительно мирным строительством, знаю. Но время такое, Миша, война на носу. Поэтому тебе придётся заниматься и военными вопросами. И ими — в самую первую очередь!

— Понимаю, товарищ Сталин.

— Раз понимаешь, молодец. — вождь выдержал паузу и продолжил:

— И еще… у тебя будет встреча с представителем Ротшильдов. Не знаешь, что он от тебя хочет?

— Не могу предположить. Но попрошу выдать мне небольшой магнитофон, чтобы записать разговор, а потом прослушать, очень может быть, что какие-то нюансы с первого раза могут от меня ускользнуть.

— Хорошо. Найдем.

Иосиф Виссарионович усмехнулся, всё-таки, приятно, когда хорошее мнение о человеке находит свое подтверждение.

Москва. Моховая, 13. Посольство САСШ

28 марта 1937 года

Джозеф Эдвард Дэвис никогда не был дипломатом. Его назначение на пост посла в Москву было для американского истеблишмента чем-то вроде громом среди ясного неба. Дэвис — бизнесмен, который много вложил, не только средств, но и энергии и влияния в ход избирательной компании Рузвельта. С одной стороны, такое назначение говорило об элементарной благодарности со стороны президента, это воспринималось нормально. Но существовал и другой аспект вопроса: этим шагом Рузвельт показывал Государственному департаменту, что собирается проводить в отношении СССР собственную политику, забыв о традиционном антикоммунистическом векторе, столько лет доминировавшем в этой сфере. И худшие прогнозы аналитиков самых разных контор стали сбываться. Первое, чем занялся Дэвис в Москве — это подготовка большого торгового договора. Казалось бы, он бизнесмен, ему и карты в руки, но именно это сближение в торговле стало беспокоить вашингтонских ястребов. Коме того, Джозеф недавно, в тридцать пятом, очень удачно женился: его супругой стала Марджори Мерривезер Пост, владелица компании Дженерал Фудс, одна из богатейших женщин в САСШ. И ее поддержка была тем базисом, который позволял Дэвису действовать достаточно самостоятельно, выполняя волю исключительно Франклина Делано Рузвельта. Кто бы что ни говорил, но вес доллара в американском обществе был решающим репутационным фактором.