В глазах Гарри появились слёзы.

Драко опять начинал злиться:

— Дамблдор убил мою мать, и просто сказать «мне жаль» — абсолютно недостаточно! Я не знаю, что по твоему мнению, должен делать ты, но Дом Малфоев должен отомстить!

Не мстить за смерть членов семьи — это за гранью слабости и бесчестья, это всё равно, что перестать существовать.

— Я не спорю с этим, — тихо сказал Гарри. — Но ведь ты можешь сказать, что тебе жаль, что Лили Поттер погибла? Просто одну эту фразу?

— Это... — и снова Драко с трудом подбирал слова. — Я знаю, знаю, что ты чувствуешь, но неужели ты не понимаешь — даже просто сказать, что мне жаль, что Лили Поттер погибла, значит противопоставить себя Пожирателям Смерти!

— Драко, ты должен уметь признавать, что Пожиратели Смерти могут ошибаться! Ты должен, иначе ты не сможешь развиваться как учёный. Иначе на твоём пути всегда будут возникать непреодолимые препятствия — авторитеты, которым ты не сможешь противоречить. Не каждое изменение — улучшение, но каждое улучшение — изменение. Чтобы сделать что-то лучше, сначала нужно начать думать не так как все, ты не должен бояться быть лучше, чем другие! Даже если это твой отец, Драко. Ты должен научиться замечать ошибки своего отца, потому что твой отец не идеален, и, если ты не можешь признать это, ты не сможешь поступать лучше него.

Отец его предупреждал. В последний месяц перед тем, как Драко отправился в школу, каждый вечер отец приходил к нему перед сном и предупреждал, что в Хогвартсе будут люди с такими целями.

— Ты пытаешься заставить меня порвать с отцом.

— Я пытаюсь заставить тебя частично порвать с отцом, — сказал Гарри. — Пытаюсь помочь тебе исправить то, в чём ошибается твой отец. Я хочу, что бы ты стал лучше него. Но вовсе... не ценой твоего патронуса!

Голос Гарри смягчился:

— Я бы не хотел ломать что-то настолько светлое. И, как знать, возможно это тоже понадобится, чтобы исправить факультет Слизерина...

И эти слова задели что-то внутри Драко. Несмотря ни на что, они проникали в его душу. Имея дело с Гарри, нужно быть очень осторожным, потому что, даже когда он неправ, его доводы звучат очень убедительно.

— То есть ты не признаёшь, что Дамблдор сказал тебе, что ты сможешь отомстить за смерть своих родителей, отняв сына у лорда Малфоя...

— Нет. Нет. Здесь ты совсем не прав, — Гарри сделал глубокий вдох, — О Дамблдоре, Тёмном Лорде, Пожирателях Смерти, и о том, как умерли мои родители, я узнал лишь за три дня до начала учёбы в Хогвартсе, в тот день, когда мы встретились в магазине одежды. И Дамблдор даже не может оценить по достоинству магловскую науку, по крайней мере судя по его словам — мне однажды представилась возможность расспросить его. И у меня никогда не возникало даже мысли использовать тебя, чтобы отомстить Пожирателям Смерти, ни разу. Я не знал, кто такие Малфои, когда мы встретились в том магазине, но уже тогда ты понравился мне.

Молчание затянулось.

— Как бы я хотел доверять тебе, — сказал Драко дрожащим голосом. — Если бы я мог просто знать, что ты говоришь правду, всё было бы настолько проще...

Внезапно Драко осенило.

Он придумал как узнать, был ли Гарри Поттер искренен, когда говорил о своём желании исправить Слизерин, и о том что смерть матери Драко по-настоящему его огорчает.

Это будет незаконно, а поскольку он собирается сделать это без помощи отца, то ещё и опасно, и он даже не может попросить Гарри о помощи, так как именно его он и собирается проверять, но всё же...

— Хорошо, — сказал Драко. — Я придумал подходящий эксперимент.

— Какой?

— Я хочу, чтобы ты выпил каплю Сыворотки правды, — сказал Драко. — Всего одну каплю. Ты не сможешь лгать, но сможешь не отвечать на вопрос, если не захочешь. Я ещё не знаю где, но я её достану, а также позабочусь, чтобы это было безопасно...

— Драко, я окклюмент...

— КАКАЯ НАГЛАЯ ЛОЖЬ...

— Меня учил мистер Бестер. Профессор Квиррелл это организовал. Заметь, Драко, я не отказываюсь принять каплю Сыворотки правды, если ты её достанешь, просто предупреждаю тебя, что я окклюмент. Быть может, я и не идеальный окклюмент, но мистер Бестер говорил, что мне по силам полный блок мыслей, а значит я вполне могу противостоять и Сыворотке правды.

— Ты всего лишь первокурсник! Это просто безумие!

— Есть ли у тебя знакомый легилимент, которому ты можешь доверять? Я буду рад продемонстрировать. Драко, извини меня, но разве то, что я рассказал тебе об этом, не говорит в мою пользу? Я ведь вполне мог просто позволить тебе это сделать.

— ПОЧЕМУ? Почему с тобой всегда так? Почему ты всегда всё портишь, даже если это НЕВОЗМОЖНО? И прекрати улыбаться, это не смешно!

— Извини, я правда извиняюсь, я знаю, что это не смешно, но...

Драко потребовалось время, чтобы взять себя в руки.

И всё же Гарри прав. Он мог ничего не говорить, просто позволить напоить себя Сывороткой правды. Если конечно он действительно окклюмент... Драко не знал, где ему найти легилимента, чтобы это проверить. По крайней мере можно спросить у профессора Квиррелла, говорит ли Гарри правду, но... Можно ли доверять профессору Квирреллу? Вдруг тот готов подтвердить любую ложь Гарри.

Затем Драко вспомнил, что Гарри уже ссылался на профессора Квиррелла ранее, и ему в голову пришла идея другого эксперимента.

— Ты знаешь, — сказал Драко. — Знаешь, чего мне будет стоить, если я соглашусь с тобой в том, что яд, отравляющий Слизерин — это ненависть к маглорождённым и скажу, что мне жаль, что погибла Лили Поттер. И это часть твоего плана, и не говори мне, что это не так.

Гарри ничего не сказал, что было мудро с его стороны.

— Поэтому я хочу кое-что от тебя взамен, — сказал Драко. — Но сначала, я придумал для тебя тест...

* * *

Драко толкнул дверь, которую им подсказали портреты, и на этот раз дверь была верной. Их взгляду открылся небольшой пустой каменный балкон с видом на ночное небо. Не крыша, вроде той, с которой он сбросил Гарри, а крошечный, аккуратный дворик высоко над землёй, с настоящими перилами тонкой работы из ажурного камня, незаметно переходящими в пол... Насколько же много искусства было вложено в создание Хогвартса — Драко всё ещё ощущал трепет каждый раз, когда задумывался об этом. Должно быть, существовал какой-то способ создать всё это целиком, никто бы не смог продумать каждый кусочек столь детально, замок менялся, и каждая новая часть была выполнена столь же искусно. Всё это настолько превосходило магию нынешних дней упадка, что никто бы не поверил что такое возможно, если б сам Хогвартс не являлся тому доказательством.

Холодное, безоблачное, зимнее ночное небо. В последние дни января оно темнело задолго до отбоя.

В чистом воздухе ярко сияли звёзды.

Гарри сказал, что ему будет проще сделать это под звёздами.

Драко дотронулся палочкой до своей груди, сдвинул пальцы в привычном движении и шепнул «Термос». От сердца тепло распространилось по всему телу. Ветер продолжать дуть в лицо, но теперь он не казался холодным.

— Термос, — позади послышался голос Гарри.

Они вместе подошли к перилам, чтобы бросить взгляд на землю далеко внизу. Драко пытался сообразить, не находятся ли они на одной из башен, которые видны снаружи, и понял, что сейчас он не в состоянии представить, как Хогвартс выглядит со стороны. Но пейзаж внизу всегда был одинаков. Он видел размытую линию Запретного Леса и отблеск луны в водах озера Хогвартса.

— Знаешь, — тихо произнес Гарри, облокотясь на перила рядом с Драко, — одна из больших ошибок маглов состоит в том, что они не выключают ночью весь свет. Даже на час раз в месяц, даже на пятнадцать минут раз в год. Фотоны рассеиваются в атмосфере и затмевают все звёзды, кроме самых ярких, и ночное небо выглядит совсем иначе, если, конечно, не уехать далеко от всех крупных городов. Если ты однажды видел ночное небо над Хогвартсом, тебе будет трудно представить жизнь в магловском городе, где нельзя увидеть звёзды. Никто не захочет провести всю свою жизнь в магловском городе, если однажды видел ночное небо над Хогвартсом.