В момент их появления в студии на сцене выступала группа, называвшаяся «Билли и ребята». Громко звучала фонограмма, и они пели и играли под нее, но без микрофонов, и их гитары не были включены в сеть. Дейв знал со слов друзей, что большинство зрителей не подозревают, что это имитация, и удивлялся, насколько люди глупы.

Ленни с презрением отнесся к веселой песенке в исполнении группы «Билли и ребята», но Дейву она понравилась. Они улыбались и жестикулировали несуществующим зрителям, когда песня закончилась, они кланялись и махали руками в знак признательности за гром аплодисментов. Потом они повторили все сначала с не меньшим азартом и весельем. Вот что значит профессионализм, подумал Дейв.

Для подготовки к выступлению группе «Плам Нелли» дали большую и чистую комнату с большими зеркалами в обрамлении из ламп и холодильником, забитым прохладительными напитками.

— Это лучшее из того, к чему мы привыкли, — заметил Ленни. — В сортире даже есть рулон туалетной бумаги.

Дейв надел красную рубашку и пошел посмотреть съемку. На сцене выступала Микки Макфи. В пятидесятых годах она создала несколько хитов, и сейчас снималась ее ретроспектива. Хотя Дейву показалось, что ей не меньше тридцати, она выглядела сексуально в розовом свитере, плотно облегавшем ее бюст. Она обладала великолепным голосом и пела негритянскую балладу «Мне очень больно». Манера исполнения у нее была как у темнокожей девушки. Как она добивается такой достоверности, удивлялся Дейв? Он так расчувствовался, что чуть не заплакал.

Операторам и техникам Микки понравилась, — в основном они принадлежали к старшему поколению, — и они зааплодировали, когда она кончила петь.

Она сошла со сцены и увидела Дейва.

— Привет, парнишка, — сказала она.

— Вы здорово пели, — проговорил Дейв и представился.

Она спросила его об их группе. Он рассказывал ей о Гамбурге, когда к ним подошел мужчина в шотландском свитере.

— «Плам Нелли», на сцену, — мягким голосом сказал мужчина. — Прости, что перебил вас, дорогая Микки. — Он повернулся к Дейву. — Келли Джонс, продюсер. — Он окинул взглядом Дейва с ног до головы. — Ничего смотришься. Бери свою гитару. — Он снова повернулся к Микки. — Ты сможешь насладиться им позже.

Она запротестовала:

— Дай девушке шанс состроить из себя недотрогу.

— Вот уж не поверю, что тебе это удастся.

Микки махнула рукой на прощание и скрылась.

Дейв не мог понять, говорили ли они серьезно.

Ему некогда было раздумывать на эту тему. Группа вышла на сцену, и им показали, где занять места. Ленни, как всегда, поднял воротник рубашки на манер Элвиса. Дейв сказал про себя: «Не волнуйся!» От них требуют делать вид, что они играют, поэтому даже не нужно играть правильно. Они приготовились, запись пошла, и Валли заиграл вступление.

Дейв взглянул на ряды пустых мест и представил, как Микки Макфи снимает розовый свитер через голову и остается в черном бюстгальтере. Он радостно улыбнулся в камеру и запел.

Запись длилась две минуты, но, как показалось, она закончилась через пять секунд.

Он ожидал, что их попросят повторить выступление. Пока они не сходили со сцены. Келли Джонс с серьезным видом разговаривал с Эриком. Через минуту они вдвоем подошли к группе. Эрик сказал:

— Техническая проблема, парни.

Дейв подумал, что они увидели что-то неладное в их выступлении и трансляция будет отменена.

Ленни спросил:

— Какая техническая проблема?

— Извини, Ленни, дело в тебе, — ответил Эрик.

— О чем вы говорите?

Эрик взглянул на Келли, и тот объяснил:

— Это шоу о молодых ребятах в стильной одежде и с прическами под «Битлз», которые без ума от современной музыки. Извини, Ленни, но ты уже не юнец и такие прически, как у тебя, не носят уже пять лет.

— Я очень сожалею, — рассердился Ленни.

— Они хотят, чтобы группа выступала без тебя, Ленни, — пояснил Эрик.

— И не думайте об этом, — заявил Ленни. — Это моя группа.

Дейв пришел в ужас. Он пожертвовал всем ради этого! Он сказал:

— Послушайте, что, если Ленни причешет волосы вперед и опустит воротник рубашки.

— Я не собираюсь этого делать, — отрезал Ленни.

— И все равно он не будет выглядеть юношей, — возразил Келли.

— Мне безразлично, — сказал Ленни. — Все или никто. — Он обвел глазами группу. — Правильно, парни?

Никто не произнес ни слова.

— Правильно? — повторил Ленни.

Дейва одолевал страх, но, пересилив его, он проговорил:

— Извини, Ленни, но мы не можем упустить шанс.

— Ах вы, сволочи! — вскипел Ленни. — Напрасно я согласился изменить название. «Гвардейцы» был хороший рок-ансамбль. А сейчас это мальчишеская группка какая-то «Плам Нелли».

— Так, — нетерпеливо заговорил Келли. — Вы возвращаетесь на сцену без Ленни и исполняете номер снова.

— Меня выгоняют из моей собственной группы? — негодовал Лени.

— Только на сегодня, — произнес Дейв, почувствовав себя предателем.

— Этому не бывать. Как я скажу друзьям, что мою группу показывают по телевизору, а меня там нет? К черту! Либо всё, либо ничего. Если я сейчас уйду, то уйду навсегда.

Опять никто не проронил ни слова.

— Ну, хорошо, — сказал Ленни и вышел из студии.

Все стояли со смущенными лицами.

— По-скотски получилось, выдавил из себя Баз.

— Это шоу-бизнес, — сказал Эрик.

— Идемте, сделаем еще один дубль, — обратился ко всем Келли.

Дейв боялся, что он но сможет изображать веселье после такой ссоры, но, к его удивлению, у него получилось все замечательно.

Они дважды исполнили песню, и Колли сказал, что ему понравилось их выступление. Он поблагодарил их за понимание и выразил надежду, что они вскоре снова примут участие в шоу.

Когда группа ушла в раздевалку, Дейв вернулся в студию и сел на несколько минут в пустом секторе для зрителей. Он эмоционально выдохся. Он дебютировал на телевидении и предал своего двоюродного брата. Он не мог не вспомнить все полезные советы, которые Ленни давал ему. Я неблагодарная свинья, думал он.

Идя к своим в раздевалку, он заглянул в одну открытую дверь и увидел Микки Макфи. Это была ее гримерная.

— Хочешь водки? — спросила она, держа в руке зеркало.

— Я не знаю, какая она на вкус, — ответил Дейв.

— Сейчас узнаешь.

Она пинком закрыла дверь, обхватила его за шею и поцеловала, разомкнув губы. Ее язык имел привкус джина. Дейв с энтузиазмом ответил на ее поцелуй.

Она освободила его из объятий, налила еще водки в свой стакан и предложила ему.

— Нет, пей ты, — сказал он. — Я не хочу.

Она опустошила стакан и снова поцеловала его. Через минуту она сказала:

— А ты ничего такой.

Она сделала шаг назад и потом, к изумлению и восхищению Дейва, через голову сняла розовый свитер и швырнула его в сторону.

На ней был черный бюстгальтер.

Бабушка Димки, Катерина, умерла от сердечного приступа в семьдесят лет. Хоронили ее на Новодевичьем кладбище, богатом памятниками и склепами. Надгробные плиты припорошило снегом, как пирожное сахарной пудрой.

Престижное погребальное место было отдано для выдающихся деятелей. Катерина оказалась здесь, потому что наступит день, когда в ее могилу должны будут похоронить дедушку Григория, героя Октябрьской революции. Они прожили вместе почти пятьдесят лет. Димкин дед был убит горем и, казалось, не понимал, что происходит, когда его подругу жизни опускали в мерзлую землю.

У Димки не укладывалось в голове: как это так — любить женщину полвека и вдруг потерять ее. Григорий все время повторял: «Я был так счастлив с ней, так счастлив».

Подобное супружество — это, наверное, самое лучшее, что есть в мире, думал Димка. Они любили друг друга и были счастливы вместе. Их любовь пережила две мировые войны и революцию. У них выросли дети и внуки.

Димку донимала мысль, что люди скажут о его супружестве, когда его опустят в московскую землю лет этак через пятьдесят. «Не называйте никого счастливым, пока он не умер», — говорил древнегреческий драматург Эсхил. Димка слышал эту цитату, когда учился в университете, и всегда помнил ее. Юношеское обещание может быть омрачено более поздней трагедией; страдание часто вознаграждается мудростью. Согласно семейному преданию, Катерина предпочла Григорию его брата Льва, который, бросив ее беременной, потом бежал в Америку и стал гангстером. Григорий женился на ней и воспитал Володю как родного сына. У их счастья было несчастное начало, что подтверждало слова Эсхила.