Практически капитан Волков лично осуществлял руководство оперативной деятельностью, ему доверяли и не докучали мелочной опекой. Но сейчас Александр Игнатьевич по собственной инициативе обратился к полковнику. То, что он задумал, все равно не осуществить без санкции непосредственного начальства.

— Вот это сам Фаррис, — комментировал снимки Александр Игнатьевич. — А это члены английской гуманитарной миссии, прилетевшие в Сайгон вчера, Дайке, Бэрримор, Хелмс. И — внимание! — так называемый профессор Андерсон.

— Почему «так называемый»? — Полковник поднес фотографию к самому носу, точно надеялся, что это стереоснимок и изображение станет объемным.

— Потому что это Генрих Мерц.

Бадмаев перевел на капитана недоверчивый взгляд. Как и все, кому полагалось по службе, он знал вехи биографии Саши Волкова, в том числе и историю с опознанием Мерца в 1960 году. Но с тех пор произошли значительные политико-юридические изменения. 4 марта 1965 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ, а 3 сентября подтвердил его специальным постановлением. Эти документы гласили: «Гитлеровские преступники не должны избежать справедливого возмездия, где бы и как долго они ни скрывались от правосудия». Многозначительная формулировка «где бы и как долго…» фактически развязывала руки советским спецслужбам. Теперь они могли развернуть охоту за нацистами по всему миру, чем раньше занималась, пожалуй, одна лишь израильская разведка Моссад. И если до выхода Указа подобные операции проводились за пределами СССР с осторожностью, то сейчас КГБ мог опереться на могучую поддержку советского закона. Указ и постановление не только позволяли, но и прямо обязывали вылавливать нацистских преступников в любой стране. Кардинальная разница с положением, существовавшим в 1960 году.

Правда, была тут и закавыка. Генрих Мерц в списках разыскиваемых не числился, о чем полковник Бадмаев не преминул напомнить капитану.

— Ну и что же, — пожал плечами Волков. — Вот поймаем его, он нам такого порасскажет, что хватит на десяток смертных приговоров, да еще и сообщников своих выложит на блюдечке. Игра стоит свеч, Дмитрий Петрович.

— Гм-гм… — Полковник пожевал губами, снова взял в руки донесение Бамбука. Пропустив начало, он начал перечитывать третий абзац.

«Перед появлением в Сайгоне четырех английских врачей Майкл Фаррис нанял некоего Зыонг Миня в качестве проводника по районам плато Тайнгуен, прилегающим к 19-й параллели. После этого он встретился с пилотом вертолета американских ВВС сержантом Эйерсом. Зафиксировать содержание их разговора и сфотографировать Эйерса, к сожалению, не удалось».

— К сожалению, не удалось, — вслух прочитал полковник в раздумье.

— Понимаете, что это значит, Дмитрий Петрович? — Волков выключил гремящий и трясущийся вентилятор, который без толку перегонял горячий воздух. — Ясно как день, что ни в какой Конкуонг они не полетят. Зачем-то им очень надо попасть во внутренние области Тайнгуен… Вот зачем?

— Хорошо, и что вы предлагаете? — спросил полковник.

Когда Волков вкратце объяснил, что он предлагает, Бад-маев долго смотрел на него исподлобья, а потом ехидно полюбопытствовал:

— У психиатра давно были, товарищ капитан? Сходите, не пожалеете. А пока поменьше бывайте на солнце…

Волков глубоко вздохнул. Высказать идею всегда проще, чем защитить ее, но скептицизм Бадмаева лишь укрепил решимость капитана.

— Чем мы рискуем? — бросился он в атаку. — Операция начнется только в том случае, если они в самом деле летят не в Конкуонг, а на Тайнгуен. Черт, как у меня руки чешутся допросить господина Мерца!

— Вы умом подвинулись на вашем Мерце, — отрывисто обронил полковник, но тут же поспешил смягчить резкость: — Нет, я не имею в виду, что… Простите… Конечно, Бухенвальд — это серьезно… Ну а если это не тот человек? Представляете, в какую лужу мы сядем?

Капитан не стал настаивать, он избрал другую тактику:

— Никакой лужи. Мерц или не Мерц, а зачем-то англичане подбираются к девятнадцатой параллели! Что у них на уме? Провокация, диверсия, шпионаж? Мы были бы никудышными разведчиками, если бы пренебрегли долгом!

— Да, конечно. — Бадмаев был готов капитулировать. — Но вероятные международные осложнения… И потом, я обязан запросить санкцию Москвы!

— Безусловно, — охотно согласился капитан. Он отлично знал, что решение Москвы по столь непростой проблеме все равно запоздает. В таких случаях Москва предпочитала (что никогда не признавалось вслух, конечно), чтобы сотрудники на местах «руководствовались обстановкой согласно инструкции № 156 от 8.11.66». А вот уж потом — судить или награждать…

— Что до закорючек дипломатических, — сказал Волков, — тут я придумал кое-что.

— Опять придумал? — встрепенулся полковник. — О господи, вы прямо Александр Дюма какой-то. Только за его выдумки платили, а за ваши придется расплачиваться.

— Пробьемся, товарищ полковник, — улыбнулся Волков. — Не впервой, где наша не пропадала…

— Только там, где ее не было? — иронически дополнил Бадмаев. — Имеете в виду плато Тайнгуен?

Капитан хмыкнул. Он знал характер Бадмаева и чувствовал, что в душе полковник уже согласен с его предложением и сейчас ищет дополнительные аргументы, чтобы убедить самого себя. Внутри пунктуального службиста Бадмаева сидел авантюрист. В свое время он с сожалением оставил живую оперативную работу, и то лишь из-за серьезной травмы.

Возвращаясь к себе, Волков обдумывал не столько содержание разговора с полковником, сколько информацию Бамбука. Он был потрясен, увидев среди полученных снимков фотографию Мерца, хотя всегда верил в неизбежность встречи. Но что она состоится здесь, во Вьетнаме… Да и состоится ли, поправил себя капитан.

Волков вошел в кабинет и сразу надавил кнопку на столе. В дверях возникла широкоплечая фигура лейтенанта Бурцева.

— Вот что, Леня, — рассеянно проговорил капитан. — Найди-ка мне Ха Ньона, да поскорее. Не позже чем через час он должен быть в этом кабинете. Понял?

— Понял, товарищ капитан.

12 июня 1968 года

Сайгон

22 часа

Улица Нгуен Ван Лока, плотно застроенная многочисленными ресторанами, барами, казино, переливалась тысячами огней, оглушала музыкой, ослепляла нарядами сотен вьетнамских проституток

Ха Ньон вел джип на малой скорости, осмотрительно лавируя между «бьюиками» и «шевроле» подвыпивших американцев. Пунктом назначения был бар «Азиатская звезда», где, по данным Бамбука, неизменно сшивался Зыонг Минь во время наездов в Сайгон.

То, что в «Азиатской звезде» всегда можно было купить любые наркотики, не выделяло бар из остальных: товар этого сорта почти открыто продавался везде. Но «Азиатская звезда» являлась центром притяжения криминальных дельцов Сайгона среднего пошиба (крупные дельцы предпочитали респектабельный «Лунный свет»).

Ха Ньон припарковал джип на углу, прошел пешком остаток пути, раздвинул завесу из стеклянных бус, прикрывающую вход в «Азиатскую звезду», и оказался внутри. Прежде он никогда не видел Зыонг Миня, не мог помочь ему и капитан Волков: фотографию Миня Бамбук не прислал. Но он не сомневался, что найдет нужного человека.

Усевшись за столик в нише, Ха Ньон заказал пиво и принялся неторопливо потягивать его из высокого стакана. Одновременно он незаметно осматривался. Посетителей было немного: хорошо, это на руку. Некоторые были знакомы Ха Ньону: наркоторговцы, контрабандисты, сутенеры. Кое-кто из них, вероятно, мог показать Зыонг Миня за пять долларов, а за десять и прикончить его. Но Ха Ньон предпочел действовать наверняка.

Небрежным жестом он подозвал официанта, дал щедрые чаевые и расслабленным тоном потребовал:

— Кликни-ка сюда хозяина, дружок.

— Господина Фама? — угодливо заулыбался официант. — Сию минуту. Если он не занят…

— Для меня он найдет время, — самоуверенно заявил Ха Ньон.

Пару минут спустя он заметил, что его разглядывают из-за приоткрытой занавески за стойкой, а еще через минуту к столику подкатился круглый, как мяч, господин Фам.