Гарри пыхтел от злости на профессора, стараясь не смотреть в его сторону. Снэйп дал задание на урок, с которым Гарри прекрасно справился. Он наполнил зельем флягу, поставил ее на стол Снэйпу и рядом положил свиток пергамента с письменными вопросами. Не успел Гарри дойти до своей парты, как услышал звон разбитой стеклянной фляги. Резко обернувшись, Гарри увидел, что именно его зелье оказалось на полу; и тут Гарри не выдержал.

— Вы что, специально? — закричал он.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер, — с удовольствием произнес Снэйп, — если не понизите тон — будут большие проблемы.

— Например? — с вызовом спросил Гарри.

— Бедный Гриффиндор, — ухмыльнулся Снэйп, — как же дорого ему стоит пребывание знаменитого Гарри Поттера в своих рядах! Снимаю еще пятьдесят баллов плюс наказание после уроков на неделю — если не прекратите истерику — сниму те баллы, что остались. Сядьте, Поттер.

— Зачем вы разбили мой флакон? — не унимался Гарри, хотя все гриффиндорцы умоляли его замолчать.

— Еще пятьдесят баллов с Гриффиндора, — понизил тон Снэйп, что было признаком того, что он в бешенстве, — еще слово и вылетишь с моего курса, Поттер!

Гермиона схватила Гарри за рукав и усадила на место. Гарри наполнил флягу снова, но теперь подождал, пока урок закончится, и поставил его на стол профессору еще раз. Гарри уже приготовился уходить, когда его окликнул Снэйп.

— Поттер, далеко собрались? Я должен сообщить о вашем наказании.

Гарри промолчал, изо всех сил удерживая блок и свой гнев, чтобы не наорать на профессора.

— Будете проверять рефераты каждый день с семи до девяти в моем кабинете, — прошипел Снэйп. — Вопросы?

— Зачем вы разбили мой флакон, сэр? — спокойно спросил Гарри.

— А ты сразу же решил, что это я, да, Поттер? — скривился Снэйп.

— Вы делали это раньше…, - тихо сказал Гарри, понимая, что сейчас Снэйп выйдет из себя.

— Не в этот раз, Поттер, — осклабился Снэйп. — Вон с глаз моих — не желаю видеть тебя лишнюю минуту! Проваливай!

Последнее слово Снэйп прокричал уже в спину Гарри, который схватил сумку и побежал из класса прочь.

Следующие две недели Гарри почти не спал, только в выходные, да и то, чуть-чуть. Он пожалел тысячу раз, что поссорился со Снэйпом и с Дамблдором. Он сидел каждую ночь до четырех утра, чтобы подготовиться к сдаче задолженностей по всем предметам. Снэйпу он сдал все за обещанную неделю, но профессор держал его все две недели в своем кабинете, повторно наказав за то, что Гарри сорвался на следующем уроке.

Нормальные отношения, которых Гарри добился от Снэйпа в начале и середине года канули в лету. Снэйп снова стал раздражительным и непримиримым к Гарри во всем. Он вновь снимал баллы за все, что можно, наказывал, занижал оценки. Гарри возненавидел Снэйпа с новой силой, когда профессор выгнал его с урока за то, что Гарри позволил себе возмутиться по поводу сниженной оценки за работу.

Ни с кем из друзей Гарри не разговаривал, к тому же, весь факультет на него был зол за то, что Снэйп снял за эти две недели три сотни баллов. Теперь Гриффиндору никак не светило выиграть кубок школы, в чем снова был виноват Гарри Поттер. Дамблдор так же не разговаривал с Гарри из-за слов последнего о том, что он присоединится к Темному Лорду. Гарри получал низкие баллы только на уроках Снэйпа, на всех остальных ему ставили реальные, очень высокие баллы, восхищаясь его успехами. Ночами Гарри писал индивидуальные работы, которые надо будет сдать в конце года.

Неумолимо приближался май, и Джинни робко начала закидывать удочки на предмет участия Гарри в финале против Рэвенкло. После того, как троицу злейших врагов — Малфоя, Крэбба и Гойла посадили в тюрьму, у Слизерина осталось полкоманды. Поэтому в последнем матче Слизерин был разгромлен Хаффлпаффом 420-30, чем был крайне недоволен Снэйп, перейдя на новый уровень озлобления теперь уже не только к Поттеру.

Видимо, Дамблдор не смог повлиять на Мастера Зелий своей просьбой вновь наладить контакт с Гарри. Последний же злился на Снэйпа столь сильно, что те ученики, в середине года думавшие, что Поттер теперь стал фаворитом Снэйпа, взяли свои слова обратно.

— Гарри, я не могу понять, что произошло со Снэйпом? — не выдержала Гермиона, когда они сидели возле камина, где дописывали очередную работу. — Он совсем озверел, я его не узнаю! Не может же быть, что он так на тебя обиделся.

— Не говори мне о нем, — отмахнулся Гарри, — я думаю, что он больше полугода просто измывался надо мной, делая вид, будто между нами могут быть нормальные человеческие отношения! И самое страшное, что я ему поверил, Гермиона! Неудивительно, после того, что я узнал о нем…

Гарри осекся, поняв, что едва не сболтнул лишнего.

— А что ты узнал? — тут же спросила девушка.

— Забудь, я не должен был говорить, — ответил Гарри. — Все, я закончил, только дату и имя проставлю. Какое сегодня число?

— Тридцатое апреля, ты потерялся во времени, Гарри? — сказала Гермиона. — У тебя синяки под глазами, ты, что не спишь?

— А когда? — вскинул брови Гарри. — Снэйп столько мне задает, плюс эти все контрольные работы — надо же когда-то это делать!

— Ты все долги сдал?

— Да, чуть не умер, — выдохнул Гарри. — Ладно, я пошел спать — завтра у нас какой день недели?

— Ну, ты даешь, Гарри! — закатила глаза Гермиона. — Так же нельзя!

— Не хочешь говорить — не надо, — скривился Гарри.

— Завтра пятница, — сообщила Гермиона.

— До завтра, — кинул Гарри, собрал учебники и пошел наверх.

Гарри так вымотался за эти две недели, что едва он лег на кровать, как тут же провалился в сон. К его огромному удивлению, его мозг еще был способен дарить сновидения.

Гарри шел по темному коридору отдела тайн, охваченный нарастающим с каждой минутой волнением. Сегодня он не блуждал, заходя во все подряд комнаты, он точно знал, куда ему нужно идти. Размеренным шагом Гарри подошел к одной из черных дверей и открыл ее.

В комнате смерти все было по-прежнему: вниз уходили ступени к старинной сводчатой арке, затянутой черной вуалью. Сердце Гарри учащенно билось, но он уверенно спускался вниз. Дойдя до арки, Гарри остановился, ощущая, сердце заполнило всю грудную клетку, не давая ему дышать. Черная вуаль слегка покачивалась под воздействием небольшого ветра, который вызвало приближение Гарри к арке.

Юноша застыл возле черной вуали — он никак не мог решиться одернуть ее. Сделав глубокий вход, Гарри потянул руку к черной ткани и отодвинул ее. Его тут же овеяло ледяным ветром. Гарри не мог пошевелиться, да и не хотел шагать в неизвестность, из которой дует таким холодом.

— Сириус, — позвал Гарри, обращаясь к арке. — Сириус, я знаю, что ты там.

Из глубины черноты, которая была внутри арки, стал приближаться яркий свет, ослепляя юношу. Гарри сделал шаг назад и отпустил вуаль. Ему навстречу шел крестный. Гарри онемел.

— За чем ты пришел сюда, Гарри? — спросил Сириус.

Гарри не мог поверить глазам — Сириус был как живой, только странное свечение исходило от его тела. Он был красив и молод, как на фотографии со свадьбы Поттеров.

— Я хотел тебя увидеть, Сириус, — не своим голосом ответил Гарри.

— Зачем?

— Я скучаю по тебе, — выдавил Гарри. — А ты нет?

— Я вижу все, что ты делаешь, Гарри, — сказал Сириус. — Я не одобряю твоего поведения.

— Из-за Снэйпа? — спросил Гарри.

— Нет, как ты мог заявить Дамблдору, что присоединишься к Волдеморту?

— Откуда ты знаешь? — изумился Гарри.

— Я вижу все, как и твои родители, Гарри, — грустный голос Сириуса звучал как-то издалека. — Ты причинил нам боль своими словами. Неужели мы погибли ради того, чтобы ты предал всех нас, перейдя на сторону Волдеморта?

— Я сказал это в сердцах, — оправдывался Гарри, — я никогда этого не сделаю…

Тут Гарри просто выбросило из комнаты смерти, и он переместился в Атриум. Причем, себя он не видел, а наблюдал за происходящим взглядом другого человека, он был им, он снова был Волдемортом. И то, что он там увидел, привело его в ужас — повсюду были Упивающиеся смертью, охранник, дежуривший в министерстве, сидел за своим столом, пустыми глазами глядя вперед — он был мертв. Волдеморт остановился возле фонтана магического братства, и его тонкие неживые губы растянулись в улыбке.