И, чуть постучавшись, Грегорио вошёл внутрь.

Взору предстала комната со множеством картин непонятного содержания: горы, напоминающие Альпы, или, например, старые германские или австрийские замки.

Помимо этого здесь было несколько маленьких домашних витрин с какими-то украшениями и старыми безделушками: разрисованными палками, деревянными куклами. Но была ещё одна витрина, она была накрыта чёрным полотном, и что-то в ней светилось ярким белым светом…

Сама же комната была прекрасно освещена солнечным светом, проникающим сквозь открытые двери на белый каменистый балкон. На нём сейчас стоял тёмного цвета мольберт, пред которым, на инвалидной коляске, художественной кистью орудовал какой-то очень старый мужчина, едва поднимавший обсохшую руку, в которой очень отчётливо можно было разглядеть кости, ибо настолько тонкой с годами стала его кожа…

— Дедушка… — едва ступая, вошёл внутрь Грегорио.

Старик же, чуть остановив дрогнувшую руку, слегка махнув краской по мольберту, тихо-тихо, дрожащим старческим голосом ответил:

— Д-да?… Это ты… Грегор?

— Да это я. — кивнув, остановился посреди комнаты, держа в руках папку, мужчина.

— И… С чем ты пришёл? — спросил старик уже чуть твёрже, продолжая рисовать и не собираясь поворачиваться.

— Одна старая женщина…. — сглотнув, объяснялся Грегорио: — Она прислала тебе письмо, в котором просит о «помощи».

Старый художник же некоторое время не отвечал, несколько увлекаясь рисованием новой работы. Но затем, когда услышал, что его внук начал переминаться с ноги на ногу, ответил, отвлекаясь:

— М… Помоооощь…. И как же… её зовут?

Мужчина, дождавшись, пока его дед что-нибудь скажет, сразу же проговорил:

— Альберта Грёзе.

….Вот же блядство!

Опять они, эти, в рот их…. Три голых чёрных папуаса (да я и сам, собственно, не особо одет…), летающих на огромных и чёрных вивернах, уже в очередной раз догоняют меня, свирепо окрикивая:

— Объект L!!! Немедленно остановись, дабы придать свою физическую оболочку акту каннибализма с нашей стороны! — после чего, резко завернув своего «дракона» или «драконицу» они пошли на срез, дабы словить меня за следующим облаком.

Мы играли в эти долбаные догонялки уже не первый час и начали сразу же после того, как я оказался в небе, на огромном пушистом белом облачке. И, к радости моей, на нём даже можно было попрыгать, словно на батуте… Причём достаточно высоко! Именно это и сыграло со мной злую шутку: стоило мне попрыгать так пару раз, как меня, летая чуть в стороне, и заметили эти черти, назвавшиеся эмиссарами секретной лаборатории Деда Мороза в Тихом Океане и собирающиеся меня незамедлительно сожрать.

Мне же всё это время удавалось перепрыгивать с облака на облако, однако чем дальше я оказывался, тем всё менее плотными они становились, а потому, кажется, жить мне осталось недолго…

И вот, спрыгнув на последнее маленькое и кучненькое облачко, предо мной, прожигая белым пламенем череду перистых облаков, вылетела эта чёрная херь. На голове виверны, глядя на меня с презрением и превосходством, и готовясь спрыгнуть, примостился, нагнувшись, старый папуас с обвисшими седыми дредами. Он крепко держал в одной из рук длинное самодельное копьё из тропического дерева и, оглядев меня, жадно облизал губы и сказал:

— Вот и всё, объект. Ты попався! — после чего соскочил с виверны и спрыгнул на моё облако, а затем это провернули и два других папуаса: тёмненькая девочка с каменным заострённым ножом и юноша с топором, словно вытащенным прямиком из фильмов про викингов.

— Поймали, сволочи… — сплюнув, обезнадёженно высказался я и поднял руки, чуть опустившись на колено пред чёрным папуасом.

— Прими свою смерть достойно, сын воздуха! Ибо затем ты будешь сожран нами, детьми земли! — сказал он и подошёл он ко мне, после чего, чуть подкинув своё копьё, вонзил его мне прямо в глаз, доставая до мозга и окропив всё вокруг кровью…

Но этот «замечательный», сука, сон, был прерван шумом от ударов чем-то по металлу…

И, едва разлепив глаза, я увидел, что сижу одетым в больничный балахон, прикованный к стулу какими-то чёрными ремнями из непонятного материала. Вокруг были серые бетонные стены, а в каждом углу — по одной камере. Кроме того, в правой стороне комнаты, около белой двери наружу, находилось продолговатое окно, только я ничего и никого в нём не видел….

Ну и ещё здесь был источник этого ублюдского шума. Тот самый альбинос, который пришёл ко мне в квартиру и хотел убить. Только теперь он сидел за прямоугольным металлическим столом и постукивал по нему каким-то посеребренным молоточком. Ну и прикид он немного сменил, теперь заместо той рубашки на нём была форма, чем-то походящая на спецодежду оперативников, только вместо нашивок «ФСБ» или «Полиция» на нём были таковые с подписью «Ironfort Squad».

— Итак, вы проснулись? Александр? — глянул он на меня, пытающегося потянуться.

— Агаааа…. — зевнув, ответил я. Альбинос же отбросил свой молоточек в сторону, а затем потянулся под стол и вытащил оттуда пачку бумаг, а затем и свой пистолет, который положил подле себя.

— Это, — кивнул корпорат на огнестрел, — на тот случай, если вам вдруг каким-то образом захочется сбежать.

— Так ведь я могу сделать это прямо сейчас. — попытался повести я плечами, но не вышло, эти странные ремни сильно сковывали и сжимали моё тело.

— Не сможете. Эти ремни созданы с добавлением мединий-водородных связей. Причём в нужном количестве для того, чтобы ваши способности можно было заглушить.

И, сразу после того, как он это сказал, я попытался превратиться, но ничего не вышло. Словно никогда у меня способностей и не было, да и эти штуковины при каждой попытке словно начинали сжимать ещё сильнее, не давая мне что-либо проделать. Хорошо, хуй с вами, пусть будет по-вашему….

— Ну и чего вам от меня нужно? — задал я вполне справедливый вопрос.

— Я уже говорил, — со вздохом начал альбинос, поднимаясь со стула, — корпорации всего лишь нужно узнать, как вы смогли выжить после сражения с Праведником у гор Бисмарка…

— А если я не стану этого рассказывать? — немного дерзнул я, поведя бровью. — Убьёте?

Тот недолго помолчал, взяв в руки свой пистолет и чуть взведя в мою сторону, но затем со вздохом положил его обратно:

— Понятия не имею. Всё зависит от того, какой приказ на ваш счёт придёт со стороны мистера Айронфорта или Аманды Грин.

— То есть какое-то время у меня будет? — с некоторым облегчением высказался я.

— В теории, да. — кивнул корпорат. — Но не стоит расслабляться, сбежать вам нигде не дадут. Уверен, что вас, Александр, могут поместить в место и похуже, чем этот стульчик с ремнями. Например, посадят вас в капсулу и включат особые записи от миссис Грин, уверен вам понравится….

И он, глянув на меня довольной ухмылкой, снова присев и раскрыв пачку бумаг:

— Но если вы всё расскажете, то вполне возможно, что босс снова включит вас в команду «героев», ну или временно оставит здесь, как например, Сдвига, с которым вам довелось познакомиться.

— Это этот хрен с телекинезом? — уточнил я, не сразу поняв о ком идёт речь.

— Именно он. Но помимо телекинеза он обладает способностью ощущать присутствие других изменённых, так как в них содержится мединий. Именно так мы вас и вычислили. Хотя, признаться, Генрих Николаевич изрядно перепугался, когда Сдвиг сообщил ему о том, что кто-то проник в лабораторию… Эх, нехорошо вы поступили… — покачал тот головой, что-то вычитав в своих бумажках и укоризненно поглядев на меня: — Мы ведь дали вам способности, даровали мировую известность, а вы… Не сообщили о своей жизнеспособности, не пришли добровольно, сбежали, ограбили какой-то магазин… Ай-ай-ай!

— Но я теперь всё равно сижу здесь, разве вам не похер на остальное? — пофигистично высказался я. Ну а что? Убить меня без указки свыше, видимо, не убьют. Изнасиловать психически… Это они могут, конечно. Но я уже эту хуйню проходил. Ну сблюю кровью, помучаюсь, но как-то похрен.