Капитан КГБ Александр Игнатьевич Волков (прикрытие — торговый представитель СССР в области сельскохозяйственной техники) машинально сложил шифровку вдвое, сдавил ногтями линию сгиба и превратил в идеальную прямую. Источнику Бамбук вменялась в обязанности агентурная слежка за прибывающими в Сайгон иностранцами (не из США, против американцев работала другая сеть). Надо отдать ему должное, он хорошо поставил дело. Его платные информаторы имелись и в преступной среде, и в южновьетнамской армии, и в деловых кругах, и даже в околоправительственных. В таких условиях, усмехнулся про себя Волков, западным спецслужбам приходится туговато. Каждый шаг их сотрудников становится известным КГБ…

Платили Бамбуку немало, но расходы окупались. Только два месяца назад была сорвана крупная операция британской разведки против СССР. И вот — опять англичане суют свой нос, никак не могут пережить поражение? Маловероятно. Профессионалы такого класса не наступают дважды на одни и те же грабли. Тогда кто же он, этот Майкл Фаррис?

Получив предыдущий доклад Бамбука, где фамилия Фарриса фигурировала впервые (в ряду прочих, без каких бы то ни было комментариев), Волков запросил Москву. В ответе о Фаррисе говорилось мало. Врач-эпидемиолог, гуманитарная миссия — и все. Похоже, специалисты КГБ почерпнули свои сведения из английских газет. Но и не было тогда резона подробно заниматься личностью Фарриса… Теперь ситуация меняется.

Следуя укоренившейся привычке излагать свои размышления в письменном виде (так получалось нагляднее), Волков вытащил из кармана авторучку и достал из ящика стола лист бумаги. Только один, второй он никогда не подкладывал — по нему с помощью техники можно восстановить текст на первом. Сейчас это значения не имело, но таков был профессиональный рефлекс.

Волков начал быстро писать.

«1. Кто такой Фаррис? Разведчик, темный бизнесмен или наркоделец, ищущий новые контакты?

2. Как с ним поступить?

А. Немедленно ликвидировать под видом ограбления. Если это все же повторная попытка английской разведки, они поймут предупреждение и отстанут. В противном случае мы ничего не теряем.

Б. Подвесить плотную слежку. Плюсы — дополнительная информация, которая может оказаться важной. Минусы — риск засветить сеть Бамбука.

В. Похитить и допросить с последующей ликвидацией».

Капитан внимательно изучил пункты получившейся схемы. Параграф «В» пункта 2 он вычеркнул почти сразу: хлопотно, а если что-нибудь сорвется, английский МИД поднимет вой на весь мир. Оставались параграфы «А» и «Б», и в течение следующих минут раздумий капитана Волкова жизнь англичанина висела на волоске.

К счастью Фарриса, параграф «А» был вычеркнут как лишающий доступа к информации (и сохранен в уме как экстремальный вариант).

Волков вызвал шифровальщика Митю Доронина. Тот явился с неизменным блокнотом и мягким карандашом:

— Здравия желаю, товарищ капитан.

— И тебе того же… Пиши, это для Бамбука. Так… «Касательно М. С. Ф. Взять под наблюдение, докладывать регулярно по сетке „Б“. Сфотографировать объект, а также всех лиц, с которыми он вступит в контакт. По возможности выяснить их данные, передавать вместе со снимками незамедлительно по каналу „Тропа“. Так, что еще… Нет, все, конец. Зашифруй и передай немедленно.

— Есть! — Митя лихо повернулся и вышел из кабинета.

7 июня 1968 года

Сайгон

Станция радиоперехвата ЦРУ «Сан Кинг»

8 часов 50 минут утра

Шторы были задернуты, чтобы уберечь тонкую аппаратуру от лучей палящего с рассвета солнца. Лейтенант Билли Питерсон оторвал бумажную ленту, по-змеиному выползшую из устройства, которое только что приняло направленную Волковым Бамбуку шифровку. Капитан Уэсли поинтересовался из-за спины лейтенанта.

— Код прежний, Билли?

— Прежний, сэр, — широко улыбнулся чернокожий лейтенант, пробегая ленту глазами. — Сейчас мы его долбанем, как гнилой орешек…

Он подошел к дешифровальной машине фирмы «Бэрроуз» (новинка, основанная на интегральных схемах, впервые изобретенных Робертом Нойсом еще в 1959 году, но усовершенствованных до удобного практического применения сравнительно недавно) и запустил ленту в щель. Машина погудела с полминуты и выбросила карточку с текстом на русском языке. Питерсон вручил ее капитану:

— Вот, сэр. Вы читаете по-тарабарски, вам и карты в руки…

— Спасибо, Билли.

«Касательно М. С. Ф., — прочел Уэсли, — …по каналу „Тропа“…

Капитан попросил Билли сделать для него распечатку сегодняшнего радиоперехвата.

6.30. Перехвачена шифрованная радиограмма, отправленная из Сайгона.

8.50. Перехвачена радиограмма «касательно М. С. Ф.».

Первую радиограмму расшифровать не удалось, там был применен какой-то новый хитроумный код, и машины Билли Питерсона безрезультатно жужжали и щелкали. Но вторая, по всей видимости, представляет собой ответ на нее…

Русские тоже периодически меняли коды, но по другому графику.

Кто же в Сайгоне удостоился столь пристального внимания русских контрразведчиков? Кто этот М. С. Ф. и почему ему оказана такая честь?

Уэсли засунул карточку и распечатку в карман и поднялся на второй этаж в кабинет майора Томпсона. Там он кратко доложил о двух шифровках. Томпсон, невысокий полноватый человек в очках, лет пятидесяти, светлая голова и неплохой аналитик, владеющий русским языком как родным, вчитался в раскодированный текст.

— Непохоже, чтобы они-что-то замышляли, — заметил он. — Скорее, напоминает контрудар в ответ на некие действия, предпринятые противной стороной, но какой? Нами? Вряд ли. У нас нет никого с инициалами М. С. Ф., да и с чего бы вдруг к кому-то из нас повышенный персональный интерес?

— Может быть, проверить военнослужащих по инициалам, сэр?

— Не надо, — отмахнулся Томпсон. — Мы сделаем проще. Канал «Тропа» — это цепочка вьетконговских шпионов, ее контролирует работающий на КГБ местный шут, которого русские зовут Бамбуком. Думаю, первая радиограмма от него.

— И мы не знаем его кода?

— К новому еще не успели подобрать ключик, уж больно запутанный…

— Бамбук нам известен… И мы не трогаем его, сэр?

— А зачем? Он может нам пригодиться для игры. Наоборот, мы всячески поддерживаем иллюзию русских о его ценности. Например, они убеждены, что пару месяцев назад он помог им раскрыть английский заговор…

— Вот бы удивились англичане, сэр, узнай они, что планировали тут заговор, — улыбнулся капитан.

— Ну, в этой отвлекающей операции мы действовали совместно с англичанами… Но в сторону отступления. Подключив к началу канала «Тропа» наших людей, мы узнаем, какие фотографии станет передавать Бамбук, и таким образом выйдем на М. С. Ф.

— Фотографии, наверное, следует изъять? — предположил Уэсли.

— Как раз нет. Русским это не повредит, они просто переключатся на неизвестный нам канал. Да и к чему это? Пусть русские играют свою партию, а мы будем играть свою. Не исключено, что этот М. С. Ф. интересен нам не меньше, чем им. Удобнее работать вместе, нет?

Томпсон и Уэсли рассмеялись.

— Подготовьте доклад для Лэнгли, начальнику отдела «К» Роберту Классену, — добавил майор. — Как бы поименовать всю эту затевающуюся возню… Ну, назовем ее операцией «Июнь».

10 июня 1968 года

Ханой

Торгпредство СССР

Волков разложил перед полковником Бадмаевым пять фотографий, полученных по каналу «Тропа». Этот безупречно функционирующий канал использовался тогда, когда требовалось срочно доставить что-то более вещественное, чем радиограмма. В распоряжении северовьетнамских коммунистов, хозяйничающих на изрядной части территории Юга как у себя дома, имелись даже вертолеты.

К фотоснимкам прилагалась шифровка, написанная новым кодом Бамбука, Волков отдал ее Бадмаеву уже в виде русского текста.