Вспоминается, как в местной прессе появились заметки о начале реконструкции стадиона, о том, что в его основание забиты первые десятки свай. Но, скоро энтузиазм строителей угас, как всегда оказалось, что на строительство не выделены средства. Да и зачем в этом престижном, или как сейчас говорят, элитном для проживания месте Днепропетровска, было бы иметь неспокойный для днепропетровской элиты стадион.

Ну а теперь, с полным окончанием строительства всего торгового и жилого комплекса «Башни», история стадиона «Динамо», вообще закончилась. О других стадионах, и в частности о стадионе «Метеор», а также о его «приемнике», ушедшем в историю стадионе «Металлург» и сегодняшнем футбольном стадионе «Днепр - Арена» на месте «Металлурга», мы расскажем позже.

А теперь возвратимся в родной город, в самый тяжелый период его жизни, жизни каждого горожанина, жизни нашей Украины и всего СССР: нам придется вспомнить период тяжких испытаний нашего народа – Великую отечественную войну.

Еще за два дня, которые отделяли мир от нападения фашистской Германии на Советский Союз, в Берлине, в очень узком кругу фашистского руководства, был предан гласности план расчленения СССР. Согласно этому плану, Европейская часть Советского Союза должна была быть расчленена после её оккупации, на четыре рейхскомиссариата: «Балтенланд» /или «Осланд»/, «Украина», «Кавказ» и «Россия» /«Московия»/.

На приведенном выше фотографии видно, как фашистская верхушка планировала расчленить СССР и Украину по «генеральному плану Ост» по состоянию на 12 июля 1942 года.

Днепропетровск и наша область должны были войти в рейхскомиссариат «Украина». В этот же рейхскомиссариат /рейхскомиссар Эрих Кох, с резиденцией в городе Ровно / должны были также войти следующие области с выделенными генеральными комиссариатами под названиями: «Волыно-Подолия», «Житомир», «Чернигов», «Киев», «Харьков», «Николаев», «Таврия», «Сталино» /нынешний Донецк/, «Ростов», «Сталинград», «Саратов», «Немцы Поволжья» и «Воронеж». Но жизнь внесла свои коррективы в планы фашистских агрессоров: с 1-го сентября 1941 года, через месяц после начала войны, самый обширный рейхскомиссариат «Украина» был создан не только на бумаге, но и реально, но в него вошло только шесть генеральных комиссариатов – «Волыно–Подолия», «Николаев», «Житомир», «Киев», «Таврия» /с Крымом/ и «Днепропетровск». Остальные рейхскомиссариаты, такие как «Чернигов», «Харьков», «Воронеж» и «Сталино», которые на тот момент находились в непосредственной близости к линии фронта, продолжали находиться под «юрисдикцией» тыловых органов соответствующих фашистских армий и групп армий.

27 июля 1941 года, гитлеровским руководством была утверждена, так называемая «Зеленая папка» / приложение к гитлеровскому плану молниеносной войны против Советского Союза - «Барбаросса» /. Согласно этой папке, фашистской верхушкой предусматривалась экономическая эксплуатация оккупированных территорий Советского Союза, которая бы осуществлялась, специально созданным фашисткой верхушкой, «Восточным штабом экономического руководства». Этим штабом были разработаны инструкции по руководству экономикой во вновь захваченных восточных областях. Все промышленные предприятия, расположенные на захваченной фашистами территории, «распределялись» между крупнейшими немецкими промышленниками и созданными ими специальными монополистическими компаниями. Одна из них – компания «Остверке ГмбХ», членом административного совета которой являлся один из крупнейших промышленников Германии - Флик, получала в распоряжение своего концерна «целый ряд коксохимический, цементный и лесопильный заводы в Днепродзержинске плюс завод имени Петровского, коксохимзавод, металлургические заводы ДЗМО и имени Коминтерна, им. Либкнехта, им. Ленина, им. Артема – в Днепропетровске…» /«История Великой Отечественной войны Советского Союза», том VI, стр. 45, 46 /.

А, теперь, вернемся к последнему предвоенному вечеру и предвоенной ночи - ночи с 21 на 22 июня 1941 года. Мы воспроизведем их по воспоминаниям одного из руководителей Днепропетровской области, в то время, К.С. Грушевого из его книги «Тогда, в сорок первом»: «…Субботний вечер зажигал огни, над Чечеловкой и Кайдаками вставало зарево бессемеровского цеха Петровки, а Днепропетровск не затихал.

По проспекту Карла Маркса, от пресловутого рынка „Озерки“ до горного института, мимо магазинов, кафе, гостиницы „Спартак“, кинотеатра „Красный факел“, мимо только что реконструированного театра оперы и балета, по всему проспекту, благоухающему акациями, текла, разговаривала, шумно приветствовала знакомых, завихрилась веселыми водоворотами, нарядная толпа.

Заиграл духовой оркестр в парке имени Чкалова. В театрах начинались спектакли. На сцену Дворца культуры металлургов уже выходили артисты Государственного Малого театра, приехавшие из столицы на летние гастроли. По Ленинской улице, опаздывая в Украинский театр, пробежала студенческая компания.

Мигал красными точками папирос, звенел приглушенным женским смехом бульвар на проспекте Пушкина.

Город отдыхал.

В парке имени Шевченко, над Днепром, белели рубашки парней и светлые платья девушек.

А потом опустилась ночь. Погасли фонари у театральных подъездов. Потускнели витрины магазинов. Одно за другим померкли окна. Прошел последний трамвай. Шаги одинокой парочки слышались, на много кварталов.

Перебивая запахи бензина и разогретого солнцем асфальта, благоухали ночные цветы в скверах. Казалось, пахнут крупные звезды, дрожащие в черном южном небе.

…Телефон звонил настойчиво и так громко, словно стоял в изголовье. Продолжая дремать, я подумал, что, наверное, распахнулась дверь в кабинет и что её надо закрыть, иначе не заснешь. И…проснулся окончательно. Проснулся потому, что телефон звонил не в кабинете, а в спальне…Я давно перестал принимать за телефон тот черный аппарат, что установили здесь три года назад. Предназначался он для ночных экстренных вызовов и чрезвычайных сообщений…

А вот теперь зазвонил. Резко. Настойчиво … В этом было что-то настораживающее…

- Слушаю!

Знакомый голос обкомовской телефонистки звучал виновато:

- Вас вызывает генерал Добросердов.

Генерал-майор Добросердов командовал 7-м стрелковым корпусом, дислоцировавшимся в области. Что могло случиться у Добросердова в такую рань?

- Сказал, чтоб разбудили и срочно соединили с ним, - добавила телефонистка.

Константин Леонидович Добросердов извинился за ранний звонок и попросил срочно приехать в штаб корпуса.

- А что там у Вас?

Добросердов помолчал. Потом негромко и угрюмо сказал:

- Война…

Война уже давно ползла по Европе, пятная её кровью и обволакивая дымом. Но разве это могло явиться причиной столь срочного приглашения в штаб?

- Какая война? - вырвалось у меня, - Говорите яснее!

Добросердов кашлянул. Снова помедлил. Мне почудилось, что он прикрывает трубку ладонью.

- Германия напала… - услышал я приглушенный голос генерала.

- На нас напала, Константин Степанович! Нынче на рассвете…

- Война с Германией?!

…По пустынным улицам езды до штаба корпуса не более пяти минут…

…Пока я находился в штабе корпуса, успело взойти солнце. Верхние этажи зданий, широкие площади и проспект Карла Маркса купались в золотисто-розовом свете…

…Днепропетровск еще спал… Днепропетровск еще ничего не знал!..»