— Дочку сеу Рибейры, Кармелинью, укусила кобра, да аптекарь Коста успел с противоядием… На плантации сеу Фернандо созрел джут…

Быстро поняв, что Элио ничего покупать не собирается, Фариас охладел к разговору и потянулся за журналом, но следующая реплика коридорного «Гранд Отеля» насторожила его.

— А наш русский вроде дальше не собирается. Может, понравилось ему в Коадари, а я так думаю, ищет чего-то. Все ходит, выспрашивает… Шофер у него переводчиком, он по-нашему ни-ни…

— Что же он ищет? — безразличным тоном спросил Фариас, достал бутылку с полки и плеснул виски Элио и себе. Угощать знакомых не входило в его традиции, и Элио опасливо похлопал ладонью по карману, но Фариас проявил щедрость:

— Сегодня за мой счет. Разомнемся со скуки…

Жара к выпивке не располагала, однако дармовое виски Элио мог принимать в любую погоду. Он выпил, крякнул, перегнулся через прилавок к Фариасу и многозначительно шепнул:

— Золото.

— Русский ищет золото? — Лавочник налил еще по полстакана.

— Я так думаю… Он расспрашивал гаримпейрос, хорошо знающих сельву, и пилотов «баркрайфтов», которые летают в труднодоступные гаримпы… Я так скажу вам, сеу Фариас. Если человек не ищет золото, на кой черт ему все это надо?

— Гм… А вас он ни о чем не спрашивал?

— Спрашивал, как же… Да только он очень хитер. О золоте ни слова. Интересовался какими-то посторонними вещами, для прикрытия, само собой. Часто ли приезжают в Коадари европейцы, особенно немцы… Не останавливаются ли в нашем отеле ученые, участники экспедиций в сельву… И даже — представляете, сеу Фариас! — зачем-то просил меня достать ему книжку Гитлера, эту, как ее… «Майн Кампф»! Посулил сто долларов. А где я ее достану? Вы ездите в Алтамиру, в Сантарен, сеу Фариас. Нельзя ли там купить? Прибыль — пополам.

— Не знаю, не встречал.

— А на чаевые он не скупится, нет, — продолжал размякший от виски коридорный. — Покупает меня, приучает вопросами разными к октро… откровенности. А потом эдак невзначай бахнет про золото, в самую десятку. Только со мной у него ничего не выйдет. Знал бы я про золото — сам бы давно богатым стал…

С трудом выпроводив словоохотливого Элио, Фариас запер дверь и направился в заднюю комнату. Там он открыл потайное отделение шкафа и извлек из него усеянную кнопками с цифрами продолговатую пластмассовую коробку с короткой антенной. Грязные пальцы сноровисто пробежали по клавишам. Коробка тихонько пискнула.

— Вызываю Берта, — сказал Фариас.

Полковник в отставке Александр Игнатьевич Волков, разумеется, не подозревал о состоявшемся в лавке Фариаса диалоге и его последствиях. К вечеру, когда ожидаемая гроза так и не разразилась, он принял таблетку, чтобы утихомирить ноющую боль в боку, и вышел из убогого номера «Гранд Отеля» на улицу. Оливейра уехал на джипе в Жобути-Секо за бензином, но лишившемуся переводчика Волкову не сиделось в душной клетушке. На улице можно хоть кого-то встретить, что-то заметить, что-то узнать

Пока расследование полковника не сдвигалось с мертвой точки. Он собрал уже целую коллекцию отрицательных ответов, но не спешил опускать руки. В конце концов, он живет в Коадари только три дня.

Едва покинув гостиницу, Волков обратил внимание на вишневый «опель», стоящий у противоположной обочины. Такая машина, незаметная где-нибудь в Лондоне или Берлине, здесь выглядела чуть ли не лимузином.

Волков неторопливо зашагал вдоль домов. «Опель» двинулся за ним со скоростью пешехода. Так, это уже любопытно… Не зря полковник донимал каждого встречного расспросами о немцах, затрагивал нацистскую тематику. Он надеялся принудить противника к самообнаружению, и вот, кажется, это ему удалось. Но чего ждать теперь? Пули в спину?

«Опель» обогнал Волкова и развернулся, загораживая ему дорогу. Полковник замер, готовый кинуться в лабиринты хижин, но никто не наводил на него стволов огнестрельного оружия. Сидевший справа от водителя немолодой человек опустил стекло до упора и позвал по-русски с сильным акцентом:

— Подойдите к машине, Александр Игнатьевич.

Итак, стрельбы не будет — профессионалы делают это иначе. Скорее следует ожидать похищения. Ну что ж, он сам напрашивался.

Волков приблизился к «опелю».

— Кто вы? — без излишних эмоций поинтересовался он. — Откуда вам известно мое имя?

— Вы сами написали его в гостиничной книге регистрации. Александр Игнатьевич Волков, турист из России. Или это неправда?

— Это правда, — сказал Волков.

— А меня зовут Берт Картер.

Назвавшийся Картером выбрался из «опеля», жестом пригласив полковника занять его место, на что тот согласился, ибо из-за ближайшего угла выступили двое парней, очевидно, не безоружных.

— По моей догадке, вы стремились познакомиться с нами, Александр Игнатьевич, — произнес Картер. — Если так, то это желание оказалось взаимным.

Он сел за спиной полковника, и в ту же секунду к лицу Волкова прижалось что-то мягкое, остро пахнущее эфиром. Парни втиснулись в машину, и «опель» как по волшебству испарился с улиц Коадари.

За этой сценой следили несколько досужих обывателей, как всегда коротающих день возле окон. Они поведали вернувшемуся водителю джипа, что русский уехал со своими друзьями, а с кем же еще: беседовали они дружелюбно, никакого насилия никто не применял.

Оливейра подождал день, другой… Дольше он ждать не мог, ведь он состоял на службе туристической фирмы. Он поставил в известность полицию, где его внимательно выслушали, угостили чаем и тут же забыли о нем. Не разыскивать же в самом деле человека в Центральной Амазонии! Пусть о русском беспокоятся в их консульстве, надо бы туда сообщить в установленном порядке. Но, может быть, он вскоре объявится и сам… А нет, так с консульством всегда успеется.

Когда послышался скрежет ключа в замке, Фил Эванс автоматически посмотрел на часы. Ему приносили еду трижды в день: в девять, в пятнадцать и в двадцать один, а сейчас было… Одиннадцать тридцать. Новый миссионер явился обращать язычника в свою веру?

Дверь отворилась, и порог переступил высокий широкоплечий мужчина в черной форме, похожей на эсэсовскую. Эванс сначала разглядывал именно эту форму и только потом посмотрел визитеру в лицо. Медленно, с выражением крайнего изумления он поднялся со стула.

— Здравствуйте, мистер Эванс, — громко сказал пришедший, предвосхищая возможные попытки Эванса заговорить первым. — Я Эрвин Кригер. Вижу, вы тут неплохо устроились. Комфорт, чистота. Кормят прилично?

— Вполне. — Эванс снова сел. — Даже когда я отдыхал на швейцарском курорте, в тамошних ресторанах готовили порой и похуже.

— В Швейцарии, должно быть, чудесно. — Кригер уселся напротив Эванса, достал сигареты, распечатал пачку и закурил. — Жаль, что я не бывал там. Но я слышал, что оценившие прелести Швейцарии туристы обычно возвращаются туда снова. И вам, наверное, хотелось бы опять дышать целебным воздухом, кататься на горных лыжах…

— Еще бы… Но в вашей пещере, к сожалению, нет гор, а воздух, как в пустом бензобаке.

— Может статься, мистер Эванс, — Кригер выпустил клуб дыма и разогнал его ладонью, — мы с вами еще вместе покатаемся на лыжах с гор. Но для этого вы должны вести себя разумно.

— Хм… Разве я похож на безумца?

— Возможно, у нас с вами просто разные представления о разумном поведении. Скажите, что вы думаете о нас? Только начистоту.

— Начистоту? Хорошо. Думаю, что вашей комедии скоро финита. И хотя не возьмусь предсказывать, как и где, но вы свернете себе шею.

— Вот видите, какую принципиальную ошибку вы допускаете. — Кригер извлек из кармана авторучку и записную книжку, черкнул несколько слов, передал книжку Эвансу. — Я бы сказал, ошибку перспективы. Все с точностью до наоборот. Шею свернет себе теперешняя цивилизация, и я это докажу. Зачем же вам отправляться в преисподнюю вместе с ней?

— Сначала докажите, — усмехнулся Эванс. В книжке он прочел: «Скорее всего, здесь нет прослушивания, но я не уверен». Кригер протянул ему авторучку, говоря: