— Порталом из моего кабинета, Гарри, — ответил Дамблдор. — Ты должен быть у меня к этому времени, или чуть раньше.

— А как мне одеться? Как магл?

— Как хочешь, — сказал Дамблдор, — я бы посоветовал тебе надеть какую-нибудь выходную мантию, если она у тебя с собой.

— Да, я взял пару, — ответил Гарри.

— Да, и еще, Гарри, — добавил Дамблдор, — пока суд не вынесет решения — лучше не говори, куда ты поедешь.

— Вопросов не избежать, сэр…

— Я скажу любопытным, если такие будут, что тебя отправили на обследование в госпиталь Лондона, — вмешался Снэйп, — твое правое плечо, Поттер, ты меня понял?

— Да, Мастер Снэйп. Отличная идея.

— Хорошо, Гарри, можешь идти, — сказал Дамблдор.

Гарри один дошел до башни Гриффиндора, но, как только открылся дверной проем за портретом Толстой Леди, Гарри сначала услышал, а через секунду увидел, что Гермиона и Джинни орут на Рона, распугав малышню.

— Рон, да как ты можешь так говорить с Гарри? — кричала Джинни. — Ты что, ничего, кроме Квиддитча понимать не хочешь? Неужели тебе так трудно понять, что у Гарри очень много проблем, уроков и все такое!

— Да, и ты еще на него постоянно за что-то обижаешься! — добавила Гермиона. — Нельзя все время думать только о себе! Ты же видишь, как ему тяжело в этом году, Рон! Он потерял Сириуса, мы все его потеряли, убили его последних родственников, эта сволочь Малфой с дружками едва его не прикончила — не добавляй Гарри неприятностей!

— Хватит на меня орать! — перекричал их обеих Рон. — К тому же, я уверен, что ты сможешь его утешить, Гермиона! Вы уже свили себе любовное гнездышко? Вам Дамблдор помог или кто другой?

— А ну заткнись! — взревел Гарри, подбегая к камину, где ругались друзья.

— А вот и наш герой вернулся, — с сарказмом сказал Рон, одарив лучшего друга презрительной улыбкой, — ну, что дедушка Дамблдор на этот раз поручил спасителю человечества? Куда ты поедешь с ним завтра?

— Не твое собачье дело! — Гарри выкрикнул в лицо Рону. — Как ты смел сказать такие слова Гермионе? Ты что, совсем свихнулся, Рон?

— Я сказал неправду? — изобразив удивление на лице, ответил Рон. — Я же сам вас спугнул, когда вы занимались сексом в нашей спальне!

— Заткни пасть! — заорал Гарри, толкая Рона левой рукой в горящий камин.

Рон едва не упал в огонь, вынул палочку и направил ее на друга.

— Ну, давай! — орал Рон. — Давай, посмотрим, насколько ты хорош!

— Рон, да ты в своем уме? — встала у него на пути Джинни. — Ты же знаешь, что Гарри не может даже пера удержать в руке! Что с тобой!

— Врет он все! Ничего у него не болит! — ответил Рон, надрывая голос. — Это все отмазки, чтобы бросить сначала команду перед финалом, а потом и нас всех послать! Зачем ему мы, он же теперь любимчик не только старика, но и Снэйпа! Чем вы там по вечерам занимаетесь у него? Зачем он просил тебя остаться тогда в понедельник? И, правда, что у него с рукой?

— Да пошел ты, Рон, — устало сказал Гарри, садясь в кресло, — ты мне надоел своим идиотизмом и глупой ревностью.

— Ах, пошел я? — возмутился Рон. — Покажи нам, что у тебя с рукой? Покажи твой перелом или что там у тебя? Я уверен, что ты соврал нам, потому что тебя Дамблдор просил бросить Квиддитч еще вначале года.

— Рон, замолчи немедленно! — крикнули Джинни и Гермиона вместе. — Как тебе не стыдно?!

— Так ты хочешь убедиться в том, что у меня действительно сломано плечо? — завелся Гарри. — Завтра я поеду в клинику Святого Мунго на обследование и привезу тебе оттуда все документы и снимки, если тебе мало моих слов, Рон! Или ты скажешь теперь, что там мне специально сломают руку, чтобы мой лучший друг не обвинял меня во лжи?

— Так я тебе и поверил, что ты едешь в Лондон именно за этим! — крикнул Рон.

— Замолчи, Рон! Ты совсем съехал с катушек? — заорала Гермиона.

— Гермиона, — позвал ее Гарри, — помоги мне снять бандаж.

— Зачем?

— Пусть он сам увидит, в каком состоянии мое плечо, — ответил Гарри. — Видимо, с Рона кто-то требует отчета о моем здоровье. Так ведь, Рон?

Гермиона неуверенно подошла к Гарри и осторожно помогла ему сначала убрать повязку, а затем, снять мантию и рубашку. Когда Гарри обнажил торс, все, кто еще был в гостиной, увидели синее правое плечо юноши, даже невооруженным взглядом можно было сразу определить, что сломано несколько костей.

— Ты доволен? — гневно спросил Гарри, видя, как побелел Рон. — А теперь скажи мне, на кого ты работаешь, Рон?

— О чем ты, Гарри? — удивленно спросила Гермиона.

— Я жду ответа, Рон, — сказал Гарри. — Кто так интересовался моим здоровьем? Ты хочешь еще пощупать мое плечо? Или доломать его?

— Гарри, — прохрипел Рон, лишившись голоса, скорее всего от стыда, — прости меня…

— Это — не ответ на мой вопрос! — взорвался Гарри. — Я спросил у тебя, на кого ты работаешь, Рон?

— Ни на кого я не работаю, Гарри, — ответил Рон, краснея с ног до головы. — Прости.

— Ах, прости, — набрав в грудь побольше воздуха, следующую фразу Гарри прокричал Рону в лицо, подойдя к нему очень близко. — Простить? Ты обвиняешь меня в том, что я симулирую травмы, чтобы не играть! Ты ревнуешь меня ко всем подряд! Ты грубишь Гермионе! Ты мне надоел своим детством, Рон, надоел! Ты хоть раз за последний год спросил как мои дела? Тебе интересно, что со мной происходит? Тебе завидно, что именно мне досталась роль играть спасителя мира? Конечно, я же мечтал об этом еще до своего рождения!

— Я не говорил такого, — промямлил Рон, стараясь отойти от Гарри.

— Молчать! — крикнул Гарри. — Да ты хоть раз спросил, что я пережил за свои неполные семнадцать лет? Ты всегда был рядом со мной, всегда знал и видел, что происходило, а теперь, как и на четвертом курсе, ты опять вдруг решил, что моя слава тебя раздражает?! Так вот что я тебе скажу, Рон. Я больше не желаю видеть тебя в моем обществе!

— Гарри, — начал Рон, у которого глаза уже наполнялись слезами.

— Заткнись! — проорал Гарри, потеряв контроль над собой. — Мне слишком тяжело сейчас, чтобы я еще тратил время, отвечая на твои глупые вопросы и реагируя на твою ревность!

— Гарри, прости меня, я…

— Нет, я не буду тебя прощать! — крикнул Гарри. — Если ты дожил до семнадцати лет, шесть из которых провел рядом со мной, и не научился чувствовать и понимать людей — ты мне не нужен.

— Гарри, не говори так, — уже Гермиона вмешалась.

— Друг, который своей ревностью, завистью, глупостью и так далее, приносит мне одни неприятности и ставит под удар не только меня, но и тех, кто мне помогает — такой друг мне не нужен, — сказал Гарри. — И я хочу еще раз спросить, Рон, кто просил тебя узнать о состоянии моего здоровья?

— Никто, я просто сам… я — балда, прости Гарри, — уже плакал Рон, делая шаг навстречу другу.

— Ах, никто? — отступив от Рона, сказал Гарри. — А, может, Лорд Волдеморт тебя попросил шпионить за мной, Рон?

— Что? Да… Гарри, да как ты можешь такое говорить? — закричал Рон. — Я никогда!

— Никогда? — перекрикнул его Гарри. — Ты, помнится, еще два года назад просил у меня прощения, Рон. Мне показалось, что тогда ты все понял. Видимо, я ошибся в тебе с самого начала. Мне очень дорога ваша семья, Джинни, Фред, Джордж, ваши родители, но ты, Рон, перешел все границы — с этого момента я вычеркиваю тебя из списка моих близких.

— Гарри, но так же нельзя! — взревел Рон. — Ты не можешь просто выкинуть шесть лет нашей дружбы!

— Могу и выкину! — ответил Гарри. — Ты так ничего и не понял?

— О чем я должен был догадаться? — спросил Рон.

— А о том, что среди моих близких друзей есть предатель и шпион Темного Лорда, — ответил Гарри.

— И ты думаешь, что это я? — изумился Рон. — Гарри, да ты что?

— А ничего! Я не хочу, чтобы ты кричал на всю школу, что у меня роман с Гермионой! Я не желаю выслушивать твое мнение о том, зачем Снэйп оставил меня после урока, выгнав остальных из класса! Это не твое дело, Рон! Это все касается только членов Ордена Феникса, коим я являюсь! Так как ты не состоишь в Ордене — не задавай мне вопросов. А теперь, я вообще не желаю тебя видеть рядом со мной!