Но Джонсона это не обескуражило. В среду утром, выступая перед Деловым консультативным советом — наиболее влиятельными американскими бизнесменами, он заявил: «Я ваш единственный президент. Если вы подведете меня, вы подведете себя и всю страну».

Потом он выступал перед исполнительным комитетом АФТ-КПП, крупнейшей федерацией профсоюзов, и заявил: «Вы мне нужны. Я верю вам и хочу, чтобы вы были на моей стороне». Ему устроили бурную овацию, 33 лоббиста профсоюза сталелитейщиков осаждали Капитолийский холм.

Когда Джордж ужинал с Вериной в одном из ресторанов там, мимо их столика проходил Скип Дикерсон и сказал шепотом:

— Кларенс Браун пошел к Говарду Смиту.

Джордж объяснил Верине:

— Браун — главный республиканец в комитете Смита. Либо он скажет Смиту не уступать и не реагировать на лоббирование, либо будет убеждать, что республиканцы больше не могут противостоять давлению. Если двое членов комитета пойдут против Смита, его решение будет отменено большинством голосов.

— Неужели все это может закончиться так быстро? — удивилась Верина.

— Смит может прыгнуть, прежде чем его толкнут. Это будет более достойно. — Джордж отодвинул свою тарелку. Напряженность испортила его аппетит.

Полчаса спустя Дикерсон снова прошел мимо.

— Смит сдался, — радостно сообщил он. — Официальное заявление будет сделано завтра. — И он побежал дальше разносить новость.

Джордж и Верина улыбнулись друг другу.

— Ну, тогда, Господи, благослови Линдона Джонсона, — сказала Верина.

— Аминь, — ответил ей Джордж. — Это нужно отметить.

— Как?

— Едем ко мне, — сказал Джордж. — Я что-нибудь придумаю.

В школе, где учился Дейв, форму не носили, но парней дразнили, если они одевались слишком нарядно. Он вытерпел немало насмешек в тот день, когда появился в пиджаке на четырех пуговицах, белой рубашке с длинными кончиками воротника, в галстуке с «огуречным» рисунком, синих брюках в обтяжку с поясом ниже талии и белым синтетическим ремнем. Он не обращал внимания на поддразнивания. У него была цель.

Перед ансамблем Ленни открывались хорошие перспективы в шоу-бизнесе на годы вперед. При сложившихся обстоятельствах они могли в течение десятилетия играть рок-н-ролл в клубах и пабах. В 1964 году Дейву хотелось даже большего. А чтобы двигаться дальше, нужно было выпустить пластинку.

После школы он поехал на метро до станции «Тоттенхэм-корт-роуд» и оттуда пошел по адресу на Денмарк-стрит. На первом этаже здания находился гитарный магазин, а рядом была дверь, ведущая в контору над ним с табличкой «Клэссик рекордс».

Дейв разговаривал с Ленни о получении контракта на запись, но тот был настроен пессимистично. «Я уже пытался, — сказал он. — К ним в дверь не достучишься. Это закрытый круг».

Какой тогда смысл? Должен же быть какой-то ход туда, иначе никто не выпускал бы пластинки. Поэтому Дейв решил не спорить с Ленни, а действовать самостоятельно.

Начал он с изучения названий лучших звукозаписывающих фирм. Труд оказался нелегким, потому что существовало много разных лейблов и все принадлежали ограниченному числу компаний. Телефонный справочник позволил ему рассортировать их, и он остановил свой выбор на «Клэссик рекордс».

Он позвонил по их номеру и сказал: «С вами говорят из отдела находок компании "Британские железные дороги". Нами найдена магнитофонная лента в коробке, на которой указано: режиссер студии звукозаписи "Клэссик рекордс". Кому и куда нам ее переслать?» Девушка, разговаривавшая с ним, назвала имя и этот адрес на Денмарк-стрит.

Поднявшись по лестнице, он оказался перед секретаршей, вероятно, той, с которой он говорил по телефону. Придав себе уверенный вид, он назвал данное ею имя.

— Я к Эрику Чапману.

— Как мне доложить?

— Дейв Уильямс. Скажите, что меня направил к вам Байрон Честерфилд.

Это была ложь, но Дейву нечего было терять.

Секретарша скрылась за дверью. Дейв огляделся. На стенах висели золотые и серебряные диски. Фотография Перси Маркванда, негритянского Бинга Кросби, была подписана: «Эрику с благодарностью за все». Дейв заметил, что все диски пятилетней давности. Эрику нужны были новые таланты.

Дейв начал нервничать. Он не привык обманывать. Не робей, сказал он себе. Закона он не нарушал. Если его раскусят, худшее, что может случиться, это ему скажут убираться вон и не тратить чужое время. Стоило рискнуть.

Секретарша вышла, и в дверях появился мужчина средних лет с седыми редеющими волосами. Он был в зеленом кардигане поверх белой рубашки с невзрачным галстуком. Прислонившись к дверному косяку, он окинул Дейва взглядом с головы до ног и проговорил:

— Так значит, тебя ко мне прислал Байрон?

Говорил он скептическим тоном — он явно не поверил. Чтобы не повторять эту ложь, Дейв выдал новую.

— Байрон сказал: «У И-эм-ай есть "Битлз", у "Декка" — "Роллинг стоунз", а "Клэссик" нужна "Плам Нелли"». — Байрон ничего подобного не говорил. Но мог бы сказать, как посчитал Дейв, читая музыкальную прессу.

— Что за «Плам Нелли»?

Дейв дал Чапману фото группы.

— Мы выступали в клубе «Дайв» в Гамбурге, как и «Битлз», и в «Джамп-клубе» в Лондоне, как «Роллинг стоунз». — Он удивлялся, что его еще не выгнали и сколько еще ему будет везти.

— Откуда ты знаешь Байрона?

— Он наш импресарио, — опять соврал Дейв.

— Что вы исполняете?

— Рок-н-ролл, и у нас много вокала.

— То же самое, что теперь у каждой второй поп-групны.

— Но мы лучше.

Наступила длинная пауза. Дейв был рад, что Чапман даже разговаривает с ним. Ленни говорил: «К ним в дверь не достучишься». Дейв доказал, что он неправ.

И тогда Чапман произнес:

— Ты наглый врун.

Дейв открыл рот, желая возразить, но Чапман поднял руку, чтобы остановить его.

— Перестань нести чушь. Байрон к вам не имеет никакого отношения, и он тебя сюда не посылал. Может быть, ты его и знаешь, но он не говорил, что «Классик рекордс» нужна «Плам Нелли».

Дейв молчал. Его вывели на чистую воду. Это было унизительно. Он хотел обманным путем влезть в звукозаписывающую компанию и потерпел неудачу.

— Повтори, как тебя зовут, — потребовал Чапман.

— Дейв Уильямс.

— Что тебе нужно от меня, Дейв?

— Контракт на запись.

— Это сюрприз.

— Вы можете прослушать нас. Обещаю, вы не пожалеете.

— Открою тебе секрет, Дейв. Когда мне было восемнадцать лет, я получил свою первую работу в студии звукозаписи, потому что сказал, что я квалифицированный электрик. На самом же деле у меня было семь лет образования в музыкальной школе по классу фортепьяно.

Сердце в груди Дейва с надеждой подпрыгнуло.

— Мне нравится твоя наглость, — сказал Чапман и добавил с некоторой грустью: — Если бы можно было вернуть время назад, я бы снова попробовал, как в юности, искусить судьбу.

Дейв затаил дыхание.

— Я прослушаю вас.

— Спасибо.

— Приходите в студию звукозаписи на следующий день после Рождества. — Он показал пальцем на секретаршу. — Договоритесь с Черри о времени.

Он вернулся в свою комнату и закрыл дверь.

Дейв не мог поверить, что ему так повезло. Его поймали на глупой лжи, но все равно он получил согласие на пробную запись.

Он предварительно договорился с Черри, когда им нужно будет прийти, и сказал, что позвонит, после того как переговорит с другими ребятами из группы. Потом он как на крыльях понесся домой.

В доме на Грейт-Питер-стрит он сразу схватил телефон в прихожей и позвонил Ленни.

— Я договорился с «Клэссик рекордс» о пробной записи, — ликующе сообщил он.

Ленни отнесся к этой новости без энтузиазма, чего не ожидал Дейв.

— Кто тебя просил?

Ленни рассердился, потому что Дейв взял на себя инициативу. Дейв вины за собой не чувствовал.