Сверкающий меч исчез в проёме в полу. Снизу донёсся далёкий звон.
— Фред! — завопил Джордж Уизли, а потом выкрикнул: — ВЕНТУС!
Невидимый кулак ударил тролля, отбросив его в сторону.
— ВЕНТУС!
Тролль получил ещё один удар, который отшвырнул его к краю площадки, к пропасти.
— ВЕНТУС!
Но тролль пригнулся и вцепился когтями в пол, его оставшаяся рука шарила в осколках мрамора, пытаясь найти опору. Третий удар отбросил тролля в провал, но он вцепился в край, а затем подтянулся на одной руке, раскатисто рыча.
Джордж Уизли пошатнулся, он уже еле держался на ногах, его рука бессильно повисла.
— Гарри, — с трудом произнёс он. — Беги...
Оставшийся из близнецов Уизли шагнул в сторону, прислонился к стене и сполз на землю.
Время распалось на мелкие кусочки. Казалось, мир вокруг двигался медленно и искажённо, хотя, быть может, это его собственный разум скручивался и изгибался. Нужно было что-то предпринимать, действовать, но странный паралич сковал все его мышцы. На слова времени не было, мысли мелькали проблесками идей: если Гарри убежит, тролль съест близнецов Уизли и Гермиону... раз бладжеры не убивают волшебников, значит, Фред наверняка ещё жив... близнецы Уизли были более сильными магами, чем он, но не смогли остановить тролля... нет времени, чтобы трансфигурировать что-либо, чем он бы уже не обладал... тролль, похоже, слишком проворен, чтобы заманить его на край террасы и сбросить со стены Хогвартса... чтобы использовать тролля, как орудие убийства, кто-то, должно быть, зачаровал его от солнечного света и он же мог усилить его и в других аспектах. Гарри представилось, как Гермиона бежит на свет солнца, тролль гонится за ней по пятам, наконец, она достигает яркой террасы и обнаруживает, что кто-то предусмотрел и эту возможность.
Вопли ужаса в его сознании заглушило другое чувство.
Гарри поднялся.
На другой стороне террасы его враг тоже поднялся. Нерегенерирующий обрубок руки по-прежнему кровоточил.
намерение убить
Тролль подобрал свою дубину оставшейся рукой и с громким рёвом обрушил её на пол. Во все стороны полетели осколки мрамора.
думай только об убийстве
Тролль неуклюже двинулся к тому месту, где упал Джордж. Изо рта чудовища потекла тонкая струйка слюны.
придумай, как сделать это во что бы то ни стало
Гарри сделал пять шагов вперёд. Враг снова заревел и повернулся к нему. Глаза чудовища уставились прямо на Гарри.
отключи предохранители, не смей дрожать
Третья в рейтинге самых совершенных машин для убийства, существующих в природе, большими скачками направилась к нему.
УБЕЙ
Левая рука Гарри уже сжимала трансфигурированный бриллиант из кольца, правая рука уже держала наготове палочку.
— Вингардиум Левиоса.
Палочка Гарри направила крошечный драгоценный камень в пасть тролля.
— Фините Инкантатем.
Камень обрёл прежние размеры, и голову тролля сорвало с позвоночника. Гарри сделал шаг в сторону, и тело врага рухнуло туда, где он только что стоял.
Голова противника уже начала регенерировать, рваные остатки челюсти и позвоночника сглаживались, рот восстанавливался и заполнялся зубами.
Гарри наклонился и поднял голову тролля за левое ухо. Его палочка вошла в левый глаз тролля, погрузившись в желеобразное вещество и пройдя через широкую глазницу. Гарри представил себе срез мозга врага толщиной в один миллиметр и трансфигурировал его в серную кислоту.
Враг перестал регенерировать.
Гарри швырнул мёртвую голову за край террасы и повернулся к Гермионе.
Её глаза двигались. Взгляд сфокусировался на нём.
Гарри опустился на пол рядом с ней, не обращая внимания на кровь, которая ещё больше пропитала его и без того мокрую мантию. С тобой всё будет хорошо, — его мозг составил это предложение, но мальчик так и не смог открыть рот. — С тобой всё будет хорошо, мы найдём какое-нибудь заклинание, чтобы всё это исправить, вернуть тебя в нормальное состояние, просто держись, просто не...
Губы Гермионы шевельнулись, совсем чуть-чуть, но шевельнулись.
— Ты... — всхлип, — ... виноват...
Время застыло. Гарри нужно бы было сказать ей, чтобы она молчала, берегла дыхание, но он не мог разлепить губы.
Гермиона вдохнула ещё раз и прошептала:
— Ты не виноват.
Она выдохнула и закрыла глаза.
Гарри смотрел на неё с приоткрытым ртом, его горло перехватило.
— Не умирай, — произнёс его голос. Он опоздал всего на пару минут.
Гермиона вдруг содрогнулась в конвульсиях, её руки дёрнулись, словно хватаясь за что-то, её глаза широко распахнулись. Это был выплеск чего-то — большего, чем просто магия, — крик, который прозвучал громче, чем землетрясение, и в котором были тысячи книг, тысячи библиотек, вся суть Гермионы, выраженная в одном крике, слишком глубокая, чтобы её можно было понять. Гарри внезапно стало ясно, что Гермионе больше не больно и она рада, что умирает не в одиночестве. На мгновение показалось, что изливающаяся магия останется, пустит корни в камни замка, но излияние закончилось, магия исчезла, и тело девочки замерло и больше не шевелилось. Гермиона Джин Грейнджер перестала существовать.
Нет.
Гарри встал над телом и пошатнулся.
Нет.
Вспыхнуло пламя, и рядом оказался Дамблдор с Фоуксом. Глаза директора были полны ужаса.
— Я почувствовал, что умер ученик! Что...
Старый волшебник увидел, что лежит на полу.
— О нет, — прошептал Альбус Дамблдор. Фоукс издал печальную, скорбную трель.
— Верните её обратно.
На террасе повисла тишина. По жесту Дамблдора Фред Уизли поднялся в воздух и полетел к ним, окружённый обнадёживающим розовым сиянием.
— Гарри, — начал старый волшебник, и его голос дрогнул. — Гарри...
— Скажите Фоуксу, пусть он поплачет над ней или что там он делает. Скорее, — голос, произнёсший эти слова, звучал абсолютно спокойно.
— Я... я не могу, Гарри, слишком поздно, она умерла...
— Не хочу слышать об этом. Если бы это я лежал здесь, вы бы достали из шляпы какого-нибудь чудесного кролика и спасли меня, просто потому, что герою не позволено умирать, пока не закончилась история. Что ж, она тоже герой, наверняка вы приберегали какое-нибудь средство для самого крайнего случая, не медлите, используйте его сейчас. Обещаю, что не останусь в долгу.
— Я ничего не могу сделать! Её душа покинула тело, она ушла!
Гарри открыл рот, чтобы выкричать весь свой гнев, а потом закрыл его. Не имело никакого смысла кричать, это бы ничего не исправило. Невыносимая тяжесть, растущая у него внутри, не могла выплеснуться таким образом.
Гарри отвернулся от Дамблдора и посмотрел вниз, туда, где в луже крови лежали останки Гермионы Грейнджер. Часть его рассудка крушила мир вокруг, пытаясь заставить его исчезнуть, чтобы Гарри очнулся от ночного кошмара и обнаружил себя в спальне Когтеврана, чтобы было утро и солнце светило через занавески. Но кровь никуда не делась, и Гарри не проснулся, и другая его часть уже знала, что всё произошедшее было реальностью, частью того же ущербного мира, в котором возможен Азкабан, и зал суда Визенгамота, и...
Нет...
Ему казалось, будто время вокруг него до сих пор раздроблено на кусочки. Гарри отвернулся от Дамблдора и посмотрел вниз, туда, где в луже крови лежали останки Гермионы Грейнджер с двумя жгутами, затянутыми на обрубках бёдер, и решил...
Нет.
Я это не приму.
Нет никаких причин принимать это, когда в мире существует магия.
Гарри научится всему, чему нужно будет научиться, изобретёт всё, что нужно будет изобрести, вырвет знания Салазара Слизерина из памяти Тёмного Лорда, раскроет секреты Атлантов, откроет любые врата и сорвёт, если будет нужно, любые печати, найдёт дорогу к источнику магии и перепрограммирует его.
Он разорвёт основы самой реальности, но вернёт Гермиону Грейнджер.
