Он никогда не признает свою неправоту. Слишком упертый и гордый.

Но я теперь смотрю на него совершенно иначе. И все благодаря Альке.

— Егор звонил, передавал привет. — прерывает мой поток мыслей мама.

— Как он? — тут же интересуюсь я.

— Позвони сама и узнай. — она недовольно поджимает губы.

— Ага. — отвечаю автоматически.

Но не позвоню. Пока не хватает смелости.

Я снова сделала это. Оттолкнула его и обидела.

Конечно, он ничего не сказал мне. Это же Егор. Но я видела, как изменился тогда его взгляд и похолодел тон голоса.

Он хотел полететь с нами, но я отказалась от его помощи. Сказала, что это семейные дела.

Семейные. Словно Егор не стал мне роднее всех родных.

Дура. Просто дура.

Есть у меня такая особенность. В стрессовых ситуациях я закрываюсь и переживаю все внутри, отталкивая всех людей снаружи.

Сосед позвонил мне за эти дни всего раз. В первый день, чтобы узнать, как мы долетели и все ли у нас хорошо. Потом он звонил исключительно маме, чтобы быть в курсе наших дел. Иначе он просто не мог.

Я собиралась ему позвонить тысячу раз и сказать, как сильно его не хватает рядом. Его уверенного спокойствия, молчаливой поддержки. Особенно остро я ощутила его отсутствие сегодня в клинике у отца, когда его заехали навестить деловые партнеры. В числе которых был и Плетнев с женой.

Он сдержано кивнул и уставился на Альку у меня на руках. Его глаза широко распахнулись, брови высоко взметнулись вверх, он был крайне удивлен, но узнавания во взгляде не было. Чего не скажешь о его жене.

Олеся моментально сложила два плюс два. Она была избалованной папиной дочкой, но никак не дурочкой.

Ее яростный взгляд вперился сначала в меня, затем в Александра и остановился на дочке. Шок, неверие, бессильная злость. Олесе потребовалось не мало сил, чтобы взять в себя в руки и поздороваться со мной как ни в чем не бывало.

— Здравствуй, Саша. Давно не виделись. Жаль повод не самый приятный на этот раз. — проворковала она своим приторно сладким голоском.

— Привет, Олеся. Действительно.

— Твоя? — я кивнула. — Не знала, что у тебя есть дочурка.

— Ты же знаешь, я не слишком люблю афишировать свою личную жизнь.

— Да уж. — Олеся стрельнула взглядом на все еще удивленного мужа.

Трудно было сказать, что удивило его сильнее. Наличие у меня дочки или то, что мы с его женой были хорошо знакомы и вели сейчас светскую беседу. Ведь когда я еще работала в головном офисе компании, а она иногда заезжала к отцу, то мы и виду не подавали, что знакомы. Но это скорее не моя вина.

Да, мы были знакомы с ней с самого детства. Но никогда и не дружили, хоть и сталкивались частенько. Это было неизбежно, учитывая то, что наши отцы так тесно связаны общим делом. Однако, такой снобки, как она еще поискать надо. Всегда надменная, с задранной головой, считает себя лучше и выше других. Уж она то точно никогда не страдала от своего положения, скорее наслаждалась им.

Олеся всегда получала то, чего хочет. И для этого она, не стесняясь, то шла по головам, не жалея никого на своем пути. А папочкина поддержка во всем давала ей практически полный карт-бланш. Поэтому она относилась ко мне презрительно, не понимая моей «придури» в желании работать и скрывать свои родственные связи.

Не удивлюсь, если она была в курсе наших отношений с Плетневым. Но когда это ее останавливало? Скорее даже наоборот, раззадорило еще больше.

— Виктор Петрович, как вы себя чувствуете? Уже лучше? — наконец переключила свое внимание моя заклятая знакомая на главную причину своего визита.

— Не жалуюсь. — скупо ответил отец.

Он ощутимо напрягся, увидев, что за делегация навестила его. Своим фирменным хмурым взглядом особенно тщательно следил за Плетневым. А тот в свою очередь не сводил глаз с дочери и тоже был предельно серьезен и хмур.

Эта неприятная встреча закончилась так же неожиданно и быстро, как и началась.

Я хоть и держала лицо перед визитерами, но стоило им выйти за дверь, как маска мнимого спокойствия слетела с лица и меня захлестнула паника.

Отец с тревогой следил за тем, как я пересаживаю Альку к нему на кровать, наливаю себе полный стакан воды и осушаю его залпом.

— Мне надо позвонить. — только и смогла просипеть я, прежде чем вылететь за дверь палаты.

Егор

Сашин звонок застал меня врасплох, хоть я и ожидал его все эти дни

— Егор. — мне совсем не нравится надрыв в ее голосе.

— Саш. Что случилось? Отцу стало хуже?

— Нет. — и еще раз спокойнее. — Нет. Я просто… Поговори со мной минутку, ладно?

— Конечно.

— Расскажи, как продвигается твоя работа над… над… — она пытается вспомнить термины, которыми я часто забрасывал ее при рассказе о работе. — Прости, все время забываю, как это правильно называется.

— Ничего. — я улыбаюсь, хоть мне совсем не весело. — Я уже нашел и устранил все баги.

— Это хорошо. — отрешенно тянет в трубку. — Правда же?

— Конечно. — снова соглашаюсь с ней.

Мы болтаем еще минут десять о всякой ерунде вроде моей рабочей текучки, новых сплетен из жизни нашего образцового подъезда и появления седых волос на шерсти у Пушка. Саша ничего не рассказывает, а я не спрашиваю. Интуитивно понимаю, что ей сейчас не это нужно, а совсем другое. Легкое, простое, беззаботное и бессмысленное. Что-то, что заставляет улыбнуться, поморщиться и почувствовать, что жизнь идет своим чередом.

— Алька по тебе безумно скучает. — говорит соседка в конце разговора и тихо добавляет, словно надеясь, что я не услышу. — И я. Очень.

По венам растекается жидкий огонь от этого его скупого откровения. Грудную клетку распирает и мне кажется, что сейчас я могу все. Абсолютно все!

— Я тоже, Саша. Я тоже.

— Созвонимся вечером? — она меняет тему.

— Конечно, Саш. Я позвоню.

Отключаюсь, закрываю глаза и откидываюсь головой на спинку дивану. Медленно выдыхаю стараясь унять взбунтовавшееся сердце.

Я ждал этого момента три дня. Теперь можно вновь дышать полной грудью.

Хотя, конечно, тревога за Сашу так и не отпускает.

Вечером ко мне должен заехать Леха, надеюсь мне удастся отвлечься хоть ненадолго.

— Ты где? — бросает мне в трубку друг без всяких предисловий.

— Как где? Дома, тебя жду.

— Ага. А я звоню тебе в дверь уже несколько минут.

Издав смешок я уже было сказал: «Ты забыл, что ли где я живу?», но похоже этот вопрос должен быть адресован не ему.

Ведь это я продолжал жить в Сашиной квартире, даже когда она уехала. Так же ходил гулять с Пушком, кормил его и возвращался обратно. Туда где мне было хорошо.

Странное ощущение, но эта квартира словно хранила следы нашего безмятежного счастья, которое я очень хотел вернуть. Поэтому продолжал готовить завтрак на Сашиной кухне, работать на ее диване прямо напротив книжных полок, которые заново повесил для нее, не доверяя это дело рабочим и продолжал спать в ее кровати, которая еще хранила уже едва уловимый аромат своей хозяйки.

— Сейчас буду.

Леха встретил меня с ироничной улыбкой на губах, но в слух ничего не сказал.

Я позвал друга к себе не только чтобы развеяться и отвлечься, но и хотел показать результаты своего трехдневного заточения с набросками новой игры с весьма мрачным визуалом, как и мое настроение.

— Обалдеть. — только и сказал Пронин, когда увидел материал. — Ты серьезно это всего за три дня наваял?

— Угу.

— Ты вообще, что ли не спал?

— Спал. Просто было очень много свободного времени и огромное желание это время убить.

— Яаасно. — протянул Леха. — А ты очень продуктивен, когда депрессуешь!

Друг очень быстро включился в рабочий процесс и когда закончил мониторинг наконец выдал:

— Круто, это реально очень круто! Но знаешь, такую махину, что ты задумал, мы даже вдвоем не потянем. — задумчиво проговорил он.

— Но мы и привлечение спецов сейчас не потянем. Нам надо зарегистрировать нашу компанию, вложиться в первый прототип…