С подготовкой к экспедиции Стуркерсона не все обстояло благополучно. В декабре Наткусяк заготовил в своем охотничьем лагере, возле островов Гоур, много мяса и тюленьего жира. Но когда Наткусяк отправился на «Белого Медведя» праздновать рождество, в лагерь забралось полдюжины медведей, которые тоже отпраздновали рождество — растащили и съели почти все запасы. Впоследствии медведи иногда бродили около лагеря, но в темноте зимней ночи невозможно было застрелить их. Охоте на тюленей в открытой воде препятствовали северо-западные ветры, под действием которых плавучие льды сомкнулись и плотно пристали к береговому льду; охотиться по способу «маутток» тоже не удавалось, так как лед был слишком неровным.

Тем временем большинство наших людей перевозило сахар отдельными этапами вдоль северного побережья Земли Бэнкса. Дорога была плохая вследствие нагромождения льда, пригнанного по глубокой воде к скалистому крутому берегу ветром и течениями. Нередко приходилось прорубать себе проход кирками; поэтому продвигались медленно и с трудом тащили тяжелые грузы. Однако в конце концов удалось доставить различные количества сахара, в мешках по 50 кг, на склады, устроенные возле островов Гоур, у залива Милосердия и в двух промежуточных пунктах.

На этих складах находилось, кроме того, много пищи, предназначенной для кормления собак Стуркерсона во время его предстоящего путешествия на запад, а также керосин и другие припасы.

Мы рассчитывали, что за счет запасов, имевшихся на «Полярной Звезде», люди и собаки смогут просуществовать до начала апреля. Если экспедиция располагает достаточным количеством собак и саней, а база хорошо снабжена конденсированной пищей, например пеммиканом, а также горючим, например керосином или спиртом, то можно сберечь много времени для научных работ, используя эти припасы и не прибегая к охоте, пока исследования происходят на расстоянии не более 200 миль от базы. Комбинирование метода «конденсированной пищи» с методом «существования за счет местных ресурсов» дает наилучшие результаты. Во время темного зимнего периода, когда настоящее путешествие еще слишком затруднительно, мы заранее заготовляем склады в различных пунктах намеченного маршрута. Когда становится достаточно светло, т. е. примерно в феврале, мы отправляемся в путь, полностью загрузив сани припасами. Первое время мы продвигаемся сравнительно быстро и не задерживаемся для охоты, пока пища и топливо не будут израсходованы почти до конца. Тогда мы начинаем охотиться и переходим с пайков конденсированной пищи на питание дичью, и таким образом можно путешествовать как угодно долго.

Мы ожидали, что Стуркерсон прибудет около 10 февраля; но проходила неделя за неделей, а его все не было. В начале марта мы уже были уверены, что с ним произошло что-то недоброе. Кроме того, если бы он даже и прибыл теперь, то его экспедиция на запад от мыса Альфреда уже не имела бы почти никаких шансов на успех, так как не успела бы проникнуть сколько-нибудь далеко за пределы района, обследованного нами в прошлом году. Поэтому мы отправились на восток, чтобы узнать, что случилось со Стуркерсоном, и предпринять те работы, которые еще можно было выполнить в текущем году, а именно: топографическую съемку открытой нами земли и исследование неподвижных льдов между островами.

Таким образом, мы уже во второй раз лишались тех выгод, которых могли достигнуть благодаря присутствию «Полярной Звезды». На этот раз причиной неудачи было не судно, а неувязка в действиях отдельных групп нашей экспедиции, разбросанных на большом пространстве. В течение этих 5 лет я на опыте все более убеждался в том, что для успеха исследований, производимых по нашему методу, качества судов не являются существенными. Многие исследователи считали необходимым применять специальные мощные суда, чтобы пробиваться сквозь льды как можно дальше. Я же готов удовольствоваться судами любого типа, хотя бы и не приспособленными специально для плавания во льдах (например, вроде судов, на которых Гудзоновская компания доставляет грузы на о. Гершеля), но хотел бы иметь нескольких молодых и отважных спутников, не тоскующих по дому и готовых «сжечь за собою мосты», т. е. обходиться без поддержки судов; последние могут быть оставлены на какой-нибудь легко доступной стоянке, как, например, Зимняя Гавань на о. Мельвиль. К сожалению, в данном случае полярная традиция влияла на моих спутников настолько сильно, что многие из них только в течение следующего года убедились в преимуществах моего метода.

База «Полярной Звезды» уже выполнила свое назначение, так как помогла нам приблизиться к о. Мельвиль; в дальнейшем она становилась для нас бесполезной, и я решил ее покинуть. Судно мы для большей безопасности вытащили на берег. Часть оставшихся запасов состояла из материалов, не поддающихся порче и расхищению, а остальные запасы не представляли сколько-нибудь значительной ценности; поэтому не стоило оставлять здесь людей для их охраны. Я предполагал послать на о. Мельвиль группу охотников, которая в течение лета будет убивать там дичь и сушить мясо на солнце, заготовлять запасы жира, дубить шкуры для одежды и вообще приготовит все необходимое для того, чтобы в 1916–1917 гг. на этом острове могла перезимовать группа из 15–20 человек и 30–50 собак. В конечном счете я хотел, чтобы к началу наших исследовательских работ в 1917 г. мы имели базу под 76-й параллелью северной широты, хотя бы «Белый Медведь» и не смог туда добраться.

2 марта я покинул «Полярную Звезду» в сопровождении Алинняка и его семьи; все остальные обитатели этой базы ушли еще раньше, за исключением Лопеца, который должен был последовать за нами через несколько дней.

На северном побережье Земли Бэнкса все шло благополучно. Возле охотничьего лагеря у островов Гоур было убито несколько тюленей; Кэстель убил большого медведя, а Наткусяк, Эмиу и Уилкинс — две дюжины карибу. Однако наш план доставки сахара на «Белого Медведя» не удалось осуществить, так как для перевозки от залива Милосердия до пролива Принца Уэльского мы рассчитывали использовать упряжки, которые должны были прибыть со Стуркерсоном. Таким образом, склады сахара остались на северном берегу Земли Бэнкса и через год сыграли некоторую роль в трагедии, которая там произошла.

В пути мы встречали карибу, причем ни разу не видели больших стад; но все же карибу были настолько многочисленны, что если бы мы не имели другой пищи, то вполне могли бы прокормиться охотой. Ботаническими исследованиями мы не занимались; но присутствие карибу, конечно, доказывает, что здесь есть растительность. Вероятно, здесь можно найти растения, типичные для более или менее гористых мест арктической суши.

Почти в каждой речной долине обнаруживались признаки присутствия угля; иногда мы находили выходы мощностью в несколько метров, по-видимому, состоящие из хорошего лигнита, хотя взятые образцы оказались несколько посветлевшими от выветривания. В других местах лигнит очень напоминал дерево, спрессованное в брикеты или неправильные обломки и обожженное.

Мы решили, что Алинняк и Лопец с семьями возьмут худших собак и сани, с тем, чтобы идти позади; их единственное задание заключалось в том, чтобы достигнуть о. Мельвиль прежде, чем лед взломается. Со мною шли Уилкинс, Наткусяк и Эмиу. Кэстель и Мартин пошли вперед, к заливу Милосердия, чтобы попробовать установить контакт со Стуркерсоном. Однако они вернулись, не найдя этого залива, так как оказалось, что на адмиралтейской карте, которой они пользовались, очертания побережья не имеют даже отдаленного сходства с действительностью. По-видимому, карта была начерчена по памяти, через несколько лет после того, как экспедиция Мак-Клюра обследовала это побережье. Во время поисков Кэстель нашел другой, не обозначенный на карте залив, который мы решили назвать его именем. Дойдя до залива Кэстеля, мы вскоре выяснили, что он отстоит лишь на 6 миль от залива Милосердия, где в свое время зимовало судно экспедиции Мак-Клюра; удивительно, что никто из участников этой экспедиции не обнаружил залива Кэстеля, тогда как его легко можно было увидеть, взобравшись в хорошую погоду на соседнюю возвышенность.