— Ах, да, — сказал Гарри, — именно об этом я тебя и хотел спросить...

Кровь Драко застыла в венах, заледенела и стала хрупкой, как стекло...

— После разговора с профессором Квирреллом я кое о чём задумался, и какой бы ответ ты мне ни дал, я уже сглупил, не задав этот вопрос гораздо раньше. В Гриффиндоре все считают Дамблдора святым, пуффендуйцы считают его сумасшедшим, когтевранцы гордятся тем, что догадались, что он только притворяется сумасшедшим, но я никогда не спрашивал о нём слизеринцев. Очевидная ошибка, которую я не должен был совершать. Однако, если даже ты думаешь, что Дамблдор — подходящая персона для совместных действий по исправлению Слизерина, то, полагаю, я не упустил ничего важного...

…

…

…

— Знаешь, — сказал Драко, удивляясь спокойствию своего голоса, — каждый раз я задаюсь вопросом: ведёшь ли ты себя так, просто чтобы досадить мне? И каждый раз я говорю себе: «Это, должно быть, случайность, потому как никто не может поступать так специально, даже если будет пытаться, пока из ушей не пойдёт кровь». И это единственная причина, по которой я не стану душить тебя прямо сейчас.

— Э-ээ?

А лучше вообще придушить себя. Потому что Гарри вырос среди маглов, а затем Дамблдор беспрепятственно перетащил его со Слизерина в Когтевран, поэтому вариант, что Гарри мог вообще ничего не знать, был абсолютно правдоподобен. А Драко до сих пор не додумался рассказать ему.

Или же Гарри догадался, что Драко ещё не готов присоединиться к Дамблдору, и его вопрос — всего лишь следующий шаг в плане Дамблдора...

Но если Гарри действительно не знает, тогда предупредить его — задача первостепенной важности.

— Хорошо, — сказал Драко, наконец собравшись с мыслями. — Я не знаю с чего начать, и поэтому просто начну откуда-нибудь.

Драко сделал глубокий вдох — это будет долгий рассказ.

— Дамблдор убил свою младшую сестру, но сумел избежать наказания, потому как его брат не стал свидетельствовать против него...

* * *

Гарри слушал со всё более и более возрастающим чувством беспокойства и смятения. Он заранее готовился принять версию борцов за чистоту крови с изрядной долей недоверия. Проблема была в том, что даже с лошадиной дозой скепсиса она звучала совсем нехорошо.

Отец Дамблдора был осуждён за использование непростительных проклятий против детей и умер в Азкабане. Что нельзя считать грехом Дамблдора, но по крайней мере эту часть Гарри может легко проверить в общедоступных источниках и выяснить, стоят ли за словами приверженцев чистоты крови хоть какие-то факты.

Мать Дамблдора умерла загадочным образом незадолго до его младшей сестры, смерть которой авроры признали убийством. Было также общеизвестно, что ранее его сестра пострадала от маглов и всю оставшуюся жизнь не могла говорить, что, как отметил Драко, подозрительно напоминает результат небрежно выполненного заклинания Обливиэйт.

После того, как Гарри несколько раз прервал его, Драко наконец усвоил, какого стиля следует придерживаться в разговоре с Гарри, и теперь он сначала излагал факты, а только потом выводы и предположения.

— … так что тебе не нужно брать мои слова на веру, — сказал Драко. — Ты и сам всё видишь, да? Впрочем, как и любой в Слизерине. Дамблдор откладывал дуэль с Гриндевальдом до тех пор, пока не дождался наиболее выгодного для себя момента. За это время Гриндевальд превратил в руины бо?льшую часть Европы и заработал славу самого ужасного Тёмного Лорда в истории, и только после того, как он потерял золото и своих магловских приспешников, которые приносили ему кровавые жертвы, и начал терять контроль над ситуацией, Дамблдор наконец вызвал его на дуэль. Если бы Дамблдор действительно был благородным волшебником, каким притворяется, он бы сразился с Гриндевальдом гораздо раньше. Скорее всего, Дамблдор с самого начала хотел, чтобы от Европы остались одни руины, возможно это была часть его общего с Гриндевальдом плана. И только когда марионетка Дамблдора подвела его, он от неё избавился. А их великая дуэль была фарсом: невозможно, чтобы два волшебника были настолько равны, чтобы им пришлось сражаться двадцать часов подряд, пока один из них не упал от измождения. Дамблдор просто подстроил этот спектакль, — голос Драко стал ещё более негодующим. — И благодаря этому он получил место верховного чародея Визенгамота! Спустя пятнадцать веков символ Непрерывной Линии Мерлина попал в руки недостойного! А затем он стал ещё и главой Международной Конфедерации Магов. И у него уже есть неприступная крепость — Хогвартс. Никто в здравом уме не взялся бы за столько дел сразу. Неужели не очевидно, что Дамблдор пытается захватить мир?

— Перерыв, — сказал Гарри. Он закрыл глаза и погрузился в размышления.

В сталинской России о Западе рассказывали и более страшные вещи, которые совершенно не соответствовали действительности. Впрочем, вряд ли сторонники чистоты крови стали бы придумывать откровенные небылицы... или стали бы? «Ежедневный пророк» с радостью раздувал слухи... но, опять таки, когда они зашли слишком далеко, как например в статье о его помолвке с Уизли, их одёрнули, и даже им самим стало неловко...

Гарри открыл глаза и встретил пристальный, ожидающий взгляд Драко.

— И когда ты спросил, пришло ли время тебе присоединиться к Дамблдору — это была всего лишь проверка?

Драко кивнул.

— А перед этим ты сказал, что мои доводы звучат разумно...

— И это действительно так, — сказал Драко. — Но я не знаю, могу ли я доверять тебе. Собираетесь ли вы пожаловаться на то, что я проверял вас, мистер Поттер? Одурачил вас? Подталкивал к чему-то?

Гарри понимал, что должен с улыбкой признать поражение, но был для этого слишком расстроен.

— Ты прав, это честно. И мне не на что жаловаться, — сказал он вместо улыбки. — А что на счёт Того-Кого-Нельзя-Называть? Не так плох, как его выставляют?

На лице Драко явственно проступила горечь.

— Ты думаешь, что всё это просто выдумки, чтобы показать сторону отца в хорошем свете, а сторону Дамблдора в плохом, и что сам я верю в это лишь потому, что так мне рассказывал отец.

— Такое тоже возможно, я обязан рассмотреть все варианты, — спокойно ответил Гарри.

Драко заговорил тихо и с напряжением:

— Они знали. Мой отец знал, и его друзья знали. Они знали, что Тёмный Лорд — зло. Но он был их единственным шансом против Дамблдора! Единственным волшебником, способным сражаться с ним на равных! Некоторые Пожиратели Смерти, вроде Беллатрисы Блэк, также были настоящими злодеями. Но отец не из их числа, просто ему и его друзьям не оставили выбора, Гарри. Им пришлось этим заниматься, иначе бы Дамблдор захватил мир. Тёмный Лорд оставался единственной надеждой!

Драко в упор смотрел на Гарри. Гарри встретил этот взгляд, пытаясь размышлять. Никто и никогда не думает о себе как о злодее — за исключением, может быть, Волдеморта или Беллатрисы, но точно не Драко. То, что Пожиратели Смерти — плохие парни, не подлежит сомнению. Вопрос в том, один ли злодей в этой истории, или всё же два...

— Я не убедил тебя, — сказал Драко. Он выглядел встревоженным и немного рассерженным, что для Гарри было совсем не удивительно — Драко, судя по всему, искренне верил в то, что рассказал.

— А должен был? — спросил Гарри, не отводя взгляда. — Должен ли я поверить во всё это, только потому, что в это веришь ты? Являешься ли ты уже достаточно сильным рационалистом, чтобы твои убеждения могли служить для меня весомыми доказательствами, только потому что ты бы вряд ли поверил во что-нибудь ложное? Когда я встретил тебя, ты не был настолько сильным. Всё то, о чём ты мне рассказал — размышлял ли ты об этом после того, как в тебе проснулся учёный, или это просто убеждения, с которыми ты вырос? Можешь ли ты, смотря мне в глаза, поклясться честью Дома Малфоев, что, если в сказанном тобой была хоть капля лжи, небольшое преувеличение, которое делает какой-то из поступков Дамблдора хуже, чем он есть на самом деле, то ты бы её заметил?