— Экспекто Патронум, — сказала она, и следом: — ступай к профессору Флитвику, спроси его: «Передал ли мистер Поттер вам моё сообщение? Какое это было сообщение, и когда вы его получили?» — и доставь мне его ответ.

* * *

Часом ранее, не снимая Мантию Невидимости, Гарри убрал под рубашку Маховик времени, последний оборот которого он только что использовал.

И направился к подземельям Слизерина. Он старался шагать с максимальной скоростью, которую могли развить его невидимые ноги, но не переходя на бег. К счастью, кабинет заместителя директора располагался на одном из нижних этажей Хогвартса.

Спустившись на несколько этажей, преодолевая по две (но не три) ступеньки за шаг, Гарри остановился в коридоре, за последним поворотом которого находился вход в комнаты слизеринцев.

Он вытащил из кошеля клочок пергамента (не бумаги), Прытко-Пишущее перо (не ручку) и велел:

— Записывай за мной по буквам: «Ь-У-Ф-Ы-П-Д-Ы, пробел, Ф-Х-А-Х-Т-М-П-Т-Б-Х-А-Х-С-А-Х.»

В криптографии существуют два типа шифров. Первый защитит вашу переписку от младшего брата, второй защитит вашу переписку от правительственных спецслужб. Сейчас Гарри использовал шифр первого типа, но это было лучше, чем ничего. Теоретически, сообщение в любом случае не должны были прочесть, но даже если это вдруг случится, никто не найдёт в нём ничего интересного, если, конечно, сперва не расшифрует.

Гарри засунул пергамент в пергаментный конверт и волшебной палочкой растопил каплю зелёного воска, чтобы его запечатать.

Можно было, конечно, сделать всё это несколько часов назад, но почему-то Гарри казалось, что если он повременит с этим до того, как услышит сообщение из уст профессора МакГонагалл, это будет не так похоже на Шутки Со Временем.

Затем Гарри положил этот конверт внутрь другого конверта, в котором уже лежали пять серебряных сиклей и листок с инструкциями.

Он закрыл конверт (на котором уже было написано имя получателя), запечатал его, на этот раз вложив в печать больше воска, и вдавил в неё последний сикль.

Наконец, это письмо он положил в последний конверт, на котором большими буквами было написано: «Мерри Тэвингтон».

Гарри быстро выглянул за поворот, за которым ожидал хмурый портрет, скрывающий вход в комнаты слизеринцев. И так как он не хотел, чтобы портрет запомнил, что приходил кто-то невидимый, то с помощью чар левитации отправил конверт к портрету и постучал по нему.

Мужчина с портрета недовольно посмотрел на письмо и изучил его через монокль. Затем вздохнул и, повернувшись в сторону комнат Слизерина, крикнул:

— Послание для Мерри Тэвингтон!

Лишь тогда Гарри позволил письму упасть на пол.

Спустя пару мгновений дверь-портрет открылась, и Мерри быстро подняла конверт с пола.

Она откроет его, найдёт внутри сикль и другой конверт, адресованный четверокурснице, Маргарет Булстроуд.

(Среди слизеринцев это в порядке вещей, а сикль весьма ясно говорит о срочности дела.)

Маргарет откроет свой конверт и найдёт пять сиклей вместе с другим конвертом, который ей нужно будет оставить в одном из заброшенных классов...

...после того, как она перенесётся на пять часов назад с помощью своего Маховика времени...

...и там она найдёт ещё пять сиклей, если, конечно, поторопится.

И в этом заброшенном классе с трёх до полчетвёртого будет находиться скрытый мантией-невидимкой Гарри, просто на случай, если кто-то решит провести очевидную проверку.

Ну, по крайней мере очевидную для профессора Квиррелла.

Также для профессора Квиррелла было очевидно, что а) у Маргарет Булстроуд есть Маховик времени, б) она не очень щепетильна относительно его использования, например, иногда она делится со своей младшей сестрой самыми горячими сплетнями до того, как о них узнает кто-либо ещё.

По мере того как Гарри, всё ещё невидимый, удалялся от двери-портрета, напряжение начало убывать. И тем не менее его мозг продолжал беспокоиться за план, хотя он уже знал, что всё прошло благополучно. Оставалось только выдержать встречу с Дамблдором, и день будет завершён... Гарри подойдёт к горгульям, охраняющим директорский кабинет, в девять вечера, так как если он придёт в восемь, то это будет более подозрительно. А так он сможет заявить, что просто не понял, что имела в виду профессор МакГонагалл, когда сказала «после»...

Неясная боль вновь сжала сердце Гарри, когда он подумал о профессоре МакГонагалл.

Поэтому он ещё немного глубже погрузился в свою тёмную сторону, благодаря которой мог сохранять спокойное выражение лица и не показывать, насколько он на самом деле устал, и продолжил идти.

Расплата грядёт, но иногда приходится использовать всё, что у тебя есть сегодня, оставляя выплаты по счетам на завтрашний день.

* * *

К тому времени, как винтовая лестница доставила Гарри к большой дубовой двери, ведущей в кабинет Дамблдора, даже его тёмная сторона уже чувствовала себя усталой. Но поскольку теперь он официально на четыре часа опаздывал с отходом ко сну, то пусть не эмоциональную, но хотя бы физическую усталость показывать было безопасно.

Дубовая дверь отворилась...

Взгляд Гарри сразу же устремился к большому столу и трону за ним. Ему потребовалась пара мгновений, чтобы отметить, что трон пуст, а на столе одиноко лежит книга в кожаном переплёте. Фоукс и Распределяющая шляпа находились на своих почётных местах. Яркое, весёлое пламя потрескивало в нише, где, как теперь понял Гарри, находился камин. Также ему бросились в глаза два зонта и три красных тапочка на левую ногу. Кабинет выглядел как обычно, но сам старый волшебник стоял посреди своих многочисленных хитроумных инструментов — таинственных непонятных устройств — в чёрной, очень строгой мантии. Гарри был потрясён, увидев Дамблдора в таком виде, — это было всё равно, как если бы его отец надел деловой костюм.

Альбус Дамблдор выглядел как никогда древним и печальным.

— Здравствуй, Гарри, — сказал старый волшебник.

Внешний образ, поддерживаемый как барьер окклюменции, — невинный Гарри, который понятия не имел, что случилось, — холодно кивнул и произнёс:

— Директор. Я полагаю, вы уже побеседовали с профессором МакГонагалл, поэтому, если вы не против, я бы очень хотел узнать, в чём дело.

— Да, — сказал старый волшебник, — время пришло, Гарри Поттер.

Его спина слегка выпрямилась (хотя он и так стоял прямо), однако каким-то образом даже это небольшое изменение словно добавило ему лишний фут роста, он стал выглядеть сильнее, пусть и не моложе, опасней, пусть и не угрожающе, аура могущества окутала его как плащ. И Дамблдор отчеканил:

— Сегодня началась твоя война против Волдеморта.

— Что?! — воскликнул внешний Гарри. Та часть его, что наблюдала изнутри, подумала совершенно то же самое, только со значительным количеством ругательств.

— Беллатрисе Блэк устроили побег. Из Азкабана, из тюрьмы, ранее считавшейся неприступной, — сказал старый волшебник. — В самом этом деянии отчётливо видна рука Волдеморта. К тому же Беллатриса — его самая верная прислужница, один из трёх элементов, которые он должен собрать, чтобы возродиться вновь, в новом теле. Спустя десять лет враг, которого ты однажды одолел, вернулся — как и было предсказано.

Все воображаемые личности Гарри потеряли дар речи. По крайней мере на несколько секунд. Тем временем старый волшебник продолжил:

— Сейчас для тебя мало что изменится. Я начал воссоздавать Орден Феникса, который будет служить тебе. Я известил некоторых людей, которые могут и должны всё понять: Амелию Боунс, Аластора Хмури, Бартемиуса Крауча и кое-кого ещё. О пророчестве — да, оно существует — я им не сказал, но они знают, что Волдеморт вернулся и что тебе предстоит сыграть важную роль. Поначалу твою войну будем вести мы. Тебе же пока предстоит стать сильнее и, возможно, мудрее, здесь, в Хогвартсе, — рука старого волшебника поднялась, словно в мольбе. — Таким образом, сейчас в твоей жизни произойдёт лишь одно изменение, и я прошу тебя понять, что оно необходимо. Ты узнаёшь книгу на моём столе?