Отстранилась и поинтересовалась осторожно:

– Как у тебя с Аштаром, Марита? Как он вообще ощущает себя, неожиданно став милордом?

Подруга отвела взгляд:

– Я полюбила его почти с первого взгляда, ты это и сама знаешь. И его поступок, его желание меня выручить только добавили моей любви силы. Мне плевать, шелле он или пастух. Но ему теперь придется жениться на уродине – и только потому, что он успел пообещать это до того, как меня заново увидел.

Уродиной она не стала, но я отчего-то промолчала. Теперь вдруг стало понятно, что так сильно выделяло ее раньше из остальных красивых девчонок – Марита излучала счастье, олицетворяла собой свет и беззаботность. Не клеймо сделало ее некрасивой, а исчезновение этой ауры. Она из сгустка зеленоглазой радости сделалась обыкновенным человеком.

Я посидела с ней некоторое время – по старой общей привычке помогла с каллиграфией и прочтением устаревших слов. Но потом оставила одну в комнате: завтра начинаются мои уроки, надо успеть уладить все дела и вернуться до вечерней молитвы. Не пройдет и пары месяцев, как все сделается по-старому, но с новым будущим, и чтобы так произошло, необходимо приложить к тому некоторые усилия.

К своему стыду, я до сих пор ни разу не интересовалась, в какой комнате какого крыла общежития живет Аштар. Пришлось спросить у уборщика.

– Морт-шелле Рокка после возвращения переселился в то здание! – ответили мне, указав на знакомое строение поодаль от простых общежитий.

И верно же: пусть демону титул дали формально, но титулованным он все равно стал и потому теперь живет среди шелле. Бедный господин директор – у него на нашем потоке прямо настоящая концентрация высокопоставленных господ. Я запахнула плащ и побежала к указанному зданию. Сложилось удачно, ведь там как раз находятся все, с кем мне следовало поговорить: с Аштаром, с Майером, с Кеймарами…

Вот только столкнулась я не с одним из них, а с милордом Ео. Элвин буквально выскочил в коридор, стоило мне только миновать входную дверь. Я нахмурилась:

– Милорд, вы же не вышли только потому, что ощутили мое приближение?

Дракон пару секунд молчал, а потом выдал:

– Нет, – и улыбнулся так, чтобы сомнений во вранье не осталось. Но возможности переспросить он не дал и задал уже свой вопрос: – Куда спешишь, княжна?

Пришлось объясняться:

– Мне нужно поговорить с шелле. Со всеми, если честно, – подумала и добавила: – Со всеми, кроме вас.

Элвин усмехнулся и почему-то продолжал торчать в коридоре, не давая мне пройти и продлевая этот допрос, который не имел никакого смысла, ведь я при нем и собиралась общаться с его друзьями. Произнес все с той же иронией:

– А я как раз знаю, где теперь собираются все шелле. Мои покои по-прежнему самые большие – и сам этот факт будто является приглашением. Теперь на одного подкидыша больше стало, стараюсь привыкнуть.

– И Аштар у вас? Здорово! Мой жених, надеюсь, тоже? Мне и он нужен.

– А Майер тебе зачем? – желтые глаза сузились.

Я, кажется, понимала, почему он спрашивает. А он понимал, что я обязана отвечать – и стоять здесь, пока ему самому не надоест. Но правило обращения к высокопоставленной особе я нарушила, хоть и сделала это весьма осторожно:

– Милорд, вы ведь понимаете, что у нас с женихом теперь могут быть свои дела? Ничего секретного, поверьте.

– Какие именно дела? – он зачем-то настаивал. – Княжна, после того как ты меня всего облизала взглядом в пещере, я определенно имею право лезть в твои личные вопросы. Итак?

Да что ж такое! Я отвела глаза. Наше с ним общение всегда было непростым, но, видимо, теперь оно выходит на новый уровень – и только потому, что у него включился какой-то азарт. Я все же была вынуждена ответить честно:

– Хочу попросить у него деньги на время – оплату за обучение. Было бы странно оставаться должной Зохару. Мое княжество, конечно же, может внести такую сумму, но сейчас они в прямом смысле находятся на военном положении. Я просто не хочу их беспокоить таким пустяком, если Майер поможет. А я чувствую, знаю, что пока должна остаться в университете. Весь мир перевернулся от того, что я сюда попала, и точно пока не наступило время уезжать.

– Не стыдно просить у чужого человека?

Меня вопрос немного обескуражил:

– Не стыдно, милорд. У нас с Майером, как мне кажется, именно такие отношения, что если просьба будет неуместной – он запросто об этом и скажет. И тогда я посмотрю на остатки своих украшений или напишу письмо своим родным.

– Мой-то перстень продать не получилось? Ого, какие ты умеешь глаза делать. Шучу, раз все возвращено и этот инцидент меня не волнует. Но ты на это и ставила, верно? На мое к тебе отношение.

Меня в самом деле начало накрывать легким раздражением – и это отражалось в выражении глаз.

– Да, ставила! Но в той ситуации я и свою жизнь на карту ставила, если помните!

– И мою жизнь ставила, если помнишь, – он говорил ровно, словно отражал бездушным эхом. – Демоны просто не ожидали нападения с тыла и не успели развернуть орудия. Иная ситуация могла привести к другому результату. Ты не могла об этом не подумать.

Он имел право на упреки – и потому я прикусила язык, смиренно склонив голову. Если на словесных претензиях та история и закончится, то буду только счастлива. Однако Элвин все еще меня не отпускал:

– Но на самом деле я всегда ждал от тебя чего-то подобного, хотя в такой четкости картину не представлял. Но ты не будешь просить у Майера. Попроси у меня.

– Извините, что? – раздражение мгновенно вернулось на место. – Хотите, чтобы я была должна вам, а не собственному жениху?

– В точку. Я зайду к директору утром, больше этот вопрос не поднимай.

– Не надо! – неуместно громко выкрикнула я и повторила сдавленнее, но со злостью: – Не надо. Вообще не стоит вам лезть в дела невесты вашего друга. Он же… – я осеклась, но заставила себя закончить фразу: – Он же в дела вашей невесты не лезет.

– Хинанда до сих пор моя невеста только по той причине, что ты на этом настаиваешь. Она слишком сильно помогла вам с Маритой, и ты скорее вам обеим глотки перегрызешь, чем расстроишь ее. И даже не хочешь думать о том, что Хин слишком хороша, чтобы ей врали в глаза. Ты думаешь, что проявляешь к ней уважение, но на самом деле ты вынуждаешь меня ее унижать.

– Ох, Тайша, Тайша… – я сокрушенно выдохнула себе под нос. – И когда твой корень уже наконец-то выветрится?

– Ты это к чему?

– К тому, – я вскинула на него взгляд, – что вам надо еще немного подождать. В смысле, вы правы – для меня это очень важно. И если вас хоть каплю заботит мое благополучие, то подождите еще некоторое время, а потом уже разрушайте себе жизнь.

– Снова используешь меня в своих интересах, княжна? До каких же пор это будет продолжаться? Пока я по твоей команде не сожгу дотла всю империю?

Вопреки обвинительной фразе, драк-шелле снова улыбнулся. Будто бы пытался показать, что ему мои манипуляции даже отчасти нравятся – по крайней мере, не вызывают никакой злости.

Я взяла себя в руки и немного подалась к нему, заставив замереть. Посмотрела прямо в глаза и правильно выбрала каждое слово:

– Простите за это, милорд. За все простите, что сделала и еще сделаю. Но я только просыпаюсь от кошмарного сна, начинаю смотреть на жизнь другими глазами. И хочу, чтобы та жизнь была правильной. Потому очень аккуратно распутываю все прежние узлы и пытаюсь не угодить в новые.

Элвин тоже наклонился в мою сторону и прошептал:

– А если я плюну на твои интересы, княжна, и займусь собственными узлами? Например, поцелую тебя и заставлю забыть о правильности. Неужели оттолкнешь?

– Оттолкну, – я отстранилась.

– Не забывай, что я улавливаю колебания твоих эмоций. Ты можешь говорить что угодно, но я всем своим гигантским драконьим нутром чую, что в этой теме ты врешь. Знаю, почему это делаешь, пытаюсь оправдать твои мотивы и надуманные обязательства, но я не привык к чужому эгоизму. А это именно эгоизм и есть – ты думаешь о порядке в своей жизни, оставляя бардак в моей.