Когда клей начал застывать, соединяя технологию и магию, Гарри положил устройство на кровать и сел на пол, концентрируя магические силы и волю для следующей трансфигурации.

— Мой лорд... — неуверенно начала Беллатриса.

— Да? — откликнулся бесстрастный голос.

— Что за устройство вы сделали?

Гарри быстро оценил ситуацию. Похоже, у него появилась хорошая возможность сверить свои планы с Беллатрисой, притворяясь, будто он задаёт ей наводящие вопросы.

— Как ты думаешь, дорогая Белла, — непринуждённо начал Гарри, — насколько сложно сильному волшебнику прорезать стены Азкабана?

После паузы Беллатриса с недоумением в голосе медленно произнесла:

— Совсем несложно, мой лорд?..

— Именно, — раздался бесстрастный высокий голос её повелителя. — Предположим, кто-то так и сделает, а затем вылетит в дыру на метле, наберёт высоту и умчится прочь. Выходит, освободить узника из Азкабана совсем просто?

— Но мой лорд... — сказала Белла. — Тогда авроры... У них есть свои мётлы, мой лорд, и быстрые...

Как он и предполагал. Тёмный Лорд спокойно ответил очередной сократовской репликой. Беллатриса задала ещё один вопрос, которого Гарри не ожидал, но его встречный вопрос показал, что в итоге беспокоиться не о чем. На последний вопрос Беллатрисы Тёмный Лорд лишь улыбнулся и сказал, что ему пора вернуться к работе.

Затем Гарри поднялся с пола камеры, подошёл к дальней стене и прикоснулся палочкой к твёрдой поверхности стены Азкабана — сплошному металлу, отделявшему их от внутреннего двора и ямы с дементорами.

И начал частичную трансфигурацию.

Гарри надеялся, что на эту трансфигурацию времени понадобится меньше. Он практиковался в своей уникальной магии долгие часы, и она стала для него привычной, лишь чуть более сложной, чем обычная трансфигурация. Изменяемая часть была невелика по объему — широкая, длинная, но очень тонкая. По прикидкам Гарри, учитывая идеальную гладкость поверхностей, должно было хватить и половины миллиметра.

Своё трансфигурированное техническое устройство и приклеенный к нему магический предмет Гарри оставил сохнуть на длинной скамье, служившей узникам кроватью. На магловском артефакте мерцали крохотные золотые буквы. Гарри не собирался там ничего писать, но эта фраза постоянно вертелась у него в голове в процессе трансфигурации и потому стала её частью.

Существовало множество различных изречений, которые Гарри мог бы произнести перед запуском этого выдающегося триумфа технической мысли. Любое из них, в том или ином смысле, подошло бы. Множество изречений, которые Гарри мог бы сказать и сказал бы, если бы рядом не было Беллатрисы.

Но одно из этих изречений Гарри мог произнести только сейчас, потому что, скорее всего, другой такой возможности у него уже не будет. (Или хотя бы подумать, если уж не произнести.) Сам фильм он не смотрел, но видел трейлер, фраза из которого застряла у него в голове.

Крохотные золотые буквы на магловском устройстве сложились в надпись:

Ладно, примитивные болваны, слушайте сюда!

* * *

От автора:

Трейлер фильма «Армия Тьмы», очень похожий на тот, что видел Гарри, можно найти на YouTube по ссылке http://www.youtube.com/watch?v=THV1KkPXIxQ

Слова, которые вспомнил Гарри, произносит человек из нашего времени в адрес слушателей из Средних веков:

«Ладно, примитивные болваны, слушайте сюда! Вы это видите? Это... моя гром-палка!» (В оригинале: «All right you primitive screwheads! Listen up! You see this? This... is my boomstick!» — Прим. перев.)

Мальчик стоял в полной темноте, касаясь палочкой стены камеры. Он использовал магию, которую помимо него считали возможной всего три человека в мире и которой никто кроме него не владел.

Чтобы пробить стену, могущественному волшебнику хватило бы жеста и слова. У обычного взрослого мага это заняло бы несколько минут, после чего ему пришлось бы восстанавливать силы.

Но первокурснику Хогвартса для достижения той же цели нужно действовать эффективно.

По счастливой случайности — ну, не по случайности, случай здесь вообще ни при чём — Гарри сознательно тратил каждый день по дополнительному часу на трансфигурацию и превзошёл в этом предмете даже Гермиону. Благодаря регулярным упражнениям в частичной трансфигурации его разум теперь воспринимал истинное устройство вселенной как нечто само собой разумеющееся. Поэтому сейчас ему требовалось лишь небольшое усилие, чтобы держать в уме её вневременную квантовую природу, одновременно чётко разделяя понятия идеи и материи.

Проблема заключалась в том, что это стало слишком обыденно...

...и теперь он мог одновременно размышлять о чём-нибудь ещё.

Каким-то образом его разум избегал этой темы, уходил от столкновения с очевидным, пока до самого действия не остались считанные минуты.

То, что Гарри собирался сделать...

...было опасно.

На самом деле опасно.

Опасно на уровне кое-кто-может-вообще-совсем-убиться.

Встретиться с двенадцатью дементорами, не используя чары Патронуса, было страшно, и только. Гарри в любое время мог вызвать патронуса, и он бы вызвал его, как только почувствовал бы опасность того, что не сможет этого сделать, что его сопротивление ослабевает. И даже если бы это не сработало... даже тогда, если только дементорам не приказали раздавать Поцелуи всем, кого они найдут, провал не стал бы смертелен.

Сейчас всё иначе.

Трансфигурированное магловское устройство может взорваться и убить их.

Слияние технологии и магии может повести себя непредсказуемо и убить их.

Авроры могут случайно попасть в него.

Это было, ну...

Всерьёз опасно.

Гарри вдруг осознал, что убеждает себя в безопасности предстоящего действия.

Конечно, всё может сработать, но...

Но, даже не учитывая, что рационалистам в принципе нельзя себя в чём-либо убеждать, Гарри знал: он не сможет убедить себя в том, что вероятность смертельного исхода меньше двадцати процентов.

Проиграй, — сказал пуффендуец.

Проиграй, — откликнулся эхом голос профессора Квиррелла.

Проиграй, — сказали хором воображаемые Гермиона, и профессор МакГонагалл, и профессор Флитвик, и Невилл Лонгботтом, и, кажется, все, кого Гарри знал, за исключением Фреда и Джорджа, которые бы не раздумывали и секунды.

Ему следует найти Дамблдора и сдаться. Ему определённо, совершенно точно следует найти Дамблдора и сдаться, это единственный разумный выход из сложившейся ситуации.

И если бы Гарри был один, если бы только его жизнь стояла на кону, он так и сделал бы. Наверняка.

Мысли, из-за которых Гарри едва не утратил контроль над идущей частичной трансфигурацией, которые угрожали открыть его воздействию дементоров...

...были о профессоре Квиррелле, который до сих пор в облике змеи пребывал без сознания.

Если профессор Квиррелл попадёт в Азкабан за своё участие в побеге, он погибнет. Скорее всего, он не продержится и недели. Он слишком уязвим.

Всё просто.

Если Гарри сейчас проиграет...

...он проиграет профессора Квиррелла.

Но ведь он, скорее всего, злодей, — тихо промолвила его пуффендуйская часть. — Ты это учитываешь?

Это не то решение, которое Гарри мог принять осознанно. Нет. Проигрывать можно баллы в Хогвартсе, но не людей.

Если ты считаешь свою жизнь настолько ценной, что не хочешь попробовать защитить всех узников Азкабана с вероятностью погибнуть в восемьдесят процентов, — заметила слизеринская часть, — то ты никак не можешь оправдать двадцатипроцентный риск жизнью ради спасения Беллатрисы и профессора Квиррелла. Математическое противоречие, ты не сможешь назначить обоим исходам непротиворечивые значения полезности.

Его логическая сторона присудила победу в споре слизеринцу.